«Человечество балансирует на грани»

Начинать надо было с идеологии

- Александр Гельевич, 2022-й стал самым сложным за последнее время для России. И самым страшным лично для вас. При этом вы заранее предсказывали военный конфликт, в том числе в интервью нашей газете ещё два года назад. Почему специальная военная операция (СВО) была неизбежна, а у Владимира Путина, как он говорит, не оставалось выбора поступить иначе?

- Это не просто сложный год, это самый плохой, страшный год, по крайней мере в моей жизни. В нём всё разрушилось. И для меня лично, и для страны.

СВО действительно была неизбежна по объективным причинам. Для того чтобы иметь мир, необходимо обес­печить для него устойчивые геополитические условия. Но при наличии режима на Западе, ориентированного строго и жёстко против РФ, имея под боком такую радикальную анти-Россию, как Украина с её нацистской идеологией и милитаризмом, конечно, было заранее понятно, к чему всё идёт. То, что происходит на Украине сейчас, мне было очевидно с 2014 года, да и намного раньше. Достаточно перечитать «Основы геополитики», которые вышли в середине 1990-х. Там всё уже описано - и о Крыме, и о Новороссии. Сегодня мы видим, что наш президент открыто и честно признал, что остановить освобождение Новороссии в 2014 году было ошибкой.

Но мы всё-таки начали СВО, признали ДНР, ЛНР, а также Запорожскую и Херсонскую области. Это очень важно, это прорыв. Наш президент, всё государство собрались и сделали то, что было жизненно необходимо, то, что давно мы должны были сделать. После того как решение было принято, а оно стало кульминацией современной России, мы вступили в войну с Западом. Вернее, мы признали открыто и честно, что она уже идёт, осознали масштаб фундаментального противостояния и сказали: «Мы больше не будем прятать голову в песок, мы идём защищать и спасать себя, Россию, Новороссию, человечество, мир».

А дальше, на мой взгляд, началось нечто чудовищное. Оказалось, что общество и, самое главное, власть совершенно не готовы вести с Западом полномасштабную войну. Мы сейчас воюем, обратного хода нет. Но уже через некоторое время, после того как мы вошли в финальную цивилизационную битву, стало понятно, что мы к ней не готовы. Может быть, мы готовились 8 лет к этой битве частично, по отдельным вопросам. Как ни странно, экономика себя неплохо показывает. В экономике всё не блестяще, но всё-таки более или менее. Наверное, здесь и подготовка была лучше, и правильные меры приняты своевременно. В военной сфере мы не можем критиковать, поэтому я говорю очень обобщённо, но мы видим, что происходит. И самое главное - в обществе, в состоянии нашего народа, в культуре даже отдалённо нет того градуса, которого требует от нас история. В этом отношении мы фактически «просели».

- Почему мы оказались не готовы?

- У нас нет идеологии, для того чтобы биться с западной идеологией. Мы провозгласили, что бьёмся против украинского нацизма. И это нам понятно, это нас мобилизует, по крайней мере. Но что дальше? Вот что важно. На коллективном Западе доминирующая идеология отнюдь не фашизм, а либерализм. И как так случилось, что по какому-то внезапному и тайному распоряжению «антифашистского» Запада, который уничтожает следы любого национализма на своей территории, нацизм на Украине вдруг так стремительно появился, разросся до огромных пропорций и получил поддержку всего либерального мира? Как так произошло с этим парадоксом, мы объяснить не можем. У нас нет никакого идеологического стержня. Мы боремся с идеологией либерализма, с идеологией нацизма, а у нас самих идеологии нет.

Я думаю, что внешне мы ещё держимся. Но ещё чуть-чуть, и всё. Всё, что считалось до СВО основами и скрепами нашего государства, не работает. Просто суверенитета уже недостаточно. Стремительно необходимы перемены, и об этом президент говорил в своих речах. Он даже назвал эти перемены. Он определил то, с чем мы воюем. Он определил указом №809 («Об утверждении Основ государственной политики по сохранению и укреплению традиционных российских духовно-нравст­венных ценностей» от 9 ноября 2022 года - Прим. ред.) наши традиционные ценности. Это всё совершенно правильно. Но это как минимум запоздало, потому что всё это надо было делать ещё 22 года назад, когда президент-спаситель пришёл в Кремль. Уже тогда нужно было готовиться к столкновению с Западом. В том числе, в идеологическом смысле, шаг за шагом отстраивая глубинные основы русской цивилизации. Но мы делали совершенно не то.

Мы видим президента, который бьётся чуть ли не в одиночку, есть группа людей, которые политически его поддерживают, есть народ, готовый подниматься и пробуждаться на спасение России. Но огромная удушающая волна инерции не позволяет нам прийти в себя.

Я связываю и личную трагедию - гибель дочери, убитой украинскими террористами с явной подачи англосаксонских спецслужб, - с тем, что было два мира. Один тихий, мирный, спокойный мир сущест­вования в обычном режиме. И мир жесточайшей войны с подлейшим врагом, который приходит на нашу территорию, убивает невинных людей, наносит удар в спину, нападёт на самое чистое, на мыслителей, философов, интеллектуалов. И использует при этом совершенно террористические методы. Мы к этому были просто не готовы. Никто из нас не осознал, с чем мы имеем дело.

Мы сказали, что охраняем Донецк, Луганск, Херсон, Запорожье. Но нам пришлось оставить Херсон. Мы 10 месяцев не можем продвинуться на Донбассе, несмотря на героическую борьбу наших воинов: и регулярных частей, и мобилизованных, и добровольцев. Там настоящие герои. 

«Мы всё ещё воюем наполовину»

- А у нас есть шанс победить? Что нужно России для этого?

- Для того чтобы победить, нам необходима не только крепкая, сильная, могучая, мощная, современная армия. Нам требуется не только другое общество, не только другая культура, не только другое образование, не только другая политическая элита и другой управленческий класс. Для того чтобы победить, нам нужно совсем другое государство. Нам необходима возрождённая Святая Русь, настоящая народная власть и мобилизационная культура.

Когда мы воюем наполовину, а не полностью, мы проигрываем. Мы выигрываем по-настоящему только отечественные войны, когда включается весь народ, всё государство, когда всё для фронта, всё для победы, когда нет ни одного элемента в государстве, в обществе, не включённого в систему борьбы на победу. 

Но я не могу отделаться от мысли, что мы всё ещё вою­ем наполовину, потому что продолжаются развлечения, продолжается комфорт, продолжается изнеженный образ жизни, который существовал до 24 февраля. Кто-то убежал, кто-то уехал. Но сколько ещё людей с либеральным, потребительским, мещанским сознанием осталось! Если мы перестанем воевать наполовину, у нас есть шанс победить.

Ольга ВАНДЫШЕВА.

Источник: business-gazeta.ru

(Окончание читайте в следующем номере).