Ждать и верить

10 Май 2022 635
Возвращайся, сынок! Кадр из фильма «Баллада о солдате».
Возвращайся, сынок! Кадр из фильма «Баллада о солдате».

«Жди меня, и я вернусь. Только очень жди…<> Среди огня - ожиданием своим ты спасла меня», - писал фронтовой корреспондент Константин Симонов, а авиамеханик Макарыч из любимого фильма, актёр Алексей Смирнов, на фронте заслуживший медаль «За отвагу», орден Красной Звезды и два ордена Славы, говорил, что «самое трудное - ждать». Ждать и верить - наверное, на войне это самое главное. Мужество, решительность, вооружение - нужное, помогающее в сражении, но ожидание и вера всё же важнее. Вера в победу, в свои силы, в товарищей, в Родину, ради которой не жалеешь тех сил и даже жизни в бою. Вера в то, что дома ждут: живым, победившим. И ожидание встречи с родными, ожидание того мига, когда вдруг прозвучит: «Война окончилась. Мы разгромили врага!»… А как важны эти ожидание и вера для тех, кто проводил родных на священную войну, кто остался дома, кто борется и выживает в оккупации, кто трудится в эвакуации, в тылу. Они там верят в победу, в своих защитников-героев. Ждут их живыми, победившими; ждут освобождения, возвращения, ждут заветных слов от диктора Юрия Левитана: «Великая Отечественная война победоносно завершена!»… Ждать и верить - самое важное и самое трудное на войне…

Мамина мольба

А из всех ожиданий, наверное, самое тяжёлое - материнское. Нет, ни в коей мере не умаляю чувства, ожидание, веру отцов, братьев, сестёр, детей, так же отчаянно желавших возвращения своим любимым, с надеждой и тоской смотревших на проходящего мимо почтальона, на фотокарточку с родными глазами и светлой улыбкой… И чувст-
ва жён ничуть не умаляю, любящих, верных, настоящих, не изменявших той клятве любви, связавшей когда-то сердца, до последнего ждавших с фронта любимых - как моя бабушка всё ждала моего деда… Но всё же материнские ожидания, вера, молитвы - глубже, сильнее, отчаяннее…
Провожая на войну детей, мамы ни на миг не сомневаются в необходимости, в решении своих кровинок встать на защиту Родины, понимая, что она всем тоже мама, любящая и в этот миг нуждающаяся в спасении.  Но мысленно они рвутся вслед, чтобы, как всегда, помочь, поддержать, заслонить, защитить  ребёнка, хоть совсем юного, хоть уже самого ставшего родителем - для мам дети всегда остаются детьми. И осеняя украдкой (хоть и большевики, но в трудную минуту - верующие) крестным знамением уходящего в неизвестность дитя, и, по примеру своих мам, бабушек,  простаивая ночи на коленях, в мольбе за «кровинку свою и Родину», ждут. И высматривая письмоносца, и отчаянно, до последнего, отказываясь принимать страх казённых извещений о гибели, о пропавшем без вести, ждут. Ждут, как писал Андрей Дементьев, «потому что верит, потому что мать»! Иначе мамы, провожаю-
щие детей на войну, за Родину, не могут. Ждут и верят, всегда, отчаянно и искренне… И иногда из этих ожидания и веры всё-таки рождается чудо: сквозь годы случается встреча.

