Наталья Туркия: Шли своим путём, а пришли в Коктебель

Наталья Туркия - один из организаторов художественного перфоманса, который два раза в год проходит в Коктебеле и называется «Подзаборная выставка». Прямо на улице, на заборе усадьбы Игоря Шептовецкого в мае и сентябре на четыре часа развешиваются картины. Увидеть их приезжают любители изобразительного искусства со всего Крыма, отдыхающие из разных уголков России.

- Каждый знает свой участок забора и вправе заполнить его на своё усмотрение, - объясняет Наталья. - Поэтому экспозиция - это своеобразная мозаика из жанров, направлений, тем: здесь и экспрессионизм, и абстракция, и фигуративная живопись, и добротный реализм, анимализм, примитивизм, кубизм и прочие «измы», а то и вышивка с аппликациями.

- Какая прописка у «подзаборников»?

- Крым, Москва, Питер, Киев, Лондон, далее - везде, что называется. Люди с разных концов света, кому на роду написано: Коктебель станет судьбой, жизнью, побуждением к творчеству. Так же притянуло сюда когда-то из европейских столиц Макса Волошина, начавшего живописно-поэтическую коктебельскую историю. В числе «подзаборников» - Сергей Цигаль, Елена Фокина, внучки знаменитого московско-крымского скульптора Ариадны Арендт Наталья и Мария. Компания у нас подобралась замечательная!

- Вас с Андреем можно назвать старожилами Коктебеля?

- Вполне. Мы самые древние тут из своего поколения. Я - с 20 лет. В Коктебель мы с друзьями примчались на мотоциклах в 1964-м, жили в палатках рядом с холмом Юнге. Тогда познакомилась с Володей Алейниковым, ныне известным поэтом, прозаиком, переводчиком, художником, лауреатом многих литературных премий. Помню, как он, раскачиваясь, читал только что написанное: «Когда в провинции болеют тополя,/ И свет погас, и форточку открыли,/Я буду жить, где провода в полях/И ласточек надломленные крылья…». Мы много лет дружим. Его коктебельский дом, в который приезжает летом из Москвы, недалеко от нашего. Его называют легендой 60-80-х годов. Пишет мемуары о жизни, о друзьях.

- Ленинградский поэт Виктор Кривулин, о котором долгое время говорили «Мы живём в эпоху Кривулина», часто наезжавший в Коктебель, тоже был в вашей компании?

- Конечно. Он любил Коктебель. Посвятил стихотворение Дому Волошина:
«Дом поэта, прибежище
муки-игруньи,
пощадил комиссар, оприходовал крупный писатель -
и возвысилась башня над костью
и тяжестью капель,
как луна в абсолютном
безлуньи».
Он был первым лауреатом премии Андрея Белого. Жил он в Ленинграде. К сожалению, умер рано, в 56 лет… Наше первое знакомство произошло на лавочке перед Домом творчества. Разговорились, он смеялся над украинизмами в моей речи.

- Откуда они у вас?

- Так я ведь грузинка, родившаяся в Киеве.

- Ваш дом неслучайно стоит на месте знаменитой «киселёвки», как назвали знаменитую усадьбу московского художника Юрия Киселёва?

- Неслучайно. В память об этом удивительном человеке. Он в своё время получил этот участок как член Союза художников. В его доме была коммуна творческих людей со всей страны. Это был мужественный человек, защищавший права инвалидов, испытав на своей шкуре, что называется, трудности, с которыми им приходилось сталкиваться. Юре в Москве отрезало трамваем обе ноги. Поселившись в Коктебеле, он не стал отшельником. Его оптимизму можно было позавидовать. Не унывал никогда.

- А правда, что знаменитую песню «Под небом голубым» Алексей Хвостенко здесь создал?

- Чистая правда. Ему даже приписывали её, но он не был автором, просто соединил чужие стихи и музыку и впервые спел здесь до сих пор популярную песню.

- Это были стихи химика по образованию, поэта-философа по призванию, Анри Волхонского, которого назвали «человеком возрожденческого идеала. Стихи, которые начинаются со слов Писания «Под небом голубым…», он назвал коротко: «Рай». Автор музыки. - Владимир Вавилов, гитарист-виртуоз, который, вдохновившись эпохой Возрождения, влюбившись в звуки старинной лютни, собственноручно изготовил лютневую гитару и сочинял ставшие очень популярными чудесные композиции. Но долгое время авторство приписывалось то Хвостенко, то Гребенщикову… Среди вас было много музыкантов?

