Василий Аксёнов: Пусть фестиваль стоит нерушимо, как остров Крым

«Остров Крым» возвращает читателей в годы гражданской войны. Автор «отбирает» полуостров у красных, «отдаёт» его деникинцам. И возникает здесь независимое от СССР государст­во. Сюжет - авантюрный, литературный стиль - блестящий! Но самое порази­тельное - внутренняя свобода автора, его бесстрашие в пророчествах, прорвавшееся через цензуру тех лет. Роман прорвался через пласты времени, сохранив не только обаяние, но и предчувствие, как страшных, так и радостных событий. Во время антинатовских санкций в Фео­досии мы словно очутились на страницах романа, «населённых» поклонниками теории общей судьбы Крыма и России.

Романом зачитывались так же, как ранними произведениями «Коллеги», «Звёздный билет», «Мой младший брат», по которым были сняты фильмы, и, конечно, «Апельсины из Марокко», «Пора, мой друг, пора», «Затоваренная бочкотара». За номерами журнала «Юность» с его повестями и рассказам стояли в очереди и зачитывали до дыр. Тогда это была «другая», «новая», «авангардная» литература.

Конечно, писатель не мог не принять приглашение возглавить жюри фестиваля с таким названием, и прилетел из знаменитого французского курорта Барриц, где жил в то время в уютном домике с восхитительным садом. Где, по его словам, вёл здоровый образ жизни, бегал босиком по пляжу с любимым тибетским спаниелем, которого хозяин называл главой семьи по имени Пушкин Васильевич. 

В самом начале нашего разговора он сказал, что именно этот город на берегу Атлантического океана не то чтобы напомнил, но коснулся струн души, звучавших в дорогом его сердцу Коктебеле, пристанище в молодые годы, дарившем вдохновение, где куролесили с друзьями ночи напролёт. Признался: «В Баррице работается хорошо, но живётся скучно. Для меня это вообще не место жительства. Мой город - Мос­ква. Так уж получается, что через месяц в столице так изнемогаю, что уползаю в свою норку в Баррице, где легко пишется. А через месяц от скуки убегаю в Москву. Так туда-сюда и мотаюсь с женой и собакой».

На фестивальной пресс-конференции яблоку упасть было негде. Было ясно, что речь пойдёт не только о кино. Так и получилось. На просьбу прокомментировать изъятие сотрудниками Службы безо­пасности Украины у одной из активисток молодёжного движения «Прорыв», устроившего театрализованную акцию по отделению Крыма от Украины «Перекоп перекопать», романа «Остров Крым», как улики в деле о посягательстве на территориальную целостность и неприкосновенность страны, Василий Павлович только руками развёл: «Доказали, что они достойные дети своих отцов». 

Тема быстро сменилась на литературную. Всех интересовало, хочет ли писатель увидеть «Остров Крым» на киноэкране? Ответ был положительным: «Я ведь и сценарий написал. Мне даже кажется, что в чем-то он немного лучше романа. На первый план я вывел любовную линию, как любит зритель. Но она не «утопила» авантюрную политическую фантастику». Выяснилось, что и предложения были: «Целых пять, и столько же проектов, - отметил писатель. - Причём проекты даже запускались. Но разваливались один за другим. Конечно, первопричина - финансы. Режиссёром одного из этих пяти незавершённых проектов был классик отечественного кинематографа Владимир Наумов. «Но не срослось, хотя у нас был одинаковый взгляд на то, каким должен быть фильм, - посетовал писатель. - Нынче деньги только на слезливый телесериал охотно дают». 

Всё же, кое-что экранизировалось. Поэтому позже задала писателю вопрос о киноверсии его «Московской саги». Оказалось, она его огорчила: «Это примут не читавшие роман. Читавшие же мне высказывали недоумение. А для меня она просто неприемлема. Много упущений из главного. Но есть в этом и моя вина - надо было в написании сценария поучаствовать. Но возможности тогда не было, и я просто продал права». 