Роза мира

Анна Владимировна впервые тогда приехала в Крым: уходившую на пенсию труженицу швейной фабрики из Калинина (Твери) поощрили за многолетний труд путёвкой в южнобережный санаторий. Много позже, рассказывая о том внучатам, вновь и вновь вспоминала, как с самой посадки в поезд охватило какое-то волнение, словно чувствовала, ждёт в Крыму что-то хорошее. Хотя давно уже ничего хорошего сама не ждала - с того самого дня лета 1942-го, когда поч-
тальон принесла похоронку на единственного сына Володю. Её безусого 18-летнего мальчишку, что добровольцем ушёл на фронт на четвёртый день войны. «Вернусь с Победой! - заверил, - и мы посадим у нас в палисадничке самую красивую розу в честь мира». У них у дома всегда росли розы - первую посадил муж Александр в благодарность жене за сына. Он, инвалид, потерявший ногу в Гражданскую войну, погиб в ноябре 1941-го, защищая от фашистов те розы, дом, в котором на стене висела фотокарточка сына, жену, что ждала малыша. Муж с Володей так мечтали о девочке, сын даже имя сестрёнке придумал - Оленька. Не случилось:  ни малыша, ни мужа, ни сожжённого врагом дома с розами. И осталась у женщины одни вера и ожидание: в Победу, с которой обещал вернуться сын. После освобождения города каждый вечер приходила к пепелищу дома - вдруг сынок весточку прислал - с письмоносицей договорились, что там под камнем будет оставлять фронтовые треугольнички.
- Писем за всю войну было несколько, но сохранилось два -  с марша 1941-го, когда только ехали на фронт, и за весну 1942-го из-под Сталинграда, - рассказывает внучка Ольга. - Потом пришла похоронка: геройски погиб…
Это был тяжелейший бой, из взвода разведки, которым командовал старший сержант Владимир, осталось всего двое. На остальных ушли домой страшные вести, а комвзвода и его ребят посмертно наградили орденами Отечественной войны. Его потом маме солдата вручили, торжественно, в военкомате, а вот где могилка сына - не сказали. Не было у тех героев могилы - оставлены на поле боя, раненые товарищи не смогли похоронить друзей, лишь, забрав документы, слегка присыпали землёй, торопясь доставить сведения командованию, потом и сами ушли в вечность… Но Анна Владимировна и не верила, что погиб её Володенька,  даже в удостоверении к ордену зачеркнула слово «посмертно». И искала сына, каждый отпуск приезжала в Сталинград, откуда было последнее письмо….
…В хате, на окраине Сталинграда, молодая девушка поила из железной кружки раненого, которого с соседками нашли на месте боя, парень был без сознания, но живой. Чудом скрывая его от врага, выдавая за тифозного, она смогла выходить солдата, только одно огорчало - не помнил он ни имени, ни откуда родом. Стал Иваном Бесфамильным - так и записали, когда после Сталинградской битвы вновь ушёл на фронт…
С этой девушкой Мариной они поженились в 1946-м, когда вернулся уже орденоносец Иван с победой. По-прежнему, увы, не мог вспомнить, что было до того ранения, но решили тогда молодые в Крым перебраться - ведь его парень освобождал с 51-й армией.  Направили на восстановление санаториев Южного берега, благо, мастеровым оказался. В одном из них увидел заброшенный розарий, и что-то шевельнулось в душе. Стал ухаживать за цветами, возрождать - так и остался потом работать садовником. Пожилую отдыхающую, что часто сидела в тени деревьев и молча плакала, глядя на его великолепные розы, приметил давно. Как-то решился подойти: поздоровался, рассказал, что эту клумбу он называет розы мира, ведь они потомки тех, из заброшенного розария… Женщина как-то странно смотрела на него, слёзы текли по щекам, а губы вдруг прошептали: «Володенька, сынок!». «Меня Иваном зовут», - почему-то засомневавшись, поправил отдыхающую. «Нет, Володя, он обещал розы мира посадить… Погиб, сказали, а ты живой, сыночек… Я так тебя искала, я так тебя ждала…».
Сомнения окончательно разрешило родимое пятно на плече мужчины, удивительное, в форме листка - такое же, как у женщины. Мама всё же дождалась, нашла сына, а он обрёл имя, прошлое, и самого дорогого человека, кто даже после похоронки продолжал ждать и верить. Младшую дочь, что родилась через месяц после встречи родных, разлучённых войной, назвал в честь сестрёнки - Оленькой. Теперь уже у неё под домом растут розы мира, и она точно знает, что всегда надо ждать и верить.

Наталья БОЯРИНЦЕВА.