Если бы не Крым . . .

Спасение земляков

В 1887-м, 18 октября, в Феодосии у лавочника, торговавшего керосином, Самуила Кая и его незрячей жены, чьё имя, увы, неизвестно, родился сын Исаак. Первые знания о мире, буквах и цифрах мальчик получил от мамы, а когда сыну исполнилось 7, семья перебралась в Карасубазар (Белогорск), где Исаак с успехом, особенно в математике и древнееврейском, окончил начальные классы Толмуд-Торы (иудейской религиозной школы). Крымчакская община направила талантливого парня в Вильно (Вильнюс), в учительскую семинарию. После её окончания Исаак служит репетитором в Симферополе, там же находит любовь - Ольгу Хондо. Известно, что в браке родилось трое детей. Старший - Лев, инженер-химик, инвалид, по навету в 1942-го репрессирован на 10 лет, позже - реабилитирован. Младший - Яков пропал без вести на фронте. Дочь Клара после вой­ны оказалась в Краснодаре, куда потом переехал и отец - больше они не расставались.
А вот Ольги Юдовны, тоже учителя, русского языка, не стало перед Великой Отечест­венной. Исаак Семёнович пережил её на 17 лет, уйдя из жизни 30 марта 1956-го, в Одессе, куда с семьёй дочери перебрался в 1948-м.
Но это всё позже, а тогда в 1909-м супруги организовали в Карасубазаре первую светскую школу для маленьких крымчаков и курсы по ликвидации неграмотности для взрослых. Причём учебники писал наш земляк, в том числе и первый в истории народа букварь. Кстати, о собственном образовании тоже не забывал: окончил факультет востоковедения в Таврическом университете, позже - физико-математический в Симферопольском пединституте. Ещё он, кроме крымчакского, русского и крымскотатарского языков, знал древнееврейский, немецкий, арабский и персидский.
А в 1913-м, на I съезде крымчаков, одним из организаторов которого был Исаак Кая, решено провести первую в истории перепись крымчаков полуострова. Конечно, в Крыму уже была к тому времени проведена общероссийская перепись 1897-го, но получены общие сведения о численности населения Таврической губернии, сословиях, возрасте, семейном положении, грамотности, физических недостатках, родном языке, вероисповедании - национальный состав крымчан не выясняли. Разработчику опросника Исааку Самуиловичу и его единомышленникам были интересны не только данные о численности крымчаков, их семьях, возрасте, образованности, месте проживания и работе, но и о происхождении, легендах, реликвиях, хранящихся в семьях. В общем, всё, что могло сохранить культуру и историю малочисленного народа - 5282 человека насчитали при переписи, правда, без симферопольских крымчаков - их противоборствующие общины решили не участвовать. Уже Всесоюзная перепись 1926-го насчитала в Крымской АССР 6 тысяч крымчаков (как тогда определили - крымских евреев). Перед Великой Оте­чественной опросные листы крымчакской переписи автор передал Государственному музею этнографии в Ленинграде (ныне Российский этнографический музей), сохранив важные исторические данные, сведения о людях, которых совсем скоро уничтожили фашисты.
Впрочем, многих земляков Исааку Самуиловичу удалось спасти - в Керчи, куда перед войной перебралась семья. Он понимал, какую участь фашисты уготовили крымчакам, тем более что приказы им и евреям явиться в пункты сбора уже появились. Исаак Кая, прекрасно знавший историю своего народа, вмес­те с товарищами И. Валит,
М. Токатлы, А. Мизрахи и
З. Бороховым попытался доказать оккупантам, что «крымчаки, крымские евреи-талмудисты, во всём похожи на крымских караимов и отличаются от них лишь в принадлежности к талмудическому иудаизму и отсутствием мифологемы о своём нееврейском происхождении». Доводы были так грамотно изложены, что немецкая администрация Керчи отложила расстрел городских крымчаков, направив запрос в Берлин. Ответ: «Расстрелять 3 января 1942-го» пришёл 29 декабря, а 30-го Керчь освобождена участниками Керченско-Феодосийского десанта. 826 керченских крымчаков были спасены тогда, большинству удалось покинуть Керчь до повторной оккупации города. Выжить. Благодаря тому, что Исаак Кая грамотно смог оттянуть казнь. Правда, увы, всё же не для всех - тех, кто не смог уехать, фашисты расстреляли в июне 1942-го у Аджимушкайского переезда, после того как в мае пал Крымский фронт и Керчь вновь оставлена. Исаак Самуилович до последнего не мог себе этого простить.
Сам Исаак Кая после первого освобождения Керчи уехал в Алма-Ату, а вот вернуться в Крым было не суждено. Исследователь жизни крымчака Наталья Матюхина пишет, что советская власть запретила ему въезд на полуостров, как автору учебника крымскотатарского языка. Да и термин «крымчак» после Великой Отечественной был под запретом: в паспортах писали «еврей», «татарин», «цыган». И только благодаря стараниям Исаака Самуиловича, строки о «малочисленной народности, проживающей главным образом в городах Крымской области УССР (Симферополь, Севастополь, Керчь, Феодосия) и на Кавказе (Новороссийск, Сухуми)» появилась в Большой Советской энциклопедии.

