Комиссары, 19 лет

Факел у яблони

Он погиб одним из первых в организации (годом раньше фашистами казнён только Николай Григорьевич Долетов, вместе с мамой Татьяной Петровной, сестрёнкой Томочкой, бабушкой, дядей, тётей, двоюродной сестрой, племянницами, отец Григорий Яковлевич погиб несколькими месяцами раньше) - в конце июля 1943-го гитлеровские палачи зверски казнили Семёна Степановича Кусакина, первого секретаря СПО. Бывшего школьника, рано повзрослевшего, мечтавшего служить людям, создавая новые машины и сооружения. И шелестят в память о Семёне лишь листочки красного клёна, как язычки пламени, что терзали юного героя, - клёны посадили уже в наши дни в конце бывшего фруктового сада орденоносного совхоза «Красный», под Симферополем, - сквер Памяти. Там, где в годы Великой Отечественной, фашисты устроили плаху, людей сжигали заживо, прокладывая тела брёвнами, часть изощрённой казни в концлагере «Красный» - гитлеровцы устроили его в конце 1941-го в бывшем совхозе, более 15 тысяч погибших жителей Советского Союза - от мала до велика, женщины, мужчины, дети, военные и мирные. Семёну Кусакину враги сделали «послабление» - не в общей массе меж брёвнами, а привязав юношу к яблоне, факел огненный запалили: быстро разгорелось топливо, которым облили парня, с ненавистью до последнего смотревшего на врагов, не выдавшего товарищей.

О плахе на территории бывшего сада и самом Семёне когда-то рассказала хранитель музея истории гимназии №1, учитель английского Людмила Яковлевна Барабашкина. Она крымчанка, чуть младше народных мстителей города, победу в тылу, на Урале, ковала, в эвакуации. Знакома с подпольщиками не была, но старалась сохранить память о них для будущего. Ведь и работала в школе, где учился когда-то Семён - первой симферопольской, а ещё в пятой немного учился. И рассказывала Людмила Яковлевна, как с трудом разыскала «место кострища в бывшем совхозе «Красный», земля которого приняла патриота Симферополя»; и очень хотела она, чтобы память о Семёне Кусакине, обо всех молодых подпольщиках города и полуострова жила вечно. И добивалась вместе с другими горожанами, чтобы улицы в честь юных подпольщиков появились в городе. В честь Семёна - неподалёку от Симферопольского водохранилища и в посёлке Мирном - там, где территориально совхоз-концлагерь «Красный». И фамилия юноши есть на мемориале в бывшем концлагере, на Стене скорби…

В 1941-м парень окончил 8-й класс школы №1 и поступил в Севастопольский строительный техникум - первый шаг к мечте о профессии инженера. Но началась война, папа ушёл на фронт, воевал на Перекопе в составе 51-й армии, погиб. Людмила Яковлевна рассказывала, что звали его Степаном, в иных источниках отчество у подпольщика Семёна Кусакина не Степанович, а Сергеевич значится, на сайте «Память народа» мы наши упоминание о симферопольце Николае Дмитриевиче Кусакине, что по дате рождения подходит в отцы юному народному мстителю. Там же в донесении о гибели мужчины, указаны данные жены - Полина Герасимовна, улица Дзюбанова, 53. Увы, имя мамы Семёна мы не знаем точно, учительницей она, скорее всего, была - как-то в одном из архивных номеров газеты того времени попалась заметка с подписью женщины - рассказ о своих учениках, сыне. Увы, не сохранилась запись в журналистском блокноте, помнится, почему-то, что имя вроде бы Мария или Елена…

