От Перекопа до Эльтигена

Бои на перешейке

Уже вечером Юрий Борисович Левитан прочёл по радио такие долгожданные слова очередной сводки Совинформбюро о том, что на Турецком валу (Перекопском перешейке) воины Фёдора Толбухина 4-го Украинского фронта быстрым, мощным ударом прорвали оборону врага, отрезав ему пути отступления по суше. В полпервого штурмовали вал мотопехотинцы Якова Крейзера из 51-й армии и танкисты 19-го корпуса Ивана Васильева. Им удалось с марша занять Перекоп и Новониколаевку, а вот на подходах к Армянску фашисты выставили уже серьёзное заграждение.
- Это были страшные бои за город, - рассказывает их участник, тогда 19-летний Георгий Коновалов. - Фашисты, понимая, что мы всё равно прорвёмся в Крым, где нас очень ждут, не жалели снарядов, буквально засыпали ими нас, штурмующих Армянск. Для меня те бои были делом чести: ведь за Армянск в сентябре 1941-го погиб мой отец Панкрат. Я, как мог, мстил за него, сражаясь в родной «тридцатьчетвёрке», где был механиком-водителем. Командир наш Виталий Панченков мстил за младшего брата, подпольщика, казнённого фашистами в Чаплино, а стрелок-радист Никита Ромашов - за родителей, сестрёнку и братишку, погибших в блокадном Ленинграде. Да и у каждого, кто тогда шёл в бой, были свои счёты с фашистами. Увы, уже 2 ноября враг смог вновь занять вал и окружить нас - силы были всё-таки неравные. Наш комкор Васильев был тяжело ранен, но сумел принять решение пробиваться из окружения, сохранив занятый плацдарм. И пробивались: ночью 3 ноября две сотни наших ребят штурмовали вал и плацдарм, километра четыре мы всё же удержали. Ивана Дмитриевича за те бои наградили медалью Золотая Звезда, наш экипаж за Перекоп и Армянск стал краснозвёздным - всех наградили орденами Красной Звезды.
Тот плацдарм наши солдаты ценою собственных жизней удерживали 158 дней. И именно с него 8 апреля 1944-го после 2-часовой артиллерийской подготовки началось наступ­ление, принёсшее свободу полуострову.

Герои «Огненной земли»

