«Письма в...»

Ответная реакция

Официально и постоянно рубрика «Письма в редакцию» появилась в 1923 году, уже в «Красном Крыму», как газета называлась с 1920-го по 1952-й, но впервые всё же читатели написали ещё в «Таврическую правду», что появилась в 1918-м. «Наконец, появилась наша пролетарская правдивая газета. Пишите больше о борьбе за мировую революцию». Так что о собственных проблемах тогда говорилось мало, как и читалось, больше - о мировой борьбе. Впрочем, читателей ещё было немного, да и выпусков газеты до оккупации Крыма германскими интервентами тоже. Но уже после победы Советской власти в Крыму, в ноябре 1920-го, время от времени крымчане писали в газету, самые злободневные заметки публиковались под рубрикой «Письма читателей, «Письма рабочих». К примеру, в 1921-м некий В. Д. из Симферополя сигнализировал, что «третий день под Архивным мостом валяется труп лошади. Время - холерное, лучшей почвы для развития эпидемии - не найти. Коммунхоз и сантройка, дайте возможность ходить по Архивному мосту». Через несколько дней наш корреспондент сообщил, что «порядок под мостом наведён. Хорошо хоть, благодаря газете, власти города отслеживают ситуацию».

В наши дни, хочется верить, власти также активно будут реагировать на читательские письма в газете, впрочем - как всегда. Особенно это реагирование было заметно в советские времена. К примеру, однажды читатели написали о беспорядках в Керченском горбыткомбинате, когда вместо устранения недостатков, обнаруженных народными контролёрами, руководство уволило их председателя. В итоге письмо разбирали на бюро горкома партии, позже секретарь горкома сообщил нашим коллегам, что «все факты подтвердились, директор предприятия освобождён от должности, а председатель группы контролёров - восстановлен на работе». А вот письмо с реакцией из 1944-го. «Я - бывшая гладильщица стахановка артели «Симторгин», мать офицера Красной Армии, майора Кадашевича. Вместе с дочерью (её фамилия Халфина), членом партии, женой погибшего на фронте воина Красной Армии, и её ребёнком вернулись, наконец, из эвакуации в родной Симферополь. Вся мебель в квартире растащена во время оккупации, спим в пустой комнате на полу. Подали заявление в горисполком и… начались трёхнедельные хождения, итогом которых стало забранное заявление». Чиновники не могли разобраться, кто занимается распределением мебели, а к руководителю не пропускали. Редакция «Красного Крыма», которой тогда руководил партизан Евгений Степанов, сделала приписку к письму Марии Кадашевич - «о чёрством отношении к заявлениям трудящихся вообще, и к семьям фронтовиков в частности. Исполком должен немедленно помочь гражданке и срочно рассмотреть все накопившиеся в его аппарате заявления и жалобы семей фронтовиков». Через несколько дней - отчёт: «После опубликования письма просьба т. Кадашевич была удовлетворена. Наркомторг выдал ей наряд на получение мебели и домашней утвари».

В Великую Отечественную газета письма читателей публиковала часто - связь своеобразную сделали между фронтом, оккупированной территорией (газету доставляли самолётом в партизанские отряды, разбрасывали над полями), тылом. Письма фронтовиков, тружеников, даже заметки тех, кто был угнан на работы в Германию, каким-то чудом попадали к нашим коллегам. А уж после Крымской весны освобождения 1944-го практически в каждом номере публиковали приходившие в редакцию письма с фронта: «С глубокой радостью поздравляю вас с освобождением от немецко-фашистских захватчиков, - писал лейтенант Тимофей Ганжа, бывший крымский партизан. - Пусть по-прежнему расцветает наш полуостров, родной Крым и его столица Симферополь. Желаю вам успехов в восстановлении промышленности и всего народного хозяйства».

