Чьи-то тени в пилотках зелёных...

Миг перемен

А тот июньский, 22-й, воскресный рассвет сорок первого года, наверное, был похожим на другие, мирные, светлые… Ранние птахи уже парили в небе, лучики летнего солнца готовились обнять и согреть землю… Ребятня досматривала сладкие сны, да и взрослые многие тоже, а кто-то уже трудился или планы строил на воскресный день. Никто ещё не догадывался, что через миг грань между буднями и выходными сотрётся надолго, что сны у всех станут тревожными, что у кого-то оборвутся навсегда. И вчерашние школьники, откружив накануне в выпускных вальсах, готовились встречать рассвет взрослой, созидательной жизни, не подозревали, как рано придётся им сейчас повзрослеть, как многие так и не смогут пожить, состариться, мечты воплотить. Ещё не было блокадного Ленинграда, и горящей сталинградской Волги, Севастополь только встретил флот с учений, не было киевского Бабьего Яра, рва на Феодосийском шоссе Симферополя, белорусской Хатыни, крымского концлагеря «Красный»… Ещё не отводили взгляд почтальоны-письменосцы, в сумках которых грустного стало, увы, больше порой. Ещё не раздавались из репродуктора слова Вячеслава Молотова «Победа будет за нами!» и Иосиф Сталин не говорил «Братья и сёстры, к вам обращаюсь я, друзья мои», и голос Юрия Левитана не передавал «От Советского информбюро», тяжких сводок ещё не было и никто ещё не слышал грозное «Вставай, страна огромная» - иные песни Василия Лебедева-Кумача и Александра Александрова страна слушала… Ещё был жив керченский мальчуган Володя Дубинин и, наверное, в сотый раз вспоминал только закончившуюся смену в «Артеке», и Витя Коробков был жив, Лёня Голиков, Валерик Волков, Тихон Баран, Зина Портнова, Лёня и Володя Боронаевы, Юра Рожков… Ещё планировали, как проведут лето краснодонцы Олег Кошевой, Ульяна Громова, Сергей Тюленин, мечтали о будущем Зоя и Александр Космодемьянские, Роза Шанина, Тимур Фрунзе, Зоя Жильцова, Зоя Рухадзе, Надя Лисанова, Толя, Юра и Митя Стояновы, Боря Хохлов, Женя Семняков, Боря Еригов, Коля Долетов, Сеня Кусакин… Миллионы мальчишек и девчонок страны, что совсем скоро, по-взрослому, уже сражались в подполье, в партизанских отрядах, на фронте, погибали всерьёз… Тогда в последние мирные мгновения рассвета 22 июня 1941-го никто не догадывался, что они последние, мирные… И что потом эти ощущения Феликс Лаубе, Павел Аедоницкий и Иосиф Кобзон выразят строчками довоенного вальса: «Год сорок первый. Начало июня. Все ещё живы. Все. Все. Все…».

В войне

А потом были первые, но уже не последние, бомбёжки, Севастополь, Кронштадт, Киев, Каунас, Брест, первый танк со свастикой и вражеская речь на нашей земле… «Ах, война, что ты сделала, подлая?!» - писал фронтовик Булат Окуджава годы спустя. Война вмиг нарушила, разрушила всё, ворвалась безудержно и резко, сметая былое, перемалывая жизни и судьбы. Севастополь, Кронштадт, самые первые, в 3 часа ночи, налёты фашистских самолётов, ещё неопознанных, в необъявленной ещё войне. Береговые и корабельные орудия смогли отразить атаку, но в Севастополе враг успел сбросить магнитные мины для закрытия фарватера. В 3 часа 48 минут одна из мин, упавшая на улице Подгорной (ныне в честь погибшего начальника горотдела милиции Константина Нефёдова), забрала первые жизни - 13-летней Лены Каретниковой, её тёти Варвары Соколовой, командира группы самозащиты домкома, бабушки Александры Беловой, Августы, Абрама и 3-летнего Вадика Бабаевых, Анны, Бориса и 9-месячного Виталика Годуадзе, Ольги Полянской, М. Помазан, Фёдора Дёмина, Марии Макухи, Стефана Панелоти, Сары и Иосифа Мангупли, Прасковьи Коврига, Натальи Ухановой-Поповой, трёх неизвестных женщин и одного мужчины… Война ещё не объявлена, но уже погубила людей, а днём, когда узнала страна о нападении фашистов, в Севастополе на мине, упавшей в море, подорвался буксир СП-12, Владимир Андреев, Кирилл Акентьев, Леонтий Бондаренко, Матвей Борц, Александр Балачевский, Николай Годына, Алексей Дениско, Пётр Ерёменко, Александр Николаев, Иван Маруненко, Владимир Корытцев, Николай Коваль, Алексей Ларионов, Владимир Машко, Мария Обориева, Михаил Мартынюк, Алексей Ноздрачёв, Василий Полевой, Николай Попов, Николай Прилуцкий, Владимир Розанов, Андрей Селянин, Борис Сосновский, Феодосий Шинкевич, Михаил Швец…