Бороться до конца

К маме из Севастополя Семён приехал в октябре 1941-го, он получил право на эвакуацию и мечтал взять родного человека с собой, папа к тому времени уже сражался на севере Крыма. Но не сложилось, приболела тогда женщина, и сын с нею остался. А потом - оккупация. Чтобы не угнали на работы в Германию, устроился парень на авторемонтный завод, быстро создав там группу патриотов, что «больше портила, чем чинила». Такие группы патриотов стихийно создавались в городе, да и во всём Крыму, на всей оккупированной врагом территории Союза - не желало большинство мириться с тем, что враг становится хозяином на нашей земле. И в Симферополе групп было немало - одна из них, молодёжная, восьми-, девятиклассники 11-й и 14-й школ (позже и из 1-й, других школ ребята соединились в одну мощную СПО) создали организацию. Борис Иванович Хохлов, Евгений Георгиевич Семняков, Николай Долетов, Анатолий Николаевич Косухин, Зоя Матвеевна Рухадзе, Зоя Жильцова, Людмила Трофименко, Владимир Елисеевич Боронаев, Леонид Елисеевич Боронаев, Василий Иванович Бабий, Анатолий Басс, Владимир Енджияк, Эрик Стауер, Алик Сакаев, Владимир Ланский, Борис Еригов, Владимир Цюрупа, Шамиль Семирханов, Владлен Батаев, Евгения Федотова, Пётр Бражников, Евгений Демченко, Вера Гейко, Людмила Серойчиковская, Василий Алтухов… Они переписывали вначале сводки Совинформбюро, листовками по городу расклеивали, потом диверсии стали устраивать… И почти все погибли, юные народные мстители, - большинство за дни до освобождения города. Семён Кусакин погиб раньше, как и его друг Борис Хохлов, которого привлёк в свою организацию, где оба краткое время были комиссарами, секретарями подпольного молодёжного движения.

Именно Семёну удалось установить связь с партизанами, через их связных Владимира Цюрупу, Евгению Островскую и Григория Гузия. Он первым из товарищей в партизанский лес отправился, принёс оттуда листовки, нашу газету, тогда «Красный Крым», что партизанам смелые лётчики доставляли, с восторгом рассказывал друзьям о встрече, пообещав подробности рассказать после выполнения задания подпольного центра. Ему поручили встретиться с неким Гришей, информацию узнать… Только вот ни подпольщики, ни партизаны не ведали, что тот «Гриша» агент вражеский (несколько человек успел выдать, но потом фашисты сами же его расстреляли). Семёна Кусакина арестовали на улице Малофонтанной, в старом городе, держали в гестаповской тюрьме на улице Студенческой - сколько через неё прошло земляков, сколько навеки там стали героями, погибшими, но не предавшими. И Семён не предал, его били, часами мучили босого в ледяной воде, по колено, в холодной камере, а он лишь твёрдо смотрел на врагов и говорил: «Я комсомолец, знаю, за что умру. А вы за что? Вам из России живыми не уйти». И вспоминал последнюю встречу с мамой, когда его, пришедшего из леса, прятали на конспиративной квартире. Ту встречу, наверное, со слов мамы героя описывали в книге «Повесть о молодых подпольщиках» Николай Николаевич Панюшкин и Анатолий Петрович Кузнецов: «Она принесла ему букет любимых цветов. Вдыхал аромат больших алых роз и благодарил маму за всё, что она сделала для него в жизни. И она тогда спросила его: «Сынок, на тяжёлый и трудный путь ты встал. Выдержишь ли?». «Выдержу!». И мысли арестованного парня старались передать авторы книги: «Семён произнёс вслух: «Надо выдержать, дорогая мама. Надо». Слова утонули в сырости подвала. «Легко называться комсомольцем, - думал он, - когда не приходится платить мучениями и кровью. Но настоящий ли ты комсомолец, верный ли ты сын своего народа, познаётся только тогда, когда наступает час испытаний. Я - комсомолец... и мои друзья - комсомольцы». И сожалел только, что так и не рассказал друзьям, как держать связь с лесом.

Очевидцы вспоминали: когда в лагере смерти «Красном» парня с разбитым лицом, 19-летнего (а успел ли он отметить эту дату-то, или раньше погиб, ещё в 18 - не знаем) Семёна Кусакина, вели на казнь, он, превозмогая боль, пел любимое - «Крутится, вертится шар голубой»... И только факел потом вспыхнул на плахе, в конце бывшего фруктового сада…

А маму героя, что тоже была арестована, когда пыталась сына найти, месяц в тюрьме избивали, но ничего не добились - не знала она ничего о друзьях Семёна, а знала бы - молчала. Когда выпускали, только сказали с издёвкой: «Вашего сына отправили в далёкий лагерь»… Она всё поняла. Больше не искала. Семён Кусакин навсегда стал частью Симферополя, города, который защищал с друзьями в Великую Отечественную. Не забываем.

Об ещё одном комиссаре СПО - Борисе Хохлове - в следующем выпуске рубрики.