Василий Павлович охотно делился планами. Прежние вещи назвал милыми сердцу, но по сравнению с тем, к чему приступил, это «детский сад». Новую книгу назвал «Редкие земли», об освоении редкоземельных элементов, на освоении которых построен бизнес главных героев. Размышление о том, что Земля в масштабах Вселенной - чрезвычайно редкий элемент. И каждый человек - редкость, а есть ещё и уникальные. 

У человека, прожившего несколько лет в Вашингтоне, и сейчас туда наезжающего, грех было не спросить об отношении в Америке к русской литературе, запросах тамошних читателей и издателей. «Издатели просят писать только о прошлом СССР, - рассказал Василий Павлович. - Складывается впечатление, что издатели совершенно не интересуются современной нашей литературой, понятие о ней «застопорились» на уровне «Братьев Карамазовых», «Вой­ны и мира». Разве что в университете, где преподавал больше двадцати лет, по-другому. У молодёжи другие интересы, поэтому работа со студентами - отдушина для меня. Темы занятий сам определял. Говорили, например, с ребятами об упругости жанра современного романа, об особенностях «Гоголианы», «Образах утопии в русской культуре XX века». За годы жизни там написал роман на английском - «Желток яйца». Стихийный, незапланированный. Он родился из воображаемых диалогов с окружаю­щими, дневниковых записей. Усмотрел в этом конспект для небольшого романа. И «Новый сладостный стиль» - сугубо американская книга, не только потому что о жизни там, но и из-за неожиданного для меня самого перехода на английский во время написания. Для «Кесарева свечения» несколько отрывков тоже написались на английском, потом перевёл их. Закончив, решил уйти «на пенсию»: конец XX века, итог столетию и творчеству подведён, что ещё? Но «выплыли» вдруг «Вольтерьянцы». Надо дописать».

Приезд в Севастополь Аксёнов назвал вернувшимся счастьем: «Надеюсь, город ожил не только на фестивальные дни. Я словно в Зурбаган попал, с фантастической красочностью, карнавальнос­тью. Потрясла открытая, гостеприимная Балаклава. Есть все задатки превращения любимого полуострова в настоящую Крымскую Ривьеру, не уступающую Французской. Дай-то Бог!».

Август - месяц Василия Аксёнова. Он появился на свет летом 92 года назад и летом сошёл с земного круга 15 лет назад, не успев отметить 77-летие. 

О значении Василия Аксёнова для русской и мировой литературы, и для сохранения духа свободолюбия у его поколения и следующих за ним высказывались многие. Коротко и точно сказал известный русский писатель, литературовед Александр Генис, родившийся на 21 год позже любимого писателя: «Аксёнов всегда был модным. Ему удалось то, о чём мечтают все писатели, - перешагнуть границу поколений. Он покорил всех - и романтических читателей журнала «Юность», и бородатых диссидентов, и сегодняшнюю Россию». 

Читая книги Аксёнова нынешний читатель погружается и в реальную историю, и в так называемый «псевдореализм», как, скажем, в романе «Москва ква-ква», жанр которого автор определил, как «правдивые истории, которых не было». Его герои живут в высотке на Яузе, гуляют по Фрунзенской набережной, катаются на коньках в Парке культуры и ужинают в ресторане «Националь». Почти у каждого персонажа есть узнаваемый прототип. И в этом легко проводится параллель с повестью Валентина Катаева «Алмазный мой венец», которую литературоведы называют романом-загадкой, романом с ключом. Когда полёт фантазии не затуманивает истинных событий. Эксперимент со временем, который по-своему, не подражая, повторил Василий Аксёнов. Оно не застыло на страницах книги, пластично перелилось в наши дни.
И мы окунаемся в него не для сравнения с днями нашими, а для понимания изменчивости мира и его постоянства.

Людмила ОБУХОВСКАЯ.