- Не скажу, что много, но были. Саксофонист Толя Герасимов. Он выступал с оркестром Дюка Эллингтона, участвовал в первых Коктебельских джазовых фестивалях. Знаменитый рок- музыкант, композитор Саша Александров - «Фагот», который играл в «Аквариуме» Бориса Гребенщикова, в «Звуках Му» Петра Мамонова, в джаз-авангардном ансамбле «Три О» Сергея Летова. А несколько лет назад создал с известным поэтом, культурологом, автором идеи литературного фестиваля «Волошинский сентябрь» Андреем Коровиным дуэт «Коровьев и Фагот», который выступает не только на «Волошинском сентябре» в Коктебеле, но и в Москве, и в других российских городах. Бывал здесь и бард Юлий Ким, который написал замечательные песни к всеми любимым кинофильмам, среди которых «Пять вечеров», «Человек с бульвара Капуцинов», «Обыкновенное чудо», «Красная шапочка».

- Вы ведь не сразу стали строиться именно здесь?

- Нет, конечно, надо же было получить участок, пустовавший после того, как дом Киселёва сгорел. Оставшийся без крыши над головой Юра уехал в Москву и там умер. А мы жили тогда в доме с большим «двором Мастеров», как его называли. Атмосфера была замечательная! В этом дворе вырос наш сын Михаил, который стал актёром. Сыграл в двух картинах Алексея Германа - «Трудно быть Богом» и «Хрусталёв, машину!», в «Штрафбате» Николая Досталя и во многих ещё фильмах. Приятелем его был Фёдор Арендт - сын художницы Наташи Арендт, внучки знаменитого скульптора Ариадны Арендт, предки которых прославились добрыми делами в Крыму и в России. Ребята вместе со сверстниками ставили спектакли и приглашали взрослых, для которых это было сюрпризом. Все они нашли себя, состоялись в жизни.

- И как же вам удалось получить участок сгоревшей «киселёвки», на который наверняка было немало претендентов?

- Помог Богдан Ступка, с которым Андрей был знаком по работе в кино. В то время Богдан Сильвестрович был министром культуры Украины. Он прислал на бланке с золотыми вензелями обращение к депутатам поселкового Совета с просьбой решить вопрос в нашу пользу. Я сама сделала проект, распланировала все этажи, комнаты. Выстроили дом для всех наших друзей, друзей сына. Всем места хватает: шесть этажей, 12 комнат. Собираемся по вечерам на первом этаже в большом зале - 80 квадратных метров. Простор! В московскую квартиру приезжаю и начинаю задыхаться от тесноты: от стола к дивану, от дивана на кухню - вот и всё пространство.

- Ваши картины отличаются необычными сюжетами, метафоричными образами. Как они рождаются?

- Есть реальность, которую видят все, а есть - которую вижу только я. Свою реальность я и показываю. Мир, в котором я живу. По реакции зрителей на выставках вижу, что людям мой мир интересен. Это мир древней Киммерии, с её неповторимыми холмами, причудливыми очертаниями гор. В портретах я изображаю человека так, как он сам себя не видит. Не исхожу из расхожего: похож - не похож. Написала портрет сына, спросила у него - нравится ли? Задумался и ответил: я тут такой, каким мне хотелось бы быть. Наверное, в этом и есть главный смысл портретиста - открыть человека ему самому.

 - Картинная галерея «Подзаборники» стала продолжением мимолётных выставок?

- Мы давно мечтали о месте, где в любую погоду можно выставлять картины. И нам выделили недалеко от Дома-музея Волошина маленькое помещение в четыре комнаты. Это теперь наше общее артпространство.

 - Одна из достопримечательностей вашей усадьбы - кинозал. Как он создавался?

- Андрей - профессиональный кинокритик: вёл передачи о кино на первом российском канале, публикуется в журнале «Кино». Собрал огромную кинотеку. К нему приезжают актёры, режиссёры, учёные. Слушают лекции Андрея, смотрят фильмы. Среди постоянных зрителей - сотрудники Карадагской биостанции.

- Такое бурное общение не утомляет?

- Нисколько. Мы от него удовольствие получаем. В жизни всё время должны происходить встречи с людьми своего круга, знакомство с новыми. Для нас это обязательная составляющая бытования.

Фото автора.