Волошиновы. Жизни за Родину

«Мы должны бороться!» - эти слова супругов, словно клятва, - самим себе, товарищам, Отечеству. Клятва, которой нельзя изменить даже под угрозой гибели. Ивану Михайловичу и Александре Андреевне бороться пришлось ещё с молодости, за Советскую власть, в которую однажды поверили. Впрочем, в 1903-м, когда Ивана Волошинова, бывшего студента Киевского и Московского университетов, первый раз бросили в тюрьму, до власти Советов было ещё далеко. Но он уже участвовал в студенческих волнениях, пытаясь бороться за новую жизнь, за что и был исключён из учебных заведений. Более полувека назад архивист Владимир Шабанов рассказывал нашей газете, что удалось обнаружить документы, в которых запись, что среди прочих «подвергнут обыску Иван Волошинов как подозреваемый в чтении и распространении подпольной литературы, у него нашли брошюры «Рабочее движение в Ново-Вознесенском районе», «Царская казнь», прокламации «Бойня в Златоусте» и другие». А после событий 1905 года в Петербурге наш земляк, служивший в Таврической земской управе, был среди тех, кто организовывал собрание «Общества сельского хозяйства» и призывал отстаи­вать требования с оружием в руках. А ведь был он прекрасным художником, лучшим в мужской казённой гимназии Симферополя. Создатель музея нынешней гимназии №1 Людмила Барабашкина как-то показала снимок выпускников 1898 года: два брата - Николай и Иван Волошиновы. У Ивана чуть пробиваются усы, а взгляд настолько открытый, полный мужества и решимости, что казалось, он уже тогда задумывался о борьбе. Кстати, его умение рисовать и писать каллиграфическим почерком очень потом пригодилось в борьбе. В революцию и Гражданскую войну симферополец помогал землякам, выправляя сведения в документах, спасал от тюрьмы и казни. Причём, говорят, не делил тех, кто просил о помощи на красных и белых - все были земляки, просто сражавшиеся за разные идеи. Сто лет назад, когда полуостров оккупировали впервые германские (кайзеровские) войска, стал Иван Волошинов подпольщиком. Связной у него была ученица белошвейки Шурочка Завгородняя.
Девушка, рождённая в Фео­досии, рано потеряла родителей, воспитывалась у родных в Симферополе, окончила школу Анны и Ольги Машковецких, где бесплатно учили детей рабочих, и преподавал географию Иван Волошинов. Потом помогала подпольщикам из симферопольского депо, с которыми когда-то дружил отец - Петру Дзюбанову, Алексею Шаталову - отцу первого редактора нашей газеты Виктора. Позже стала связной у своего учителя.
А сто лет назад они поженились: красивая пара, любовь с первого взгляда, общие интересы. Вскоре Александра Андреевна Волошинова стала лучшим в Крыму экскурсоводом по Южному берегу. От мужа переняла любовь к географии, искусству - он учил её рисовать, а по выходным устраивали музыкальные вечера, ходили в театр, много читали - муж с детства собирал прекрасную библиотеку. Работая преподавателем физкультуры в школе фабрично-заводского училища и занимаясь с дошкольниками их района - Феодосийской улицы в Симферополе, Александра Волошинова поступила на вечернее отделение естественного (позже - географического) факультета Крымского пединститута. Как и любимый, она стала преподавать географию, только Александра Андреевна работала в школе №10 (в районе нынешнего управления МВД) и её уроки и кружок были лучшими, а Иван Михайлович - в железнодорожной школе №98 (ныне - №35), где вскоре стал завучем. В любви рос и сын Лёня, родившийся в 1921-м, хоть родители и были географами, мальчик мечтал стать историком.
Леонид Волошинов поступил в пединститут, успешно учился, а в июле 1941-го эшелон увёз его, 20-летнего (только исполнилось 4 числа) третьекурсника, в военное училище. Парень рвался сразу на фронт, добровольцем, но направили в артиллерийское училище. Ускоренный выпуск и в бой, как писала в письме добрая и человеколюбивая мама, Муся - Мамуся, «бить этих гадов без всякого сожаления». Она, как и оставшиеся на полуострове жители, ещё не встречалась тогда с фашистами лицом к лицу: бои, потом оккупация будут у нас только с осени. Но из газет - семья всегда выписывала «Красный Крым», как тогда называлась «Крымская правда», да из рассказов раненых, что поступали в созданный в городе военный госпиталь, куда пришла работать медсестрой, знала о зверствах гитлеровцев. И помнили они с мужем, который занимался эвакуацией школы, как нагло вели себя германцы, занявшие Крым в 1918-м. «Мы должны бороться, не время хныкать», - усилиями супругов Волошиновых в оккупированном Симферополе вскоре появилась крупная подпольная организация, шесть групп её объединили коллег и учеников с родителями, рабочих железной дороги, мельницы.
