«Творить, созидая»

История банальная: в квартире заклинило замок, а этаж, между прочим, четвёртый и выйти надо, и открыть никто не может ни изнутри, ни снаружи. Паника. Но память вдруг подсказывает: помнишь, когда несколько лет назад собирала материал к юбилею газеты и писала об известном мастере, художнике-орнаменталисте Амете Калафатове, мелькнула информация, что его внук - тоже мастер, как раз тот, кто нужен сейчас. Как же его звали… Перелистнуть старые записи, заглянуть во всемирную паутину… Есть - Мурат Галимов. Спокойный голос по телефону обещает приехать и просит не волноваться - «посмотрим, сделаем». И реально ведь сделал, без суеты, спешки, шума, не взломал замок, не снял двери (как грезилось мне в заточении), а просто что-то нащупал, смазал, подкрутил. Свобода. Дверь открыта, и замок теперь работает, не заедает. Гарантия.

- У вас, наверное, секрет какой-то профессиональный, - допытываюсь у Мурата Энверовича, прочитав на вынужденном «досуге», что своё «ключное дело», он открыл два десятилетия назад (а ещё в девяностых, после возвращения из Узбекистана, куда в 1944-м депортировали семью дедушки, славился как мастер по ремонту музыкальных инструментов). За вскрытие без взлома и поломки замков, дверей, авто заслужил за эти годы немало  благодарностей, грамот, в том числе и от спецслужб «за содействие», получив несколько профессиональных сертификатов и подтверждений.

- Секрет… - мастер улыбается в усы (и вспоминается просмотренная фотокарточка его дедушки - похожи!). - Надо просто очень любить свою работу и желать помочь людям, делать, если умеешь и можешь.

Вот такой скромный и настоящий крымский труженик, Мурат-уста, Мурат-мастер (в переводе с крымскотатарского). Наследник своего трудолюбивого и благородного дедушки Амета-уста, крымского ювелира-оружейника, художника-орнаменталиста, чеканщика, медника, сундучника. Уже позже, списавшись с Алие, дочерью помощника, понимаю, что не ошиблась, заметив сходство Мурата  и Амета Османовича: «Мой отец очень похож на дедушку. Он мастер своего дела, как и когда-то мастером был его дедушка. Они похожи не только внешне, но и очень талантливы».

Похожи и добродушным спокойствием, чуткими к чужой боли сердцами. Сегодня в это трудно поверить, но, когда началась Великая Отечественная, фашисты оккупировали наш полуостров, Амет-уста, понимая, что в 81 год ни на фронт, ни в партизаны его не возьмут, стал тайком делать оружие для народных мстителей. Глаза уже иногда подводили, но руки помнили, хотя и не занимался оружейным мастерством долгое время (пос­ле того как в Симферополе власти изъяли мастерскую, инструменты). Как пригодились те надёжные ружья, ножи потом в партизанских лесах, в освобождении Крыма, в Победе вклад и крымскотатарского мастера Амета Калафатова, увы, не дожившего до них. А ещё ему за жизнь благодарна еврейская девочка Эльвира. В декабре 1941-го её, четырёхлетнюю, вместе с мамой фашисты гнали на сборный пункт на улице Студенческой, чтобы потом расстрелять у противотанкового рва на дороге Симферополь - Феодосия. Амет-уста незаметно открыл калитку своего дома на Кадиэскерской (ныне Краснознамённая, в микрорайоне «старый город») и мама втолкнула малышку туда.  Уже не знаем, как пожилой мужчина объяснял фашистам и полицаям, приходившим в поисках евреев или для грабежа, наличие маленькой девочки в семье - внучка, племянница… Но спасли её, не жалея ни куска хлеба, не опасаясь, что за укрывательство может пострадать вся семья - она большая у художника (сам вырос в многодетной, старший из шести ребят домохозяйки и кузнеца, лекаря-травника), с женой Уркие-ханум восемь у них было - Мустафа, Рефат, Анифе, Гулизар, Абибе, Зоре, Хатидже, Мосне. Тоже мастера в своих трудах, как и многие внуки, правнуки Амета Османовича, кроме Мурата Галимова, - его старший брат Асан, Диляра Калафатова, Мансур, Рустем и Риза Вааповы…

Многочисленные потомки гордятся своим дедом-прадедом. Тем, что первый велосипед в Крыму сделал Амет Калафатов, юноша из Карасубазара (Белогорска, в Симферополь семья перебралась в 1922-м). А ещё парень-самородок, после смерти отца рано ставший главным кормильцем семьи, без помощи других научился грамоте, нескольким языкам - помимо родного крымскотатарского выучил русский, турецкий, арабский, часто выводя каллиграфическим почерком его вязь на листах бумаги.

И освоил несколько музыкальных инструментов, красоту орнамента, чеканку, мас­терство сундучника, ювелира, оружейника… Его талант и работоспособность оценил известный крымский художник Иван Константинович Айвазовский, предлагавший бесплатно обучать парня в своей художественной мастерской. Но традиции рода не позволили, зато долгое время хранил Амет Османович подарок мариниста - этюд с рекой у Чатыр-Дага. И слова запомнил навсегда, потомкам передал: «Творить, созидая». Он творил, созидал - золотая медаль на выставке, куда представил придуманный простой дверной замок (ещё одно сходство дедушки и внука) и сдвоенную иголку, что стала популярна на отечественных швейных машинках. И серебряная медаль уже на международной выставке в Париже - за новую узорную графику орнаментов, и всероссийские выставки, национальные, первые места у «Крымского народного орнаменталиста» - такое официальное звание присвоили в тридцатых прошлого века, а в 1940-м 80-летнего мастера приняли в Союз художников СССР. Его работы хранятся в Третьяковской галерее в Москве и Музее оружия в Туле, в Музее этнографии Санкт-Петербурга, частных коллекциях и музеях Парижа, Лондона, Пекина. В Крыму, увы, орнаментальные росписи Амета Калафатова сохранились только в Бахчисарайском ханском дворце, в реставрации которого участвовал, да на странице «Красного Крыма», к примеру, за 15 ноября 1935-го (коллекция работ из Симферопольского художественного музея погибла при эвакуации в войну). Тот номер газеты, к 20-летию установления советской власти на полуострове, Амет-уста создавал вместе с Николаем Семёновичем Самокишем, редакционными художниками. Да и никогда, как вспоминали коллеги, не отказывал в помощи с рисунками, орнаментами редактору отдела иллюстраций «Красного Крыма» Александру Николаевичу Глаголеву, с которым дружил. Наверное, со многими «краснокрымовцами» был знаком Амет Калафатов, газета не раз писала о талантливом земляке, мечтавшем, «чтобы богатство орнаментного узора и разнообразие его красочных сочетаний украшало жизнь». Амета Османовича не стало в 1942-м, могила уничтожена в пятидесятых, когда на месте татарских кладбищ в районе нынешних улиц Футболистов, Крылова, Курцовской, Училищной, Красноармейской, Жидкова и Козлова началась застройка. Но память о мастере хранят потомки, земляки, и газета уже пишет о внуках Амет-уста, хранящих завет: «Творить, созидая».