Маленькая героиня большой войны

Роковая ошибка

Галя шла по родной улице, разглядывая знакомые заборы, дома, деревья. Любимая тропинка в лес выглядела какой-то заросшей. Собственно, и вся вокруг обстановка была какой-то напряжённой, несмотря на жаркий день, даже прохладной.
Галя вздрогнула, кто-то надтреснутым голосом, с неприятной интонацией в голосе, позвал:
- Галя! Парчинская! Ты ли это?
Из-за плетня, за два дома до усадьбы Парчинских, высунулось остроносое лицо женщины. Это была соседка, всегда любопытная, падкая до всяких слухов, везде сующая свой нос.
- Галя! Заходи, отдохнёшь. У нас суп свежий поспел. Заходи, заходи. Мы же соседи.
Галя хотела пройти к своему дому, но соседка грубо перегородила ногой путь.
- Не упрямься. Там мои две дочери нальют тебе супа. Покушаешь, отдохнёшь. У вас в доме всё равно пусто.
Галя зашла во двор, чувствуя, что идёт в какую-то неприятную историю, неприятную и непреодолимую. Как на заклание.
Дочери соседки, такие же остроносые, осмотрели длинное и заношенное платье Гали, её сильно истоптанную обувь, вопрошающе затараторили:
- Из какой же дали путь держишь, девица?
Галя двинула плечами:
- Да вот, побираюсь по сёлам, родителей не могу найти. Была у тётки в Зуе, да у неё своих детей мал мала меньше.
Соседка кликнула из времянки:
- Вот суп, Галя. Бери хлеб, ложку.
Галя неуверенно прошла в коридорчик времянки, присела к столу. Рядом на лавке примостились соседские дочки:
- Ешь, ешь… Да расскажи, что там в Зуе. Барахолка на рынке ещё работает? Нам надо посмотреть на осень обувь.
В Симферополь далеко…
Галя, не показывая свой нестерпимый голод, медленно откусила кусочек серого грубого хлеба. Набрала в ложку тёплого супа, поднесла ко рту. И застыла…
Против окна стояла зловещая фигура, на рукаве желтела повязка.
«Полицаи. Как же был прав командир Кураков. Не ходи, где тебя «ждут», - отчаянью Гали не было предела.
Она положила ложку, приподнялась. Где-то исчезли соседские дочки. Бежать? Некуда, да и сил нет. Галя вышла из времянки, посмотрела на стоящих во дворе двух полицаев, из-за которых воровато выглядывала соседка.
Толстый полицай прошипел:
- Пойдёшь с нами! И невздумай бежать. Петро! Держи её на прицеле... - он обернулся назад к напарнику, неопрятно одетому, в одежде явно с чужого плеча, хмурому полицаю.

Не сдалась

В тот же день Галю увезли в Зую, местное гестапо. Били сильно, надеясь сразу заставить выдать партизан маленькую, измученную девочку. Да не знали, изверги, что эта юная, почти дитя, пионерка обладала душой взрослого советского патриота. С молоком матери Галя впитала любовь к Родине, к великой стране, ко всему патриотическому и справедливому. Не было силы, заставившей несгибаемую в своей любви к людям, родной земле, тоненькую девчушку всё это предать.
В бессильной злобе гестаповские громилы истязали советскую партизанку, в конце концов расписавшись в своей беспомощности, отправили Галю к профессионалам, под Симферополь, в совхоз «Красный», в концлагерь, в эту страшную машину смерти. Среди тысячи ни в чём не повинных жителей Крыма, томящихся здесь, Галя на какое-то время выпала из поля зрения заплечных дел мастеров.
Её определили на лагерную кухню, где она вместе с десятками других заключённых участвовала в приготовлении баланды для питания этих несчастных людей.
Гитлеровцы придумали изощрённый способ для выявления патриотов в этой массе народа, согнанного из Симферополя и округи. Определив среди заключённых кандидатуры, способные на предательство, фашисты начали своё нечеловеческое действо. Два мордоворота с овчаркой водили с собой женщину, и та указывала на активистов, патриотов, особенно на партизан и подпольщиков. Если активность предательницы понижалась, натравливали на неё овчарку. Указанных предательницей людей уводили в спецбараки, где начинались регулярные пытки, страшные и нестерпимые, как во времена средневековья.
Добрались в один жуткий момент эти вурдалаки в мышиной форме и до лагерной кухни. С безумным взглядом, растрёпанными волосами, в рваном в клочья платье, женщина искусанной собакой рукой указала на Галю:
- И партизанка, и подпольщица…
Бедную Галю схватили руки-клещи нелюдей и поволокли в пыточную. Лагерная кухня находилась недалеко от спецбарака, где день и ночь слышались крики и стоны четвертуемых жертв. Из кухни обычно было видно, как отправляли на расстрел и погибель советских патриотов. При виде очередной проходившей мимо окон кухни партии несчастных всё сжималось в душе и теле. Через несколько дней наступил черёд пройти по этой дороге в ад и 13-летней партизанской связной Гале Парчинской, девочке, не проронившей ни слова под изощрёнными пытками, не выдавшей ни друзей, ни партизан, ни родной страны. Очумевшие от людской крови, палачи вырезали на детской спине пятиконечную звезду и бросили нашу Галочку живьём в колодец.
Так получилось, что вместе с Галей на лагерной кухне мучилась её дальняя деревенская соседка Волошина со своими тремя детьми. Вся лагерная судьба Гали пролетела на глазах Волошиной.
Именно Волошина, заливаясь слезами, рассказала вернувшейся с фронта Галиной старшей сестре, Марии Парчинской о героической судьбе маленькой крымской девчушки - Галины Парчинской, совершившей подвиг, который часто не под силу даже взрослым.

Валерий ЛИНЕВИЧ.