Наш Владимир Александрович

Немного о личном

Он - с газетой, с теми, кому повезло с ним работать, общаться - это незабываемо и доб­ро. Ведь наш Владимир Александрович - по-настоящему свой, справедливый, скромный, открытый, готовый помочь. В газете шутили, что «вся «Крымская правда» за ним «замужем», за каменной стеной», а в округе говорили: «птенцы гнезда Бобашинского». Он мог сурово отчитать за проступок, но только лично, не прилюдно, не унижая, а потом делал всё, чтобы помочь, отвечал за всех. А хвалить старался на людях и только заслуженно. Не показное, не панибратство, не самоутверждение, а интеллигентность, порядочность, доб­рота, человечность, привитые мамой, отчимом-фронтовиком. Владимир Александрович искренен во всём - такой человек, настоящий.

В любом деле помогал, профессиональном, личном, интересовался, как сложилось, не оставлял с трудностями. И никогда не делил по статусам, возрасту, опыту - был в судьбе каждого из, как говорил, «нашего замечательного коллектива». Мне повезло в него попасть студенткой, институтская практика, потом в штат взяли, «на подхват» - в редакции было много опытных, мудрых, «аксакалов журналистики». Кто-то в силу опыта и загруженности не замечал «молодняк», в принципе; кто-то, не менее опытный и загруженный, старался помочь «вписаться», советуя, просто улыбаясь при встрече. Владимир Александрович, тогда уже вновь зам, всегда был из вторых! Он умел выслушать и, главное, услышать. И так со всеми новенькими, кто оказывался в редакции, - начался этап ротации, что порой наступает в даже самом дружном коллективе. Прошли «испытание «Крымской правдой» немногие. Владимир Александрович трудно переносил «мимолётство», он был предан газете, которую вывел в самые тиражные, самые читаемые из всех региональных. Он первым стал называть читателей «друзьями» - был в этом уверен, дружить умел, открыто, искренне, навсегда.

Читательский взгляд

О дружбе с Владимиром Александровичем написал и Юрий Туляков: «Зная, как газета относится к памяти коллег, особенно Владимира Бобашинского, хочу поделиться воспоминаниями об этом замечательном человеке».

- Всё началось, как водится, случайно, - рассказал Юрий Тихонович. - Выйдя из троллейбуса на остановке «Кинотеатр «Мир», увидел много людей, оркестр, почётный караул. Оказалось - открытие монумента Партизанам и подпольщикам. Меня окликнул друг, полковник милиции Азамат Георгиевич Лысяков. С ним стоял незнакомый человек, представился - Бобашинский. Представился в ответ, после нескольких общих фраз мы расстались. Через время мы с супругой зашли к Лысяковым, они сказали: «Сейчас придут Бобашинские, будем пить чай». Поинтересовался, а кто они? Азамат сказал: «Я же тебя знакомил, он редактор «Крымской правды», она - сотрудник телевидения». Войдя, Владимир Александрович произнёс, как позже убедился, обычную фразу: «Всем привет! Только подписал номер, есть интересный материал, расскажу». Мы заново познакомились, вначале была неловкость, но помогли хозяева: нас они знали около двух лет, а Бобашинских - многие годы. В Володе с самого начала подкупило органичное сочетание эрудиции и достоинства с естественностью, простотой и чувством юмора. Началась долгая добрая дружба. Казалось, у него в запасе всегда несколько интересных историй, при этом, на моей памяти, ни разу не повторился; умел самую смешную историю рассказывать с невозмутимым видом, только искорки вспыхивали в глазах.

«Хохмы», как Владимир Александрович называл, - отдельная история, он знал множество, редакционных баек, житейских, анекдотов, удивительных рассказов. Его можно было слушать бесконечно, наш Боб мог помочь улыбнуться даже самому грустному человеку; рассказами, в том числе и из журналистской практики, ненавязчиво подсказывал, как трепетно надо относиться к делу, к слову. Он - авторитет и заводила, добрый и мудрый, как говорится, душа компании. Душа газеты!

