«Охота на «дроф». 80 лет

«Откуда не ждали»

О том, что враги готовят наступление, наша разведка, конечно, докладывала, только вот рассчитывали все, что ударят пехотой и севернее Кой-Асана (ныне Фронтовое Ленинского района), где на передовой, в ожидании приказа атаковать (сражаться беспорядочно, без укрытий, лишь небольшие окопчики для стрельбы лёжа) скопились бойцы 47-й и 51-й армий. Но 8 мая фашисты выступили южнее, там, где находилась 44-я армия, у которой тоже не было оборонительных укреплений. Наши армии истощены: уже ни продуктов, по сути, не осталось (за водой за десяток километров к ближним озёрам добирались), ни боеприпасов - со снабжением огромные проблемы (враг блокировал с моря и с воздуха), да и подкрепление было лишь в марте, молодые необученные солдатики из 47-й…

Фашисты даже пехотой не наступали в первые дни: точные авиа- и артиллерийские удары уничтожили узлы связи армий, фронта, разрушили командные пункты - на одном, у Джантары, погиб командарм 51-й Владимир Львов. Контратаковать мы не смогли, взаимодействие частей был нарушено, растерянность, паника. Задержать противника, как приказали из Москвы, отвести войска к Перекопу, чтобы обороняться там, не удалось. 16 мая гитлеровцы снова заняли Керчь, так счастливо спасённую в десанте прошлого года.

«Войска эвакуированы»

Когда в сообщении Совинформбюро передали о ликвидации Крымского фронта, о войсках его было сказано односложно - «эвакуированы». Через три дня остатки армий ликвидированного Крымского фронта передали в подчинение Северо-Кавказского. Тех, что всё же, действительно, смогли эвакуировать на немногочисленных катерах, баржах, санитарных транспортах - тоже под жесточайшими налётами. Погибшие при эвакуации. Среди тех, кто остался навечно в Керченском проливе, - Хачисмел (Харитон) Демуров из Северной Осетии, защитник нашего полуострова числится пропавшим без вести в те дни. «Без вести» - эти строки в извещении, что пришло и на дагестанца Магомеда Моллакаева, бойца 276-го стрелкового полка внутренних войск НКВД. Этот полк в Ленинском районе прикрывал тыл фронта, эвакуацию - почти весь погиб. Случайно, 13 лет назад останки 312 воинов одного из батальонов полка нашли в спешном санитарном захоронении, просто яме у села Октябрьского Ленинского района…. Отчаянные смельчаки, от нескольких человек, до тысяч - сводные отряды, старались всё же обеспечить отступление основных сил. У села Аршинцево фашисты танками расстреливали казаков 72-й кавалерийской дивизии Василия Книги, у Камышбурунского маяка до последнего держались зенитчики…

Найдено на поле боя…

Старшине из 47-й армии Николаю Тарасову повезло тогда выжить. Его дочь Зинаида рассказывает, что происходившее в Крыму тогда, отец называл «весенним адом». Из его роты тогда осталось всего десять человек.

- Папа рассказывал, что приказа об эвакуации они так и не дождались (он появился ночью 14 мая, но связи с войсками не было. - Ред.). Понимали уже, что не смогут устоять под напором, без патронов, снарядов, обессиленные, вымотанные, но приказа не было. Страшная паника: многие пытались спастись на чём угодно - на досках, покрышках, просто вплавь, бросаясь в холодные воды Керченского пролива. Это вполне естественно было: спастись, когда понятно, что уже не устоять, что поддержки для продолжения боёв не дождаться. А так хоть, может, выживут, смогут дальше воевать…

Приказа об отступлении, эвакуации не было, а вот приказы поступать с «паникёрами и дезертирами по законам военного времени» отдавались такими же отчаявшимися командирами. И тех, кто бросался в пролив, расстреливали с двух сторон: свои, «за паникёрство», и фашисты, с самолётов на бреющем полёте. Так, с самолёта, был расстрелян и плот, что Николай Тарасов соорудил с четырьмя молоденькими ребятами, трое погибли, он и «парнишка Ваня из Твери» были ранены, но смогли доплыть.

Крымский фронт, как вспоминал сотрудник контрразведки 51-й армии Леонид Иванов, был «самым насыщенным на всей линии советско-германского сопротивления. Куда враг ни бросит снаряд - обязательно кого-нибудь убьёт». И вот те, кто смог выжить в прошлых обстрелах, скопились на побережье, в надежде на спасение (18-19 мая для эвакуации всё же были переброшены катера).

«Я оказался за Керчью, в районе Маяка (село. - Ред.). Держали бой, сами, стихийно, а потом нас уже к берегу прижали - немцы наступают. Уже кто-то стреляется, кто-то петлицы рвёт… некоторые руки подняли, другие упали, ползут. Агония». Леонид Иванов тоже собрался застрелиться, но увидел, как какой-то «моряк с автоматом поднялся: «Братцы, отгоним гадов немцев, вперёд, за мной, ура!». И все пошли, здоровые, раненые, километра на четыре отогнали»...

20 мая всё было кончено: алый от крови пролив, тысячи тел на побережье и в степи, воронки от снарядов, горящие населённые пункты, ликвидированный Крымский фронт… Но те, кто прикрывал отступление, эвакуацию, кто смог выжить и не бросить оружие, ушли в подземные коммуникации завода имени Петра Войкова, в Булганакские, Багеровские, Аджимушкайские каменоломни. И продолжали сражаться до осени. «Умираем, но не сдаёмся» - открытым текстом в эфир… Не забываем!

Только цифры

В республиканской Книге памяти значится, что на Крымском фронте убит, умер от ран - 31051 человек, пропали без вести (погибли, но оставлены на поле боя) - 161890. Погибли от болезней и обморожений - 1866 человек. Всего безвовзратных потерь -194807. Санитарные потери (раненые и контуженные) - 83236 человек. Общие потери 278043 человека. По данным фашистов, в результате «Охоты на «дроф» в плен захвачено 170 тысяч красноармейцев.