Хирург Захаров

24 Июль 2021 1676
Таким увидел Евгения Захарова наш фотокорр Николай Бондаренко.
Таким увидел Евгения Захарова наш фотокорр Николай Бондаренко.

Крымская медицина всегда известна: Николай Пирогов, Сергей Боткин, Фёдор Мильгаузен, Андрей Арендт, Фёдор Цветков, Дмитрий Ульянов (да, один из создателей нашей газеты, тогда «Таврической правды», был хорошим врачом), Валентин Кофман, Валентин Войно-Ясенецкий, Пётр Царенко, Гавриил Илизаров, Кирилл Тоскин, Александр Блискунов, династии Ефетовых, Бом, Казининых-Гуляевых… Перечислять можно долго - о многих из них газета писала, многие - её друзья. Среди них и фронтовик, талантливейший хирург Евгений Захаров.

В октябре - полвека, как он ушёл из жизни, но доб­рая память жива в Крыму, в Симферополе. На территории больницы имени Николая Семашко на улице Киевской, на здании одного из отделений - мемориальная доска, а у входа - памятник: «доктор медицинских наук, профессор, 20 лет возглавлял кафедру гос­питальной хирургии, в Крыму - родоначальник торакальной хирургии, операций на сердце, сосудах, пищеводе. Разработал всемирно признанные операции, многие из которых носят его имя. Под его руководством возникла анестезиология и реанимация». В декабре
2007-го, когда исполнилось сто лет со дня рождения Евгения Илларионовича, о нём тепло вспоминал и наш коллега-фотокорреспондент Николай Бондаренко. Они познакомились по долгу службы, но «многие годы сохраняли доб­рые отношения».
- В редакцию «Крымской правды» обратились из обл­исполкома, чтобы поручить мне сфотографировать для удостоверений новоизбранных депутатов областного Совета, - вспоминал Николай Николаевич. - В комнату, оборудованную под съёмочный павильон, вошёл высокий, статный, с приветливым лицом человек, просто представился: «Я - Захаров». Уже в списке увидел данные: «доктор наук, профессор, заведующий кафед­рой госпитальной хирургии Крымского медицинского института».
Он стал им в 1951-м, когда из Москвы перевели в Крым, правда, тогда кафедра была ещё общей хирургии, а медицинский институт носил имя Иосифа Сталина. Евгений Илларионович родился 29 декабря 1897-го в небольшом селе Таловая Воронежской губернии, талантливый парень после церковно-приходской школы смог поступить в университет губернского центра на медицинский факультет.
А после несколько лет работал заведующим и по сути, наверное, единственным официально дипломированным врачом в нескольких районных больницах, в которых обустроил хирургические отделения - такую нелёгкую и благородную специализацию выбрал. Работал и продолжал учёбу, совершенствуясь в абдоминальной (область живота по-простому) хирургии на спецкурсах Ленинградского государственного института усовершенствования врачей (старинного, первого в России, такого учебного заведения, созданного по инициативе хирургов Николая Пирогова, Николая Здекауера и терапевта Эдуарда Эйхвальда). Окончив спецкурс в 1927-м, Евгений Захаров как наиболее перспективный врач оставлен преподавателем Сергеем Фёдоровым, профессором, руководителем хирургической клиники Военно-медицинской академии, в этой лечебнице. И не зря, постоянно совершенствуясь в практике, идя на сложнейшие случаи, наш будущий земляк смог не только стать лучшим в хирургии, но и защитить кандидатскую по анестезиологии - «ректальный авертиновый наркоз». Как вспоминал уже захаровский ученик и последователь Николай Волобуев, благодаря этому в Крыму «родилась» служба анестезиологии. Но это позже, а тогда в тридцатых прошлого века Евгений Илларионович добился, чтобы из элитной клиники его отправили в глубинку - новосозданный посёлок торфяных разработчиков Назиевстрой в Ленинградской области на побережье Ладоги. И именно здесь проводит первую в мире резекцию желудка с его пластическим замещением сегментом тощей кишки - теперь это обычные операции «еюногастропластики по Захарову», а тогда подобное рискнули повторить только через 13 лет - хирург Френсис Генлей в Британии.
- Это всё я узнал уже после, - продолжал наш фотокорреспондент, - из рассказов последователей хирурга. Сам о себе он говорить не любил - скромный, настоящий (как и всё это поколение. - Ред.). Тогда же с первой съёмки зародились наши добрые отношения. При встречах на улице обменивались приветствиями и шутливыми репликами. Он спрашивал о здоровье, делах. Я, обычно, отвечал, что пока не побывал у него на операционном столе, можно считать, что всё в порядке. Евгений Илларионович довольно улыбался и приглашал по-журналистски посетить его клинику в областной больнице. Однажды «Крымская правда» опубликовала небольшую заметку о том, что профессор Захаров по «санавиации» вылетел в Кировский район, где выполнил сложную операцию на пищеводе и спас жизнь местному механизатору. Читатели попросили подробнее рассказать о талантливом враче. Я позвонил Евгению Илларионовичу. «Завтра вторник? У меня операционный день. Приезжайте!».
