Мгновения мира

Лето в том году началось в воскресенье, но газета выходила ежедневно, и в номере за 1 июня наш ялтинский корреспондент (подписи под заметкой нет, но, скорее всего, это был Михаил Сохань, будущий крымский партизан) рассказал, что «30 мая, в 8 часов вечера, в Ялту прибыли участники велопробега Москва - Ялта слушатели Военной Краснознамённой ордена Ленина академии имени Михаи­ла Фрунзе». Командир пробега, в котором участвовали 13 человек, старший лейтенант Сидоров рассказал: «Старт нашего велопробега был дан 13 мая в Москве, на территорию Крымской АССР мы вступили 27 мая. За 16 ходовых дней пройдя 1936 километров. Мы посетили исторические места Полтавской битвы, где Пётр Первый разбил шведов, Орлово-Кромского сражения, где был осуществлён гениальный план товарища Иосифа Сталина по разгрому Антона Деникина, побывали на местах Перекопских боёв, переходили вброд Сиваш в том месте, где в 1920-м переходила его 15-я стрелковая дивизия, посетили Севастополь. Проезжая по Крыму, мы видели, как богато, зажиточно живут колхозники. Мы любовались живописными местами Южного берега Крыма. Пробег показал нашу натренированность и выносливость. Он ещё более закалил нас. Мы возвращаемся из велопробега бодрыми и здоровыми». Слушатели военной академии улыбаются с фотоснимка Эммануила Бендицкого (погибнет при обороне Севастополя в начале 1942-го), они, офицеры, едва успеют вернуться обратно в Москву, как Родина призовёт на защиту. Узнали ли о Победе те молодые улыбчивые парни с довоенного газетного снимка…

Наверное, о ней не узнало большинство выпускников того года, школьных и институтских, - они уходили на фронт одними из первых - по мобилизации и добровольно. Забыв на время мирные мечты и планы, посвятив себя одному служению Отчизне - боевому. Но на тех довоенных, чудом сохранившихся в Государственном архиве республики (из редакционного номера пропали в войну - лишний груз просто решили оставить при переезде, когда газета ночью 31 октября спешно перебиралась из Симферополя в Севастополь), страничках они живы - улыбаются, сдают экзамены, кто-то готовится поступить на первую работу, кто-то продолжить обучение. Номер за 1 июня, на снимке Эммануила Бендицкого студенты-выпускники Крымского сельскохозяйственного института имени Михаила Калинина В. Бабель, Б. Аджигильдиев, Е. Карташева и А. Петров оживлённо обсуждают сдачу первого госэкзамена, где получили «отлично». Удастся ли им после войны закладывать сады и выращивать хлеб… А вот сообщение за 4 июня о том, как рвутся в морские офицеры бывшие десятиклассники: «Среди зачисленных в кандидаты Севастопольского военно-морского училища береговой обороны имени Ленинского комсомола Александр Филатов из Курска, Николай Пигалев из Ивановской области, его старший брат давно закончил это училище, второй брат сейчас ещё учится здесь». О судьбе курсантов Александра Филатова и Николая Пигалева узнать не удалось, но парни с такими именами и схожим возрастом числятся по данным военного архива погибшими, погиб точно и средний брат Николая - Михаил Пигалев, в боях за Севастополь, старшему Александру повезло выжить. Смогли ли выстоять в войну А. Штахановская и В. Олейников, которые 3 июня выиграли шоссейные велогонки на приз нашей газеты? А какова судьба тракториста Бахчисарайской МТС стахановца А. Блудова, в полтора раза превысившего норму обработки земли?

И ребятишек из Симферопольского дома малютки, которых воспитательница Е. Ласковская повела тогда на прогулку? И стахановки А. Легуша, сборщицы земляники из совхоза №5 Крымконсервтреста?

И В. Лося, Д. Филь, Р. Исмаи­лова, Н. Рыбы, М. Латышева, И. Сейтбалы, И. Хорунжева - поступавших и оканчивающих фабрично-заводские школы? И краснофлотцев-машинис­тов, которых перед вступлением на вахту инструктировал

Г. Прут… И ещё десятков таких радостных, оживлённых, смеющихся, задумчивых, мечтающих, трудящихся крымчан с довоенных газетных снимков. Может, кто-то из читателей знает, расскажет.