От Земли до Луны

В 1880-м, 2 декабря (по новому стилю), в Симферополе в семье Дмитрия Константиновича Папалекси, командира батальона 51-го Литовского полка, и его супруги, имя которой, увы, не сохранилось в истории, родился сын Николай. Когда мальчик подрос, родители определили его на учёбу в городскую мужскую гимназию (ныне гимназия №1), позже, когда семья перебралась в Полтаву, продолжил обучение там, написав первую научную работу по геометрии и окончив в 1899-м обучение с золотой медалью. Талантливого парня отправили учиться в Страсбург, французский университет он окончил с наивысшей степенью отличия и даже остался там преподавать на 10 лет.
Когда началась Первая мировая, вернулся в Россию, работал сначала в опытной лаборатории Петрограда, потом с нею перебрался в Москву.
А в 1918-м перебрался в Одессу по приглашению институтского друга Леонида Исааковича Мандельштама. Вместе с ним организовывал Одесский политех, на базе физической лаборатории института они создали «Вакуумную артель», а наш земляк возглавил группу молодых учёных по созданию вакуумной радиолампы. Их выпуск наладили на Одесском радиозаводе, куда Николая Папалекси пригласили консультантом. Благодаря работе его и коллег, удалось обеспечить работу радиостанций Черноморского флота, юга страны и даже Дальнего Востока. Потом, работая в Ленинграде, он тоже консультировал электровакуумный завод, преподавая при этом в местном политехе. В 1935-м друг пригласил его в Физический институт Академии наук СССР, где Николай Дмитриевич возглавил лабораторию колебаний. В Великую Отечественную создал экспериментальную базу института под Казанью, участвовал в планировании оборонных исследований академии, а потом с другом они задумались о радиолокации Луны. Кстати, вместе с Леонидом Мандельштамом наш земляк награждён премией Дмитрия Ивановича Менделеева, а за работу в области теории колебаний и распространения радиоволн Николай Дмитриевич получил Сталинскую премию и орден Ленина.
После войны вернулся на год в родной Крым, создавать экспериментальную базу Физического института Академии наук страны. У нас закончил научную работу «Об измерении расстояния от Земли до Луны с помощью электромагнитных волн», ставшую основой радиоастрономии страны. В Крыму начал и исследования о радиоизлучении Солнца, но, увы, полностью изучить внешние слои его атмосферы, отправившись в Бразилию наблюдать полное солнечное затмение, не успел, хотя и организовал туда экспедицию. Но его научное открытие «Явление радиоизлучения солнечной короны» внесено в Государственный реестр научных открытий Советского Союза под №81: «Экспериментально установлено неизвестное ранее явление, заключающееся в том, что источником излучаемых Солнцем радиоволн во внешнее пространство является солнечная корона, причём наиболее интенсивно излучающие области короны соответствуют оптически активным областям фотосферы Солнца». Внесено открытие было в октябре
1947-го, но, к сожалению, Николай Дмитриевич этого уже не узнал. Нашего земляка не стало 3 февраля 1947-го, любимая Клара Эфромиовна Виллер-Папалекси, тоже физик, пережила его на 23 года.

Исаак Кая.

Николай Папалекси.

Наталья БОЯРИНЦЕВА.
Фото из открытых источников.