«Охота на дроф». 80 лет

Крымские истории

31 Май 2022 1911
Весна 1942-го, Крымский фронт. Фронтовой фотокоррес­пондент Анатолий Гаранин нажал на спуск фотокамеры в момент, когда перед нашими атакующими солдатами разорвался фашистский снаряд. Фото из архива редакции.
Весна 1942-го, Крымский фронт. Фронтовой фотокоррес­пондент Анатолий Гаранин нажал на спуск фотокамеры в момент, когда перед нашими атакующими солдатами разорвался фашистский снаряд. Фото из архива редакции.

«Дрофы» - так презрительно фашисты называли воинов Красной Армии, державших оборону на Керченском полуострове весной 1942-го. Крымский фронт. Открывая охоту, они были уверены, что эти степняки на пустынных открытых полях, безлесых высотках, где и окопаться-то сложно, дрогнут под натиском. Ведь тогда, 80 лет назад, врагу удавались «охоты» у Ржева и Харькова, у Вязьмы, на Донбассе… Наши герои всеми силами пытались опровергнуть ту уверенность, но, увы, что-то не сложилось у высшего командования, «охота на дроф» окончилась трагично для Крымского фронта. Десятки тысяч погибших: историки называют разные цифры - и около сотни тысяч, и около 200 тысяч. Останки и теперь каждый год находят поисковики - в прошлом году 99 солдат подняли на Ак-Монае, только вот большинство, увы, остаются неизвестными… Просто память.

«Непонимание» командования

Выводы были сделаны уже 4 июня. Верховный главно­командующий Иосиф Сталин назвал причиной «провала Крымской операции полное непонимание природы современной войны, которое обнаружили командование фронта - Дмитрий Козлов, Фёдор Шаманин (дивизионный комиссар. - Ред.), Пётр Вечный (начштаба фронта), представитель Ставки Лев Мехлис, командующие армиями фронта, особенно 44-й (Степан Черняк) и 47-й (Константин Колганов)». Их понизили в званиях и лишили должностей. О 51-й армии, понёсшей тогда, наверное, самые большие потери, - в выводах ни слова: её командующий, Владимир Львов, жизнью заплатил за трагедию, за неделю до окончательного падения фронта. А бывший начштаба Фёдор Толбухин, отстранённый одиозным Львом Мехлисом, переживал катастрофу как личную трагедию, он возражал против поспешного, неподготовленного боя. Быть может, понимал, что надо было чуть иначе планировать, и всё бы получилось, ведь изначально мы были сильнее, хоть и измотанные боями, но воодушевленные успехом Керченско-Феодосийского десанта. Пройдёт два года и генерал Толбухин, разрабатывавший в 1941-м план этого десанта, сдержит данную тогда клятву: воины его 4-го Украинского фронта, крымская 51-я армия освободят Крым от фашистов.

Те первые десанты, Керченско-Феодосийский, Коктебельский, Судакский, Евпаторийский были разные по результативности, Керчь освобождена, Феодосия тоже, увы, ненадолго; Евпатория, Коктебель, Судак - неудача, не хватило сил, помешал шторм. Но всё же хоть и незначительные успехи подвигли на большее: ведь были январские слова Иосифа Сталина, адресованные Владимиру Львову и Николаю Басистому (командиру высадки десанта), «Крым должен быть освобождён от немецких захватчиков и их румынских прихвостней». 28 января 1942-го появился Крымский фронт (из созданного месяцем ранее Кавказского) В его распоряжение в марте переброшены свежие силы 47-й армии - помощь находившимся на полуострове частям 51-й и 44-й (ею в десанте командовал Алексей Первушин, тяжелораненный за день до падения Феодосии; потом, с 16 по 21 января, Иван Дашичев, судимый потом за «потерю управления войсками», по начало февраля командармом был Серафим Рождественский, частью фронта армия стала при нём; потом Степан Черняк). Задача нового фронта, самого маленького в истории войны, ударом на Карасубазар (Белогорск) выйти в тыл врага и потом, совместными усилиями защитников Севастополя и крымских партизан уничтожить фашистов.

Приказ: наступать

Но сил всё-таки не хватало: 17 января враг захватил Феодосию, части 51-й и 44-й армии, слабо пополнявшиеся после десанта, отступили к Керчи. Им, неполным, выпало пойти в наступление 27 февраля с Парпачакского перешейка, соединяющего Керченский и Крымский полуострова. Только пехоте и немногочисленной артиллерии: авиация не могла поддержать из-за туч, затянувших небо, а танки, коих тоже было не так много, просто увязли в раскисшей грязи - тяжёлые тогда «КВ», «Клим Ворошилов» были у фронта. У врага, не ожидавшего наступления, вначале была растерянность, но потом в бой брошены свежие силы и артиллерия. Наша атака постепенно захлебнулась. И сотни бойцов остались «на поле боя», как потом писали в донесениях о безвозвратных потерях, или просто «пропали без вести».

