Боткин и его тропа

Выбор судьбы

Он появился на свет 5 сентября 1832 года в многодетной купеческой семье Анны Ивановны и Петра Кононовича Боткиных. Кстати, именно отец будущего врача завёз в Россию индийский и цейлонский чаи. Впрочем, семья была известна и иным: в доме бывали Николай Гоголь и Александр Герцен, Иван Тургенев и Лев Толстой, Виссарион Белинский и Михаил Щепкин, другие люди культуры, искусства, просвещения тех времён. А всё благодаря старшему брату Сергея - Василию, талантливому публицисту. Благодаря ему мальчик и получил образование. Учёба давалась с трудом, но брат привил любовь к литературе, не прогонял, когда встречался с товарищами, занимался, нашёл учителей - историка Тимофея Грановского и математика Аркадия Мерчинского. Обнаружившиеся у подростка математические способности открывали путь на специализированный факультет Московского университета. Однако в 1849 году вышел указ Николая I о прекращении приё­ма на все факультеты, кроме медицинского. Сергею Боткину ничего не оставалось, как поступить туда. И вскоре уже полюбил профессию.
Однокурсники вспоминали, что были у парня две чудесные способности - к простукиванию (перкуссии) и выслушиванию (аускультации). Прослушав и «простучав» больного, удивительно точно ставил диагноз. К слову, за всю свою практику ни разу не ошибся. Разве что в собственном, но и там знал, просто убеждал, что болезнь не сердечная, - ведь надо было работать.
Он совершенствовал знания в клиниках и лабораториях Европы, в 29 лет защитил в Петербургской Медико-хирургической академии докторскую диссертацию и почти три десятилетия руководил кафедрой академической терапевтической клиники. Его по праву называют основоположником научной клинической медицины: определил значение нервной системы, доказал, что к больному нужен индивидуальный подход, учитывая особенности возраста, условия жизни. При клинике создал первую в России экспериментальную лабораторию, где проводил различные анализы, изучал действие лекарств на организм; ввёл измерение температуры термометром. Определил, что именуемая тогда «механической» катаральная желтуха относится к инфекционным заболеваниям - сейчас её называют «болезнью Боткина».
Старался, чтобы врачебная помощь была доступной всем. Открыл при клинике бесплатную амбулаторию - первую в стране, много практиковал. Будучи председателем Общества русских врачей в Петербурге, добился постройки бесплатной Александровской больницы - сейчас носит его имя. Подобные стали появляться и в других крупных городах. Председатель правительственной комиссии по улучшению санитарного состояния страны и снижения смертности Сергей Боткин ввёл институт санитарных врачей, положил начало бесплатной медпомощи на дому. Как ни странно, но мужчина-врач боролся за права коллег иного пола: при его участии открылась первая в мире высшая медицинская школа для женщин, многие выпускницы работали на кафедре учёного. Известен и как издатель «Еженедельной клинической газеты» (после его смерти - «Больничная газета Боткина»), в которой печатались многие ученики, ставшие после известными. Примечательно, что, имея дома прекрасную библиотеку, читал немного - как писал брату, «работаю 40 часов в сутки». Но зато ежедневно дарил себе полчаса отдыха - играл на виолончели, а по субботам устраивал дома «званые дни». Кроме коллег, приходили люди искусства, литературы, молодые учёные. Антон Чехов, много раз бывавший там, сравнивал врачебный дар хозяина с литературным даром Ивана Тургенева, а способности «интуитивного» диагноста - с талантом «общественного диагностика» Михаила Салтыкова-Щедрина, которого, кстати, Сергей Боткин неоднократно спасал.
Лечил он и императорскую семью, став придворным медиком у Александра II. В Русско-турецкую войну 1877-1878 годов был главным терапевт-консультантом при штабе армии. Сергея Петровича называют основоположником военной терапии, он боролся за улучшение питания солдат, эвакуацию раненых и больных, изучал влияние контузий на возникновение внутренних болезней. У него был хороший учитель на другой вой­не - Крымской, где служил под началом известного военного хирурга Николая Пирогова.

Крымская кампания

Мало кто знает, что врачебную деятельность Сергей Боткин начал в Крыму.
В 1855-м, окончив университет, отправился в Бахчисарайский лазарет, где служил под руководством Николая Пирогова. Вместе они работали и в Симферопольском госпитале (в здании на Горького,10, в бывшем Дворянском собрании), известный военный хирург назначил молодого врача ординатором госпиталя. Сохранились воспоминания очевидцев, что оба врача если и уходили из операционной, то для того, чтобы пройти в  палату, лишний раз осмотреть раненых и больных. Сергей Боткин как-то записал в походном дневнике: «В условиях военного времени хорошо известные заболевания  могут протекать не так, как это обычно наблюдается в мирной обстановке». Через годы это замечание он разовьёт в теорию военно-полевой терапии. Впрочем, проявлял себя выпускник университета не только как одарённый хирург, но и ревностный защитник быта раненых. По распоряжению Пирогова, дежурил на кухне, принимая по весу продукты, опечатывал котлы, чтобы никто не покушался на рацион солдат. Неудивительно, что после войны Сергей Боткин заслужил похвалу Николая Пирогова. Быть может, это признание во многом и определило дальнейший путь в медицине бывшего студента. И Крым может гордиться, что произошло это у нас.
Бывал Сергей Петрович на полуострове часто, первым оценив целебные свойства нашего климата. Сопровождал сюда своего пациента Николая Некрасова, завершившего здесь поэму «Кому на Руси жить хорошо». Её глава «Пир на весь мир» «посвящается Сергею Петровичу Боткину». Лечение в Крыму, как в «больничной станции, имеющей большую будущность», врач прописал и членам императорской семьи. Благодаря лейб-медику (придворному доктору) о Ялте заговорили как о курорте. По легенде, даже понятие «бархатный сезон» связано с именем Боткина. После того как он призвал царскую семью отдыхать осенью на полуострове, вслед за императрицей к морю потянулись и светские дамы в бархатных платьях.
Сергея Боткина не стало 130 лет назад. С датой смерти возникла путаница - одни историки говорят об 11 ноября, другие о 12 декабря. Возможно, это связано с тем, что сердце врача остановилось, когда он находился во французском Ментоне, но хоронить известного медика привезли в Россию.
В Петербурге на памятнике на Новодевичьем кладбище (не путать с одноимённым московским) дата смерти указана декабрьская.
По стопам отца пошли и сыновья. Сергей Сергеевич стал профессором Военно-медицинской академии, участвовал в русско-японской войне в качестве уполномоченного Красного Креста. Добровольцем на ту войну ушёл и врач Георгиевской больницы Евгений Сергеевич, не раз на передовой заменяя раненых фельдшеров. Кстати, Евгений Боткин, как и отец, стал лейб-медиком,
но уже при императоре Николае II. Лечил страдающего гемофилией цесаревича Алексея и тоже часто бывал в Крыму. После свержения самодержавия вместе с императорской семьёй отправился в ссылку, где бесплатно лечил местных жителей. Погиб вместе с семьёй последнего императора, до конца оставаясь верным «честному слову, данному царю, оставаться при нём до тех пор, пока он жив».
Понятие долга сыновья переняли от отца, безгранично преданного медицине, о которой когда-то даже не помышлял, собираясь в математики. А в Крыму на Южном берегу в память о Сергее Боткине, любившем гулять по крымским предгорьям и лесам, в начале прошлого века благодаря ученику врача Владимиру Дмитриеву появилась знаменитая Боткинская тропа. Шагая по которой, набираешься здоровья и впечатлений от красы крымской природы.

Фото с сайта 900igr.net