Десятки катеров и мотоботов с десантниками 18-й армии Константина Леселидзе в ночь на 1 ноября прорывались к небольшому рабочему посёлку Эльтиген на юге Керчи. Их не мог остановить ни мощнейший шторм, ни шквальный огонь противника, ни минные заграждения, установленные врагом в проливе. У них было задание: оттянуть на себя внимание фашистов, чтобы северо-восточнее Керчи у крепости Еникале смогли через сутки высадиться воины 56-й армии Кондрата Мельника.
Берег Эльтигена полыхал: наша артиллерия и самолёты старались облегчить десантникам наступление. «Огненная земля» - так ещё до высадки наши солдаты называли будущий плацдарм: первыми форсировали Керченский пролив бойцы 318-й Новороссийской стрелковой дивизии и 386-го отдельного батальона морской пехоты. Эх, как бы хорош был тогда, 75 лет назад, мост с Таманского берега в Крым. Но его не было, а были сильные волны, фашистские мины и снаряды: из запланированных почти 6 тысяч десантников смогли высадиться лишь 2,5 тысячи во главе с 23-летним Дмитрием Ковешниковым, начштаба 1337-го полка. Десантники спрыгивали в ледяную воду и сходу вступали в бой: почти каждые полтора часа приходилось отбивать атаки. Подвиги и гибель. «За Родину! За Крым! Вперёд!». Позже удалось высадить ещё 3 тысячи десантников. Фашисты вещали, что полностью уничтожили десант, но герои Эльтигена держались 36 суток против превосходящих сил противника. Им, блокированным с моря и суши, боеприпасы, продукты, пресную воду, лекарства доставляли «ночные ведьмы» - так враги называли лётчиц Евдокии Бершанской из Таманского женского полка ночных бомбардировщиков. Девчата на самолётах У-2, бипланах-«кукурузниках» умудрялись возникать из неоткуда и исчезать в никуда: самолёт на минимальной высоте и максимальной скорости отключает моторы и планирует к месту выброски груза. Бросив и развернувшись, ставили моторы на форсаже, уходя за пролив. Их не страшили немецкие асы и прожекторы, которыми враг освещал ночное небо: девушки не брали с собой парашюты, чтобы вместо них погрузить дополнительные килограммы груза для десанта.
Герои Эльтигена, 1500 уцелевших и две сотни раненых, способных передвигаться, решили с боями пробиваться в Керчь. Прикрывать на плацдарме их осталась сотня добровольцев и тяжелораненые - защищали до последнего вздоха. А ушедшие в Керчь смогли захватить артиллерийскую батарею на Митридате, комендатуру и артсклады.
И вновь сражаться. Лишь ночью 11 декабря прямо с набережной города их, несколько сотен выживших, смогли вывезти катера Азовской флотилии.
- Среди выживших был и мой дед, 19-летний Иван Новиков, - рассказывает Самед Максимов. - Раненого парня, для которого тот десант был боевым крещением, вытащил с поля боя санинструктор-азербайджанец, вскоре погибший сам. Иван Трофимович до конца дней своих с благодарностью вспоминал его фамилию - Абдуллаев. Он лишь на четыре года был старше спасённого, но не дрогнул, вынося десятки раненых с поля боя. В раннем детстве, вместо сказок о добрых волшебниках, дедушка рассказывал мне бесконечные истории о герое Самеде, казавшемся мне всесильным из волшебников. Гордился, что его зовут, как и меня. Когда пошёл в школу, дедушка рассказал: Самед - реальный человек, спасший его. И о десанте тогда я узнал: фашисты, поняв, что сбросить десантников не удастся, устроили им кромешный ад, постоянно обстреливая позиции. О том, как изрыта была воронками земля, как воспалялись у практически не спавших бойцов глаза, как пересыхало в горле от нехватки пресной воды и как делили между собой по граммам сухари и консервы. О раненых, что под огнём вытаскивали с поля боя санинструкторы, а хирурги оперировали прямо в нишах, углублённых на берегу. И о бое, что был 2 ноября. Как бросились десантники вперёд, как вдруг что-то горячее попало деду под ноги и одновременно полыхнуло в плече, враз потемнело перед глазами, наступила тишина. Он очнулся от того, что чьи-то крепкие руки аккуратно и спешно клали ткань на плечо. Было больно, с усилием мой будущий дедушка разжал веки и увидел склонившегося над ним человека. «Очнулся, значит, жить будешь, - произнёс санинструктор и, на миг улыбнувшись, добавил. - На свадьбу не забудь позвать». Потом деда на плащ-палатке потащили назад, он вновь потерял сознание. Очнулся уже в одной из ниш на берегу, где после операции размещались раненые. Узнал, что того санинструктора зовут Самед Абдуллаев. Попросил разыскать спасителя, но через несколько дней услышал страшную весть - старшина Абдуллаев погиб в бою. Он вновь под огнём вытаскивал раненых, был окружён фашистами, сумел уничтожить нескольких в рукопашном бою, но всё-таки был убит. И тогда дед поклялся, что, если доживёт до Победы, обязательно назовёт сына в честь старшины. У него родились дочки, и Самедом назвали меня - старшего из внуков. В школе мы с классом ездили в Эльтиген, там я узнал, что Самед Абдуллаев похоронен в братской могиле, а 17 ноября 1943-го, через 12 дней после гибели санинструктора, он посмертно награждён медалью Золотая Звезда Героя Советского Союза. Когда рассказал об этом дедушке, он только и произнёс: «Какое счастье, что Самед Абдуллаев - Герой не только для меня, но и для страны».
Золотые Звёзды Героев - награды 129 человек, сражавшихся за Эльтигенский плацдарм, но в честь всех десантников в 1945 году посёлок переименовали в Героевское.

Переправа сквозь ил

Перекоп, Эльтиген - два плацдарма для подготовки освобождения Крыма - захватили
1 ноября наши войска. Появился в тот день и третий - на южном берегу Сиваша. Фашисты там и не ждали наступления: слыханное ли дело: переходить залив, чья ледяная вода, поднявшись до 1,5 метра, была полна глубоких смертельных ям. Впрочем, это не остановило воинов Константина Неверова из 10-го стрелкового корпуса. Их разведчиков через залив переводили Иван Оленчук, что проводил через Сиваш красноармейцев ещё в 1920-м, и Василий Зауличный. Орудия и боеприпасы бойцы перетаскивали на плотах: по пояс в воде, чья температура не превышала 10 градусов. Не обсохнув, как следует, - в атаку за близлежащие сёла.
- Переходили по грудь, по шею в иле, - говорит Вера Алёхина. - Сотни погибших при таких водных переходах, ведь мост ещё не построили. Среди погибших и мой жених Витя Иванов: чуть не удержался за плот, шагнул в сторону - и лишь всплеск друзья услышали. Не стал спасаться, хватаясь за плот, понимал, что так может и других погубить.
Свайный мост через Сиваш по шею в ледяной воде, под обстрелом и бомбёжками строил и 18-летний боец 12-й штурмовой инженерно-сапёрной бригады 51-й армии Азат Григорян. Азат Артёмович, друг «Крымской правды», гордится, что по их мосту уже в конце ноября 1943-го наши машины и танки пошли на плацдарм для будущего освобождения Крыма. А у Сиваша уже в мирное время появился памятник павшим в тех местах.
Одна ночь 75 лет назад, 3 плацдарма на Перекопе, Эльтигене, Сиваше, тысячи героев, сделавших всё, чтобы подготовить освобождение Крыма от фашистов. Будем помнить, земляки.