Вот номер 145  «Красного Крыма», за 22 июня 1941-го. Странное ощущение, когда берёшь его в руки: такие спокойные мирные эти четыре листа бумаги, а ведь когда читатели их брали в руки, уже шла война, уже и наш полуостров, Севастополь (первым в стране), подвергся вражескому налёту. Последний, как оказалось,  довоенный номер в типографии на улице Карла Маркса в Симферополе напечатали за час с небольшим до того, как вторглись фашистские самолёты в советское небо. Среди тех печатников был и Сергей Степанович, отец доктора философских наук Дианы Берестовской, она потом вспоминала рассказы его о том, что газета вышла даже за день до оккупации Симферополя (с момента фашистской оккупации, 2 ноября 1941-го, выходила уже в Севастополе). А отец нашей читательницы Валентины Симаковой, Трофим Дмитриевич, вспоминал, как в автомобильное зеркало видел странные «бело-тёмные облака над Севастополем, что опускались всё ниже, а потом над городом пылало непонятное зарево». Он работал, как сейчас говорят, водителем-экспедитором, вёз почту, в том числе и нашу газету, в Армянск.

- Как раз выезжал из Симферополя, когда враг сбросил бомбы, магнитные мины на Севастополь, - вспоминает читательница рассказы отца. - Когда часов в 10 вернулся в город, узнал от товарища, во­зившего почту в Севастополь, о бомбёжке приморского города, погибших, о стрельбе наших зениток, сбивших неизвестный самолёт. Все были в растерянности - что это?!

И лишь в полдень услышали по радио о начале войны.

 В газете об этом расскажут лишь 23 июня, срочно забыв все редакционные планы, принятые накануне для номера - на долгие 1418 дней главная тема будет только одна - «Всё для Победы!».

А в том воскресном номере за 22 июня передовица посвящена страде, что «наступила в деревне. Колхозы, совхозы и МТС (машинно-тракторные станции) начали уборку урожая. Успех уборки во многом зависит от того, насколько сельские парторганизации сумеют возглавить растущий производственный подъём. Это боевая задача сельских парторганизаций». Уже к вечеру появится у них иная бое­вая - не только качественно, но и как можно скорее убрать урожай, чтобы направить его на нужды фронта, а потом и думать, как сохранить имущество колхозов, отправляя скот в эвакуацию, как организовать народное ополчение по районам. Или вот заметка об окончании «сезона инкубации в орденоносном совхозе «Красный» - за пять месяцев выход цыплят из инкубаторов составил 269130 штук, или 117% к плану. Заведующий инкубатором товарищ Щавинский, операторы товарищи Таран и Мегеря строго выполняли весь комплекс мероприятий, необходимых для вывода цыплят». Стать многолетней гордостью сельских птичников этим петушкам и курочкам в тот год не удалось, а сам сов­хоз вскоре стал фашистским концентрационным лагерем. Сегодня, произнося в Крыму название «Красный», мы вспоминаем не о прославленном птицеводческом комплексе, участнике Всесоюзной выставки достижений народного хозяйства и награждённом в 1940-м орденом Трудового Красного Знамени, а о более чем 15 тысячах земляков, казнённых там фашистами.

И на пленуме Симферопольского горкома ВКП(б), который  экстренно состоялся 22 июня вместо планового

24-го, обсуждали 80 лет назад уже «не состояние коммунального хозяйства и благоустройства», а объявленное военное положение, меры светомаскировки, перевод предприятий и организаций на работу в условиях военного времени.

И запланированная на 23 июня туристическая экспедиция по Крыму воспитанников Евпаторийского детского дома для испанских детей не сос­тоялась - Советский Союз уже однажды спас этих ребят от фашистов, вывезя из охваченной войной Испании, теперь предстояло спасти вновь.

И ещё тысячи ребят постараться спасти, своих, крымчан, и тех, кто приехал на полуостров на отдых и лечение. Удалось не всех. Эти детские потери были, по воспоминаниям коллег, особой болью тогдашнего первого секретаря Крымского обкома Владимира Булатова. Болью всего полуострова…

Потемневшие от времени газетные страницы, за которыми жизнь, мечты, созидание, мгновения мира - всё это в миг оборвалось 80 лет назад, 22 июня 1941-го. И, наверное, - от осознания этого, от понимания, что тогда герои, авторы, читатели публикаций не могли знать о своём будущем то, что знаем о них мы, становится страшно и грустно. Просто будем помнить, земляки.

Кстати

В 1941-м наша газета получала и очень много писем - читатели были внештатными авторами. Так, С. Коган рассказал, что «улица Максима Горького - красивейшая в Симферополе, обилие зелени, асфальт, хорошее освещение делают её привлекательной для прогулок, но, позаботившись о благоустройстве её, горкомхоз упустил из виду скамейки - их недостаточно». Письмо было опубликовано 3 июня, а спустя неделю лавочки были установлены вдоль улицы. После оккупации фашисты их ликвидировали, старожилы говорили,  что на виселицы доски пошли. Да и сама улица имени Максима Горького с 5 марта 1942-го стала именоваться Таврическая.