Одна свеча, одна молитва

Символ - огонь

Памятник примирению, первый в России, установлен на берегу Карантинной бухты, напротив музея-заповедника Херсонес Таврический, кстати, оттуда, из Свято-Владимирского собора, взято пламя для Вечного огня у монумента. По задумке скульптора Андрея Ковальчука, Вечный огонь - символ памяти, у которого, склонив головы перед памятью павших друзей, стоят два брата, разведённые Гражданской войной. Старший, присягавший Российской империи, поручик Белой армии, младший, командир-красноармеец, вдохновлённый идеями перемен в стране. Между братьями на белой колонне статуя женщины, мамы, Родины, она словно защищает их всех, не разделяет, словно её слова выбиты на пьедестале: «Мы единый народ, и Россия у нас одна». Тогда, 104 года назад, в ноябре 1920-го, этого понимания так не хватало в меняющейся стране, в нашем Крыму, где в ноябре одинаково мощно и безысходно для тех, «кто не с нами», звучали слова и красного командира Михаила Фрунзе «о занятии Керчи, ликвидации Южного фронта», и командующего белых Петра Врангеля «об эвакуации всех, кто разделял с армией её крестный путь». А до этого и после по всему Крыму царили не только голод и эпидемии, но и террор, белый, красный, лишь под Ялтой точно знаем, Крестовый (Кровавый) утёс, где белые расстреливали красных, и Багреевка, где красные расстреливали белых… Просто шла Гражданская война, где у каждой стороны, людей, ещё вчера дышавших одним воздухом, крещённых в одних храмах, рождённых в одной стране, волею политиков-идеологов, преследовавших и общемировые, и личные цели, появилась «своя правда», за которую непримиримо и жестоко боролись, уничтожая всех, кто против, даже родных.

Читательница Татьяна Павловна, чья история сохранилась в журналистском архиве, о войнах знает очень много, её муж и дядя в Великую Отечественную сражались «с внешним врагом», сын выполнял интернациональный долг в Афганистане, в Гражданской войне иной страны, а дед, дядя и две тёти остались в нашей Гражданской, по разные стороны. И свеча в храме у неё всегда общая для всех, у иконы Святого Георгия Победоносца, «хотя многие победы в тех войнах, что коснулись их рода, спорные, но молюсь за тех и за других, за то, что не были они побеждёнными, что перед собой оставались честны». И слова второго дяди, что 80 лет назад погиб в бою под румынскими Яссами: «Правы были отец и сестрёнка, погибшие за свою землю, прав был брат, защищавший её в Первую мировую. Родина, дом, земля - единственное, за что надо сражаться, но не с близкими по крови, а с внешним врагом. Таким, как были османцы и германцы, которых в Крымскую били наши деды-прадеды, в Первой мировой - брат, такими, как интервенты в двадцатых, такими, как фашисты, которых я и товарищи бьём в сороковых»… Дед, тётя и дядя у женщины, что остались в Гражданской войне на полуострове, оказались по разные стороны битвы, а ещё одна тётя ни на чьей стороне не была, малышка совсем, от голода ушла, войной порождённого. «Это мамы Антонины Васильевны семья, почти вся, только она, братик Иван, что в Великую Отечественную погиб потом, да бабушка Вера чудом выжили».

Жертвы идеи

Впервые власть большевиков победила в Крыму в 1918-м, когда в марте создана Советская Социалистическая республика Таврида (позже Таврическая Советская Социалистическая), но уже в апреле в Крым, нарушив Брестский мир, вторглись немецкие интервенты, поддерживали их местные контрреволюционеры, белогвардейцы, что тогда же казнили в Алуште членов Таврического губернского комитета партии и первого Совета народных комиссаров республики, среди которых и создатель нашей газеты, «Таврической правды», Антон Слуцкий. Казни стали массовыми, в ноябре с Кубани прибыли отряды Добровольческой армии Антона Деникина. «Тогда деду Васе и шестнадцатилетней тёте Анне, работавшим на табачной фабрике купчихи Шишман, повезло, их не тронули, хотя дед с пониманием отнёсся к Октябрьской революции, собирался даже записаться к большевикам, но беременная жена попросила повременить. Может, это спасло семью в тот год, а может, то, что старший сын - Николай служил в Русской императорской армии в чине подпоручика на Кавказе, участвовал в Первой мировой. Мама рассказывала, что родители очень переживали, о нём несколько лет ничего не было известно. Молили судьбу, чтобы он был жив и остался защитником Родины, а не, как местные воины, что в декабре 1918-го приветствовали иностранных интервентов, якобы готовых защитить их от красных». Красные вновь вошли на полуостров в апреле 1919-го, появилась Крымская Советская Социалистическая Республика, но в июне исчезла под натиском Вооружённых сил Юга России, солдат Антона Деникина (позже - Петра Врангеля), занявших большие территории страны. «И вновь аресты и казни. Бабушка рассказывала, что в те годы Крым был весь окровавлен, вступая в апреле на крымскую землю, красноармейцы били белых и интервентов, через два месяца свой террор устроили уже белые, убивая не только взрослых, которые помогали большевикам, но и их маленьких детей - «большевистское отродье». Городской сад был завален трупами и уставлен виселицами, там в июле 1919-го бабушка нашла истерзанное тело дочки, недавно ставшей комсомолкой, Ани, что вместе с отцом была в одной из подпольных групп, борясь, как говорил дедушка, с «изменниками родной земле». Кто-то их выдал, арест, пытки. Бабушка ходила в тюрьму, чтобы узнать об их судьбе, но её просто вышвырнули…. Дочь нашла, а о муже так и не знала, где покоится. Ночью тайком с соседкой, также не знавшей ничего о судьбе схваченных белогвардейцами сыновей-близнецов, похоронили девушку на старом кладбище, в могиле бабушкиных родителей, сами яму рыли. А через неделю там же оставили и маленькую Любочку, от голода погибшую».

В сентябре 1920-го в Крым отступали из Северной Таврии теснимые большевиками остатки Русской армии Петра Врангеля, вместе с ними вернулся домой дядя читательницы, Николай. Но, когда с 14 по 16 ноября (даты окончательного занятия полуострова Красной Армией) из Крыма, Севастополя, Евпатории, Ялты, Феодосии, Керчи отплывали суда, на которых в неизвестность эвакуации отбывали «военнослужащие Русской армии, чины гражданского ведомства с их семьями и отдельные лица, которым могла бы грозить опасность в случае прихода врага», он остался в Крыму, как и многие. «Здесь родной дом, мама, сестра, брат, в этой земле лежали погибшие в безумной Гражданской войне от рук его бывших товарищей отец и две сестрёнки. Он разочаровался в войне и белых идеях. Когда появился приказ Реввоенсовета о регистрации служивших во врангелевской армии, добровольно пришёл. Больше родные его не видели. Настала очередь красных уничтожать тех, кто служил белым или был из дворянской, зажиточной семьи. Дядю расстреляли в Воронцовском парке. Где именно - неизвестно. Бабушке, как жене и матери погибших «красных патриотов», какой-то чекист назвал лишь общее
место, где казнён её сын «белый изменник»…

Каждая новая власть, белые, красные, уничтожали своих идейных противников, пусть даже земляков, пусть даже родню. Гражданская война, в которой нет победителей. Есть только побеждённые, погибшие за свою правду. И молитва, свеча, одна на всех… Помним! Чтобы не повторилось! Но одного памятника в Крыму всё же так и нет, в Севастополе нет - детям, защищавшим Отечество, погибшим во имя него…