Охота на полуострове

75 лет гибели Крымского фронта

24 Май 2017 3292
«Смерть солдата» - снимок сделан Анатолием Гараниным весной 1942-го на Керченском полуострове. За миг до съёмки перед нашими атакующими солдатами разорвался фашистский снаряд.
«Смерть солдата» - снимок сделан Анатолием Гараниным весной 1942-го на Керченском полуострове. За миг до съёмки перед нашими атакующими солдатами разорвался фашистский снаряд.

Он появился 28 января 1942 года - Кавказский фронт, так удачно проведший накануне Керченско-Феодосийскую десантную операцию, разделили на Закавказский военный округ и Крымский фронт, в который вошли 44-я, 47-я, 51-я армии, военно-воздушные силы фронта, части Северо-Кавказского военного округа, Черноморский флот, Азовская военная флотилия и Керченская военно-морская база и Севастопольский оборонительный район. Именно ему должны были помочь войска фронта: ударом на Карасубазар (Белогорск) выйти в тыл врага, одновременным ударом - своим, из Севастополя и крымских партизан - разгромить фашистов в Крыму. В начале года это казалось так возможно.

«Оставлен на поле боя»

Керченско-Феодосийский, Евпаторийский, Судакский десанты - почти 90 тысяч бойцов в период с 26 декабря 1941-го по 24 января 1942-го высадились на полуостров, чтобы сломить оборону фашистов. Евпаторийский и Судакский десанты были не очень удачны, да и десант в Феодосию, по сути, провалился. Освобождённым город продержался лишь 18 дней, до 17 января. Но Керчь силами 51-й (командующий - Владимир Львов, он погибнет 10 мая) и 44-й (командующий - Алексей Первушин, тяжело ранен 16 января, позже командовал Степан Черняк) армий держалась. На помощь им в марте переброшена 47-я армия (командующий - Константин Колганов), а для усиления командования прислали представителя Ставки - начальника Главполитуправления Льва Мехлиса и замначальника оперативного управления Генштаба Петра Вечного (в марте он станет начштаба фронта вместо Фёдора Толбухина).
Первое наступление Крымского фронта началось 27 февраля 1942-го с Парпачского перешейка, соединяющего Крымский и Керченский полуострова. Наша победа, казалось, очевидна: 13 советских дивизий против трёх фашистских, но дивизии 51-й и 44-й армий были неполные, а части 47-й подошли на позиции лишь в начале марта. Да и погода не стала помощником: из-за дождей и раскисших дорог авиация и танки не могли поддержать пехотинцев. А враг подтянул свежие силы и артиллерию. Лишь первый день наступления стал последним в жизни сотен наших солдат. Об одном из них, Дмитрии Цебренко, «Крымской правде» в своё время рассказала его младшая сестра, тоже фронтовик, Мария Кравченко. «Митя ушёл на фронт на третий день войны, его мобилизовали в числе полсотни самых крепких мужчин из небольшого села Шахты Ростовской области, - вспоминала Мария Павловна. - С войны никто не вернулся. О Мите пришло извещение - «пропал без вести». И лишь спустя 67 лет его родные узнали, что погиб на Керченском полуострове, во время первого наступления Крымфронта у высоты 66,3 - горы Окопная. Их, оставшихся на той высоте (позже часть погибших перезахоронили у села Приморское) из одной только 404-й дивизии 44-й армии, почти тысяча за несколько дней. Большинство «оставлены на поле боя» - даже не успевали товарищи стянуть тело в санитарную яму, воронку от снаряда.
О таких вот «оставленных» наш читатель Иван Игнатьев из Кировского района писал: «На склонах высоты 66.3 в начале пятидесятых годов было много человеческих костей, около полузасыпанного окопа лежал череп, я немного разгрёб землю и увидел гильзы от патронов для нашей винтовки». Окопы те даже не ростовые - максимум для стрельбы из положения лёжа, наспех вырытые сантиметров в 15 - 20, даже меньше норматива, - по чьей-то злой воле войска располагались у линии фронта без оборонительных позиций, лишь на свой риск некоторые командиры отдавали приказ об окопах. Военкор Константин Симонов, находившийся в те дни на Керченском полуострове, вспоминал: «Людей на передовой было бессмысленно много. Ни раньше, ни позже я не видел такого большого количества людей, убитых не в бою, не в атаке, а при артналётах. Кругом не было ни окопов, ни щелей - ничего. Трупы утопали в грязи, и смерть здесь, на этом поле, почему-то казалась особенно ужасной». Первое наступление прекращено 2 марта - дорогой ценой удалось продвинуться на несколько километров.