Николай Николаевич рассказывал, что утром у кабинета клиники его встретил уже совсем иной Захаров, «не тот, с которым перебрасывались банальными шуточками, лицо строгое, сосредоточенное». Нашему корреспонденту дали бахилы, медицинский халат, бригаду предупредили, что будет снимать операцию - несколько кадров просто работы медиков, работы, от которой зависит жизнь.
- Захаров с высоко поднятыми руками в резиновых перчатках и полиэтиленовом фартуке, с марлевой маской на лице просто и буднично сказал мне: «Пошли».
В операционной сразу к столу, спросил все ли готовы. «Скальпель!». И в следующий миг я увидел, как он решительным движением сделал разрез. «Зажим!». У меня зазвенело в ушах. Не помню, как вылетел из операционной и очутился в скверике перед зданием больницы. Минут через двадцать пришёл в норму, пошёл в кабинет профессора. В голове роились отрывистые мысли. Вспоминалась война. Кровь на передовой и в госпиталях, где довелось побывать. (Наш фотокорреспондент - человек неробкого десятка - прошёл Великую Отечественную, командир взвода автоматчиков на фронте, награждён медалью «За отвагу», орденом Красной Звезды, неоднократно был ранен. - Ред.). Однако сегодня… «Ну как, отошёл?», - шумно вошёл в кабинет Захаров. -
Я всё видел - следил за тобою одним глазом. Такое случается. Думаешь, ты исключение? И я в начале без нашатыря в операционную не входил».
 Евгений Илларионович широко раскинув руки сел в кресло отдохнуть и разговор как-то сам перетёк на фронтовую тему.
- Поинтересовался, был ли я на войне, - говорил фотокорр, - а узнав, что воевал в пехоте на 2-м и 3- Украинских фронтах, аж подскочил: «Так мы с тобой воевали в одних и тех же местах! С госпиталями я тоже прошёл Болгарию, Румынию, Венгрию, Чехословакию. На передовой, естественно, было горячее, но и у нас, скажу тебе, тоже было не сладко»... Вот так, без подробностей. Мы молчали, понимая друг друга… А потом на Первомайской демонстрации, в колонне преподавателей института, я увидел Евгения Илларионовича. Он шёл радостный, улыбался солнцу, музыке, людям. Его пиджак - орден Ленина, два ордена Отечественной войны, Красной Звезды, множество медалей…
Орден Ленина это уже за мирный труд в Ленинграде, в Москве, в Крыму, а специальная премия Министерства здравоохранения СССР за докторскую диссертацию «Ранние абсцессы (воспаления) головного мозга огнестрельного происхождения» - монография с примерами, анализом, рекомендациями и теперь настольная книга военных хирургов в «горячих» точках. Остальные ордена - боевые, эвакуационный госпиталь.
В архиве Министерства обороны сохранилось представление к первому ордену Красной Звезды, июнь 1942-го, Северо-Западный фронт. «Будучи начальником госпиталя ведёт большую хирургическую работу, - писал военком Самохвалов. - С начала войны в госпитале проведено 653 операции, из которых больше половины являются сложными и произведены самим товарищем Захаровым. Работает над повышением квалификации врачей, медицинских сестёр, создал коллектив, с энтузиазмом борющийся за спасение жизни и возвращение в строй бойцов и командиров Красной Армии. Товарищ Захаров проводит большую научно-исследовательскую работ в области черепно-мозговой хирургии по материалам проведённых в госпитале операций».
В Крыму и теперь с благодарностью вспоминают Евгения Илларионовича, Хирурга, Учителя - скольких профессио­налов, продолжающих спасать жизни, он воспитал, скольким крымчанам сам смог помочь!

В тему

Николай Бондаренко вспоминал и ещё эпизод, связанный с Евгением Захаровым, к которому как-то приехал взять интервью. «Он вошёл после операции, вспотевший, обессиленный. Я начал расспросы. Евгений Илларионович усмехнулся: «Дайте ваш блокнот. Тряхну молодостью. Сколько прорезать?» (так в свою время начинающие хирурги проверяли точность глубины разрезов, доводя дело до автоматизма. - Ред.). Я не понял вопроса, промямлил: «Ну, десять». И вдруг увидел иного Захарова, глаза сузились, резким и твёрдым движением скальпеля он полоснул по блокноту. Считали вместе. Прорезанными оказались девять листов. «У вас нестандартная бумага», - смущаясь, сказал Евгений Илларионович. И это была правда, блокнот был с очень толстыми листами».

Памятник Хирургу на территории больницы.

Наталья БОЯРИНЦЕВА.