- В жизни у него, по-моему, было две святыни: семья и газета, - продолжает читатель. - Но если семья - глубоко в сердце, говорил он о ней редко и мало, только любовь чувствовалась в каждом слове, жесте, взгляде, то о газете мог говорить бесконечно, с таким чувством, словно сегодня подписал первый в жизни номер.

И это так. Владимир Александрович был искренне предан пяти женщинам: маме, Екатерине Николаевне; Родине; дочке Нине; «Крымской правде» и, конечно, любимой Татьяне Ивановне. Более полувека вместе, она, звукорежиссёр, один из тех, кто начинал крымское телевидение, ушла через пять лет после любимого - 15 марта 2016-го. И две безмерных трагедии было, увы: ему едва исполнилось 11 лет, когда на фронте погиб папа, комиссар батальона Александр Пантелеевич. В честь отца Владимир Александрович назвал сына - Саша трагически погиб в 13 лет. Вечная боль…

А газета. Наш Боб не сразу пришёл в журналистику, подростком работал на мотороремонтном заводе, университет и первая должность - ответственный секретарь в городской газете; переезд в Крым, работа в «Крымском комсомольце», потом тогдашний редактор нашей газеты Владимир Егорович Клязника взял Боба в замы. И «Крымская правда» стала его частицей, а он - её, на десятилетия. Вспоминал, «бывало, и всю ночь в типографии просиживали. Однажды даже Новый год в цеху встретили. Счастливое было время. И жизнь у меня счастливая. Очень повезло, что работал в такой чудесной газете. Это были чудесные годы. Сладкая газетная каторга...».

Он, даже выйдя на заслуженный отдых, не забывал её, помнил все даты рождения сотрудников, звонил, поздравлял - приезжать уже было трудно. И газету читал всегда, звонил, одобрял.

Юрий Тихонович вспоминает об «интересном отношении Владимира Александровича к телефону».

- Он видел в нём нечто официальное, говорил: «с друзьями не могу общаться по телефону, только глаза в глаза, хочешь увидеться - звони, чтобы договориться». Так и делал. В те годы я работал над учебными пособиями и диссертацией, так при встречах Володя всегда интересовался, как идут творческие дела. Долго стеснялся, но однажды признался, что не нравится мне первый параграф диссертации. Он спросил, можно посмотреть? Вскоре встретились, и он, без всяких претензий на учение, дал несколько советов, и текст сразу стал проще и понятнее. Сказал: ты, наверное, просто не обратил внимания, что вот на этой странице пять раз употребил одну и ту же конструкцию, подумай, в творчестве нужна «свежая голова», как в газете. Рассказал, кто такой «свежая голова», чем занимается, я запомнил совет друга и стал для себя такой «свежей».

«Свежая голова» - сотрудник, кто последним вычитывает, свежим взглядом, все полосы, готовые к печати - описки, ляпы, «блох» ловит. У нас в газете «свежеголовых» всегда было два: кто-то из сотрудников и редактор. Не в обиду другим, но именно Владимир Александрович - редактор, наверное, самого-самого уровня. Он очень тонко чувствовал слово, мысль, которую хотел передать журналист, и правил всегда по существу, делая материал только лучше. И при всей грамотности, высочайшей эрудиции и чувстве слова, переживал, если сам писал, всё сомневался в качестве. А вот других учил не сомневаться в себе, верить. Помню, как по-отечески отправлял меня, ещё студентку, на конкурс «Серебряное перо» - первая профессиональная награда. «Сможете, у вас всё получится!». Никому из сотрудников, ни давним друзьям-замам, ни молодым, не говорил «ты» - так воспитан.

- О Володе могу рассказывать бесконечно, - продолжает читатель. - Он оставил неизгладимый след в моей жизни. Одно угнетает: не проводил друга в последний путь. Когда это произошло, был в Москве в ответственной служебной командировке, поэтому мне и не сообщили, узнал обо всём, вернувшись через неделю… Такая дружба не забывается…

И это правда, такие люди, встречи остаются в памяти, а в газетном архиве - номера, что Боб готовил, подписывал в печать. Помним, Владимир Александрович! Вы с нами!