И были диверсии, связь с партизанами, освобождение военнопленных, листовки с подписью «Советские патриоты».
Первая - на листках из школьной тетрадки - появилась, когда Александра Андреевна зашла к знакомой, в квартире которой расположился немец, и, увидев там приёмник, тайком, пока никого не было, покрутила ручку, услышав о боях под Москвой. «Живы и бьются наши люди, и Лёня там, наш славный мальчик», - рассказывала мужу, с которым торопливо переписывали услышанное на тетрадные листки. Она сама их потом разбросала и расклеила, смотря, как земляки жадно впивались глазами в листочки. Потом бывший ученик Толя Досычев, бежавший из плена, которому Иван Михайлович помог выправить документы, собрал приёмник - листовки стали регулярными. И связь с партизанами установить удалось: Иван Волошинов создавал для них карты местности, записывал разведданные, делал документы для бежавших военнопленных, которых удавалось переправить в лес. В доме супругов, на Феодосийской, 10, под вывеской «Мастерская художника И. М. Волошинова», была явочная квартира партизан Северного соединения. А ещё его умение рисовать и каллиграфический почерк вновь помогали землякам избежать арестов, казней угона на работы в Германию. Документы в лес, как правило, относила сама Александра Андреевна, «Муся», как называли её теперь и товарищи. Подпольщица Ольга Шевченко позже рассказывала нашим коллегам, как однажды Муся чуть не попалась: «На Архивном мосту немецкий жандарм остановил женщину в кокетливой шляпке с вуалью, проверил паспорт, стал обшаривать карманы. Она безропотно поворачивалась, улыбалась, кокетливо поднимая авоську с картошкой и луком». Улыбалась, а в душе, всё же, наверное, дрожала подпольщица - не за себя переживая, за дело: под овощами лежали магнитные мины, только полученные у партизан. Вскоре железнодорожники из группы Виктора Ефремова пустят их в ход, а фашистские составы взлетят на воздух по дороге к Перекопу.
Приближая освобождение родного Крыма, Победу, супруги Волошиновы, как и большинство крымских, симферопольских подпольщиков, о них не узнали: героев-патрио­тов предали в начале марта 1944-го, когда наши войска уже заняли первые плацдармы для будущего освобождения. Имена предателей неизвестны до сих пор - были разные версии, но чёткого ответа нет. В дом на Феодосийской фашисты ворвались 7 марта, вначале обыск, потом арест. Страшные жестокие пытки не сломили Ивана Михайловича и Александру Андреевну. Потом сидевшие с ней в камере и чудом выжившие вспоминали, как она, избитая, окровавленная, читала им Пушкина и пела любимую «Бьётся в тесной печурке огонь…». Иван и Александра Волошиновы были казнены в Дубках в конце марта, их тела потом найдут в глубоком колодце. А сын Леонид, зная, что Крым оккупирован, что родители не сдадутся, всё же верил, что встретятся они в родном доме после Победы. Он, офицер командир взвода батареи 141-го Отдельного зенитного артдивизиона, писал им с фронта о том, что заслужил две благодарности Верховного главнокомандующего Иосифа Сталина, что его батарея провела залпы первого победного салюта в августе 1943-го… Дивизион, в котором служил наш земляк, в феврале 1945-го охранял участников Ялтинской конференции. После дали несколько суток отпуска, примчался в Симферополь, где и узнал о гибели родителей… В память о них, мечтавших о высшем образовании сына, он всё-таки окончил педагогический институт, много лет преподавал в нём. Скромный и неприхотливый никогда не кичился ни своими фронтовыми дорогами, ни подвигами мамы и отца. Александра Андреевна посмертно награждена Орденом Ленина, Иван Михайлович - посмерт­но Орденом Отечественной войны I степени, у Леонида Ивановича - Орден Отечест­венной войны II степени.
А улица, где они когда-то жили, теперь называется прос­пект Победы.

Иван, Александра и Леонид Волошиновы.