Эти строки в извещении прочли и родные Дмитрия Цебренко из Ростовской области. Только спустя 67 лет его младшая сестра Мария Кравченко, тоже фронтовик, когда за Крым погибал брат, спасавшая раненых под Харьковом, смогла узнать, где погиб боец 44-й армии - гора Окопная (высота 66.3). За неё почти тысяча солдат погибла за несколько дней. «На склонах было много человеческих костей, около полузасыпанного окопа лежал череп.

Я немного разгрёб землю и увидел гильзы от патронов для нашей винтовки», - так об увиденном уже в пятидесятые годы, когда на склонах высоты стали разбивать огороды, рассказывал наш читатель Иван Игнатьев из Кировского района, помогавший узнать о воине. Окоп тот, по сути, и не был окопом - сантиметров 20 наспех вырытой ямки, чтобы лёжа только стрелять. Никаких оборонительных позиций не было - голая степь, может, потому враг и сравнивал потом наших солдат с птицами, обитающими в подобных мес­тах. И просто расстреливал их артиллерией, которую подтянул быстро и много, даже контратакой по грязи враг себя не утруждал. «Людей на передовой было бессмысленно много. Ни раньше, ни позже не видел такого количества людей, убитых даже не в бою, ни в атаке, а при артналётах. Кругом не было ни окопа, ни щели - ничего. Трупы утопали в грязи, и смерть здесь, на этом поле, почему-то казалась особенно ужасной», - так описывал увиденное фронтовой корреспондент Константин Симонов.

То наступление прекращено 2 марта - тысячи жизней за возможность продвинуться на несколько километров.

А через десять дней приказ о новом наступлении. Начштаба фронта Фёдор Толбухин тогда понимал, что спешная, неподготовленная операция, опять без поддержки авиации и танков - погода ещё не устоялась, обернётся новыми потерями. Он, как и Владимир Львов, командующий 51-й армией, был против поспешности любой ценой, но командарму сказали выполнять приказ, а начштаба представитель Ставки отстранил. А потери были вновь - тысячи, как и в следующей атаке 26 марта.

В ныне несуществующем селе Птичное (тогда Корпечь) в братской могиле захоронены 3310 воинов, имена лишь

59 известны - бойцы 51-й армии, морские пехотинцы. В округе - сотни захоронений, санитарные ямы, забытые, неизвестные, тысячи героев - цена нескольких километров плацдарма. Кто-то погибал в бою, кто-то - от холода: непогода в продуваемой степи держалась до апреля, а бойцов 47-й армии (большинство пополнения - вчерашние школьники, необученные воевать), забыли обеспечить зимним обмундированием, посчитав, что в Крыму так же тепло, как на границе с Ираном, откуда перебросили части. Да и у 51-й, 44-й армий с этим были проблемы…

Они ещё держались, герои, защищавшие Крым, верили, что новое наступление (9 апреля) будет успешным, что, наконец, смогут с Тамани перебросить на полуостров дополнительную артиллерию и лёгкие танки, что распогодится и авиация сможет поддержать пехоту, что распутица подсохнет и атаковать станет легче… И потом, когда уже стало понятно, что не удержать, что в 44-й армии разлад с командованием, а в 51-й погиб командарм Львов, что мальчишки из 47-й, героические ребята, но слабо подготовленные, что боеприпасов почти не осталось… Они ещё надеялись, что их смогут эвакуировать с Керченского полуострова, чтобы собравшись с силами, пополнив боекомплекты, снова ринуться в бой, новым десантом. Ведь ещё сражался Севастополь, ещё был шанс вместе с его бойцами, с партизанами и подпольщиками, что уже помогли при освобождении Керчи и Феодосии, спасти полуостров весной-летом 1942-го. Но эвакуации, на которую надеялись, по сути, и не было - сотни вывезли, сотни оставались - о том, в следующем выпуске рубрики. Но 19 мая, 80 лет назад, появился приказ о расформировании Крымского фронта, самого маленького в истории войны, и второго по численности среднесуточных потерь. Впрочем, потерь в ту весну хватало, месяцем ранее - трагедия под Ржевом и Вязьмой, через несколько дней после поражения на полуострове замкнулось кольцо окружения под Харьковом… До Победы было ещё так долго и так трудно. Не забываем!

Наталья БОЯРИНЦЕВА.