И граница, и Брестская крепость, где ещё не зная о войне, уже сражались защитники. «Нас было пятеро: Седов, Грутов И., Боголюб, Михайлов, Селиванов В. Мы приняли первый бой 22. VI. 1941 - 3,15 ч. Умрём, но не уйдём!». «Умрём, но из крепости не уйдём». «Я умираю, но не сдаюсь! Прощай Родина. 20/VII - 41 г.». «Все умрём за Родину, но не сдадимся!». Штыком по кирпичу, кровью на полотне выводили герои Бреста. Там тысячи погибли, гарнизон, новобранцы, что даже в списках не значились, школа шофёров, хозслужбы, хлебопекарня, служащие и семьи - даже имена всех неизвестны. Тогда здесь нёс оборону сводный отряд Ивана Зубачёва, комиссаром был симферополец Ефим Фомин. Комиссар погибнет 26 июня, командир тяжелораненным попал в плен, в концлагере погиб. Погибли в Бресте и Александр Шумаков, его жена Любовь и 6-месячная дочь Света, Алексей Бобков, жена Раиса и 2-летняя дочь Азальда, Николай Игнатенко, его мама Акулина Ефимовна и 5-летний сын Гена, Алексей Наганов, Владимир Шаблонский, Иван Акимочкин, Пётр Васильев, Вера Хорецкая, Григорий Самусь, Илья Сёмочкин, Николай Тарасов, Гурген Хачатурян, Андрей Кижеватов, Александр Потапов… И 42 бойца погранзаставы Александра Сивачёва у деревни Головенчицы погибли, почти 12 часов, с минимумом оружий держа границу против рвущихся фашистских орд. И на иных заставах западной границы так держали, погибали (около 17 тысяч пограничников в первые дни войны в земле остались), но не сдавались….

Фашисты планировали молниеносную войну, свою победу, уже форму шили для парада на Красной площади и гранит везли для памятника силе немецкого оружия на месте советского Мавзолея Владимира Ленина, который в упор расстрелять мечтали… Но гитлеровцы, которым почти без сопротивления покорилась почти вся Европа, не учли одного: жителей многонационального Советского Союза, их любовь к Родине-маме, силу духа и самопожертвование во имя отчей земли. Не учли простых советских мужчин и женщин, мальчишек и девчонок, их животных-друзей, помощников. Не учли, что здесь помнят о героической славе предков, о цене, что платили они за будущее потомков. Не учли, что «значит, нам нужна одна Победа, одна на всех - мы за ценой не постоим». Высока, ох, как безумно высока была та цена - только павших около тридцати миллионов. Но ведь во имя Победы, во имя будущего!

Да, удалось фашистам за несколько месяцев продвинуться вглубь Союза, с отчаянным сопротивлением приходилось всё же нашим войскам временно оставлять города и сёла, но в них борьбу с врагом продолжали партизаны, подпольщики, большинство в них верило в нашу Победу. Верили, «Победа будет за нами!», бойцы, что уходили защищать Москву с нашего парада на Красной площади, 7 ноября 1941-го. Верил Николай Гастелло, направляя пылающий самолёт на вражескую колонну, верил Александр Матросов, бросаясь на амбразуру… «Наше дело - правое! Победа будет за нами!» - это в такт шуму станка повторяли в тылу, это шептали, последним вздохом «бросали» фашистам за миг до казни, это твердили, идя в рукопашный… Это вело всю войну многонациональный советский народ, всех, от мала до велика, сплотило в едином порыве, «Всё для фронта - всё для Победы!». Да, были и предатели, конечно, и спекулянты, и просто отчаявшиеся, но большинство всё же верило в нашу Победу, рвалось к ней, сражалось. Выстоять и победить, как в фильме «Любовь земная», говорил герой Евгения Матвеева, как в книге «Судьба» написал Пётр Проскурин. Все 1418 дней тяжёлой, страшной, но праведной битвы наше старшее поколение помнило заветы предков, слова Александра Невского - «Кто к нам с мечом придёт, от меча и погибнет». И билось отчаянно и решительно. За Победу. «Не танцуйте сегодня, не пойте,/ В предвечерний задумчивый час/ Молчаливо у окон постойте,/ Вспомяните погибших за нас.<> / Чьи-то тени в пилотках зелёных/ На окраины молча спешат./ Им нельзя задержаться, остаться -/ Их берёт этот день навсегда…». Помним!