Боевые - не боевые

Второе наступление фронта против двух фашистских пехотных дивизий и одной танковой, только переброшенной из Франции, - 13 марта (наши восемь стрелковых дивизий и две танковые бригады) и 26 (четыре наши стрелковые дивизии). Представитель Ставки тогда настоял на отстранении Фёдора Толбухина, противившегося наступлениям без подготовки, от должности начштаба фронта. К слову, именно войска под командованием Фёдора Ивановича весной 1944-го освободят полуостров от фашистов - ту Крымскую наступательную операцию он готовил тщательно и надёжно. А в марте 1942-го наступления наших частей были безуспешными - несколько отбитых километров плацдарма и огромные потери.
Среди наступавших - морские пехотинцы 83-й бригады 51-й армии, в февральском наступлении вместе с другими частями освободившие село Корпечь - там ещё сохранилась братская могила - 3310 захороненных, известны имена лишь 59-ти. У морпехов, вновь наступавших 13 марта, одна из братских могил в селе Влади­славовка Кировского района, - около 600 бойцов бригады в тех местах полегли. Вообще в округе воинских захоронений, как найденных, так и безымянных, немало: бои шли страшные - одна из первых могил появилась 16 января 1942 года, когда, прикрывая отход наших частей от занятой врагом Феодосии, насмерть стояли роты двух Иванов - лейтенантов Курякова и Евдокимова.
Морпехи бригады Ивана Леонтьева в марте 1942-го Владиславовку заняли, но удержать её не удалось - слишком неравные силы.
- В том бою погиб мой прадед Фёдор Молоков, - написал нам правнук солдата Владимир. - Много лет спустя мы узнали об этом от его боевого товарища, давшего прадеду клятву разыскать семью. Наступали в непогоду: ливень, пронизывающий ветер, но в жару боя они сбрасывали чёрные шинели и с криком «Полундра!» шли вперёд. Отбили село, но враг бросил против них танки. Прадед тяжело ранен в живот, прямо на бегу, в атаке.
Николаю Тарасову повезло больше: он выжил, но раны сказались позже.
- Папа, старшина в 236-й стрелковой дивизии 47-й армии, - написала дочь фронтовика Зинаида, - рассказывал, что в Крым их перебросили с границы с Ираном, пополнив на марше вчерашними школьниками. Отец, прикрывая такого вот «зелёного», ранен во время последнего наступления Крымского фронта 9 апреля. Оно всего два дня продолжалось - все уже понимали, что обречены, но не сдавались - хоть клочок земли, но отбить у врага. Впрочем, были и не боевые потери: переброшенную в конце зимы 47-ю армию не обеспечили тёплым обмундированием (впрочем, особо не было его и у частей 51-й и 44-й армий), а открытая степь и мороз (холода держались вплоть до апреля) сыграли трагическую роль.

Майские «дрофы»

8 мая фашисты начали «Охоту на дроф». Их ждали севернее Кой-Асана (ныне Фронтовое Ленинского района), в месте скопления 47-й и 51-й армий, а они атаковали южнее, где стояла 44-я армия: точными ударами уничтожены узлы связи фронта и армий, командные пункты. Из-за отсутствия связи контратаковать вовремя войска Крымфронта не смогли. Из Москвы пришла директива: «Военный совет Крымфронта, в том числе Козлов, Мехлис, потеряли голову. Не пропускать противника». Но поздно: отвод войск к Турецкому валу, организация там обороны сорваны, 16 мая фашисты вновь оккупировали Керчь.
Через Керченский пролив началась эвакуация на Таманский полуостров - запоздалая, неорганизованная. Катера, баржи, самодельные плоты, доски, покрышки - всё, что могло держаться на воде, кто-то пытался даже вплавь. Паника страшная, красный от крови пролив - фашисты обстреливали с воздуха. Сводные отряды - от нескольких человек до нескольких тысяч - прикрывали эвакуацию. Среди них - казаки 72-й кавалерийской дивизии Василия Книги, расстрелянные в Аршинцево фашистскими танками, и зенитчики, державшие Камышбурунский маяк. Сколько их, героев Крымфронта, погибли в те дни эвакуации, оборвавшейся 20 мая! Сколько раненых, контуженных попало в плен! Фронт, созданный для развития успеха Керченско-Феодосийского десанта, перестал существовать 19 мая. Впрочем, воины уже несуществующего Крымфронта продолжали борьбу: в подземных коммуникациях завода имени Войкова, в Булганакских и Багеровских каменоломнях, около 13 тысяч ушли в каменоломни Аджимушкая (там же укрылась часть местного населения) и воевали, несмотря на недостаток воды, продовольствия, медикаментов, устраиваемые фашистами обвалы и газовые атаки до октября 1942 года. Сегодня, 24 мая, ровно 75 лет, как из каменоломен они передали в радиоэфир: «Всем народам Советского Союза! Мы, защитники обороны Керчи, задыхаемся от газа, умираем, но не сдаёмся!».
4 июня 1942 года Ставка Верховного командования назвала «причину провала Керченской операции»: «Командование фронта - Козлов, Шаманин (Фёдор Шаманин - дивизионный комиссар. - Ред.), Вечный, представитель Ставки Мехлис, командующие армиями фронта, и особенно 44-й и 47-й, обнаружили полное непонимание природы современной войны». Их понизили в званиях и лишили должностей. Такова цена жизней тысяч солдат - по официальным данным, которые многие историки считают заниженными, погибли 194807 человек, ранены - 83236. По данным вермахта, в плен захвачено 170 тысяч. Самый маленький по протяжённости и второй за всю войну по величине среднесуточных потерь Крымский фронт просуществовал 111 суток.

Наталья ПУПКОВА.