Псевдонимы и помощь

К моменту освобождения полуострова от фашистов руб-рика читательских писем существовала уже два десятилетия - с весны 1923-го, когда газета официально объявила, что начинает принимать читательские письма и будет стараться на них реагировать. О том, как отреагировали на одно из первых писем, пришедшее от крестьянина Османа Шевки из деревни Истила (позднее сел Лесниково, исчезнувшее при строительстве Загорского водохранилища в Бахчисарайском районе), не знаем - не все номера тех времён сохранились. Зато само письмо - да: «Лес - единственный источник существования горных крестьян. Они живут порубкой дров и выпалкой угля. Один даёт лошадь, другой - подводу, третий - труд, и с большими трудностями выпалывают подводу угля, которую должны сдавать на склад Наркомзема, и получать только немного ржаной муки, которой не хватает на неделю. С другой стороны, Наркомзем прав, когда принимает меры против истребления леса. Нужно найти способ согласовать интересы крестьян-угольщиков и задачи правильного лесного хозяйства». А вот заметка 1928-го в ещё одной «письменной» рубрике - «Правда ли что»: «Джанкойские профсоюзы много говорили о необходимости ликвидировать неграмотность среди членов союза. Даже планы составили. Уже год прошёл, но никто ликвидацией неграмотности не занимается». Псевдоним автор заметки выбрал громкий - «Рабкор (рабочий корреспондент. - Ред.) Прицел». Вообще, с псевдонимами в письмах немало любопытных историй. К примеру, в конце восьмидесятых прошлого века коллеги из отдела писем подготовили к публикации материал давнего члена партии о том, что она не согласна с тогдашними «попытками переписывания истории и отречением от прежних достижений трудового народа». Тема скандальная, а потому и место жительства женщине «поменяли», и псевдоним придумали. Резонанс публикации был огромен: читатели спорили, осуждали, поддерживали… Тогдашнего главного редактора Владимира Бобашинского даже в ЦК партии вызывали, пытаясь выяснить, кто это писал… Не узнали. А потом в редакцию пришло письмо, подписанное придуманным журналистами псевдонимом. И испугались коллеги: вдруг реальный человек, а газета так подставила. Обошлось: просто автор этого письма захотела ответить оппонентам, а подписалась «редакционной придумкой».

Автор писем Юлия Кулик из Первомайского района называла газету «наша крымчаночка», а Андрей Бойко из Симферополя - «принципиальная», и рубрику читатели использовали не только, чтобы пожаловаться или поблагодарить, но и для общения друг с другом, помощи. Допустим, в письме 102-летней давности: член редколлегии нашей газеты, историк Павел Новицкий, отвечая на «обвинения в блуждании по партиям», писал: «Отвечаю на многочисленные запросы товарищей рабочих. С социал-демократической партией я идейно и организационно разошёлся с июля 1919-го. В подполье, как член областного ревкома, я работал рядом с коммунистами. В настоящее время полностью принимаю программу и тактику Российской коммунистической партии. Меньшевиком по свое-му политическому мироощущению никогда не был». А 13 лет назад на опубликованное в газете письмо Надежды Сениной из Белогорского района о пропавших на фронте дядях, откликнулись симферопольцы Александра и Валерий Юхник, сумевшие побывать на братской могиле в Ленинградской области, положить цветы от племянницы на могилу одного её дяди. А жители города Гагарин откликнулись тогда на письмо читательницы Валентины Алёхиной из Красноперекопска, рассказали, где в городе могила её брата-фронтовика. И вместе с читателями мы узнавали о судьбе учеников 11-й школы, чью фотографию 1941-го передали читатели в рубрику писем, и о захоронении брата Дмитрия Цебренко, погибшего в 1942-м на Ак-Монае, помогли узнать его сестре Марии Кравченко, и родных подводников с Щ-216, погибшей в 1944-м у мыса Тарханкут, разыскали…

В общем, как писали когда-то коллеги: «Читатели, ваши письма для нас - неисчерпаемый источник материалов». И за столетие существования рубрики ничего не изменилось, уважаемые, мы, по-прежнему, единомышленники.