Шаги к освобождению

С июня 41-го

Хотя, наверное, неправильно считать начало истории с того, уже далёкого для нас, апрельского утра 1944-го. Всё началось ведь гораздо раньше: с вечера 22 июня 1941-го, когда первые крымчане пришли в военкоматы. И с сентября того же года, когда сдерживали натиск врага на севере полуострова, и в ноябре, когда в Симферополе мальчишки, так и оставшиеся неизвестными, вышли против фашистских танков с отцовскими охотничьими ружьями. И в декабре, январе, феврале, июле 1942-го, в Керченско-Фео­досийском, Евпаторийском, Коктебельском, Судакском десантах, попытке наступления Крымского фронта, в отчаянных секундах защитников Севастополя, когда «последний патрон для себя, раненого», в этих мгновениях тоже начало той истории. И в первых плацдармах ноября 1943-го в Керченско-Эльтигенском десанте та история со счастливым концом, на мосту через Сиваш, с нашими на Перекопе. В Старокарантинских и Аджимушкайских каменоломнях, в противотанковых рвах полуострова, ставших вмиг братскими могилами, в концлагерях крымских, самом крупном - в бывшем совхозе «Красный», в партизанских лесах, горах, вылазках и диверсиях народных мстителей, в листовках и непокорстве врагу...
 В мужестве, силе, вере и патриотизме крымчан, как и всех советских людей, поднявшихся против фашизма. Во всём этом шаги к освобождению, начало истории побед, маленьких, местных, Великой, общей. Истории долгой, страшной, кровавой, выстраданной, выплаканной, вымоленной, заслуженной… Но всё-таки окончившейся счастливо: пусть, увы, не для всех, кто ждал, приближал, но не по своей воле не услышал залпы победного салюта… Они в лучшем из миров тоже были рады тому, что смогли земляки выстоять, окончить, казавшуюся бесконечной вой­ну добра и зла.

Неделя, дни...

Это сегодня для крымчан дата 16 марта символична только проведением в 2014-м Всекрымского референдума о возвращении полуострова в Россию, но 78 лет назад эта дата стала днём, когда Ставка Верховного главнокомандования во главе с Иосифом Сталиным приняла решение о начале Крымской наступательной операции. Предполагалось, что наступление начнётся
27 марта: главный удар на Джанкой и Симферополь с Сиваша (вспомогательный - с Перекопа) нанесут силами 51-й армии Якова Крейзера и 19-го танкового корпуса Иван Васильева, входивших в 4-й Украинский фронт Фёдора Толбухина. На Симферополь и Севастополь, а также вдоль Южнобережья наступать, прорвав оборону врага на Керченском полуострове, должна Отдельная Приморская армия Андрея Ерёменко. С воздуха обеспечивали поддержку 4-я (Константина Вершинина) и 8-я (Тимофея Хрюкина) воздушные армии, переправу через Керченский пролив, уничтожение морских вражеских коммуникаций обес­печивали Азовская военная флотилия Сергея Горшкова и Черноморский флот Филиппа Октябрьского. А партизанам и подпольщикам Крыма постарались передать шифрограммы об усилении борьбы в тылу. Но в планы командования вмешалась непредсказуемая крымская погода, и наступление пришлось отложить, хотя всё было подготовлено, но рисковать в этот раз не стали - слишком важная была военная операция. Друг «Крымской правды», полковник в отставке Азат Григорян, в ноябре
1943-го в составе12-й отдельной штурмовой инженерно-сапёрной бригады строивший мост через Сиваш и удерживавший занятый на берегу плацдарм, вспоминал: в ночь перед наступлением они должны были разминировать передний край противника, сделать в проволочных заграждениях проход для танков, но накануне выпал обильный снег. Высота сугробов более 30 сантиметров, сильный мороз, многие солдаты в окопах просто не проснулись. А в Керченском проливе разбушевался сильнейший шторм, уничтожив десятки подготовленных для переправы катеров, погубив людей. «Мы стали очищать всё от снега, - вспоминал фронтовик, - метрах в 150 от нас расчищали фашисты - мы видели друг друга, но никто не стрелял, непогода устроила «снежное перемирие». Растаял снег только 6 апреля, началась распутица, грязь, но задание сапёры выполнили, проход для танков подготовили, ведь откладывать наступление больше было нельзя - Крым ждал.
Увы, за тогдашними «морозными» потерями в окопах последовали и иные - в ещё оккупированном Крыму, где народные мстители усилили борьбу, фашисты и предатели, предчувствуя скорое отмщение, тоже усилились. К примеру, в Симферополе, одних за другими кто-то планомерно выдавал подпольщиков, целые группы… Герои, державшиеся почти два года, умело скрывавшиеся от врагов и решительно действовавшие против них, арестовывались карателями ежедневно. Симферопольская подпольная организация - Борис Хохлов, Маргарита Еригова, Владимир, Леонид и Евгения Боронаевы, Зоя Рухадзе, Леонид Тарабукин, Игорь Носенко, Владимир Дацун, Владлен Батаев, железнодорожники - Виктор Ефремов, Владимир Лавриненко, Иван Левицкий, Андрей Брайер, Николай Соколов, сотрудники драмтеатра, группа «Сокол» - Александра Перегонец, Николай Барышев, Дмитрий Добросмыслов, Зоя Яковлева, Павел Чечёткин, Илья Озеров, Прасковья Ефимова, Олег Савватеев, партизаны-разведчики, пришедшие в город с заданием, Иван Гнатенко, Герман Тайшин (они, выданные предателем, всё же смогли принять бой)… список можно продолжать, увы. Многим героям не исполнилось и 18 лет… Самое горькое, что они, большинство, погибли, уже зная точно, что Красная армия на подходе, совсем чуть-чуть оставалось продержаться… Они и держались, под жуткими пытками, не выдав никого. Того (тех), кто выдавал их, наверное, знали - очевидцы вспоминали, что в первые часы после освобождения, когда зашли в камеры фашистских тюрем на улице Студенческой и Ноябрьском бульваре, видели на стенах прощальные записки и имена предателей, но тогда никто записать, запомнить не догадался, а потом имена были затёрты кем-то…
Одна из самых страшных ночей оккупации Симферополя - с 10 на 11 апреля, за два дня до освобождения: концлагерь на территории бывшего совхоза «Красный» (теперь там мемориал), селение Дубки неподалёку - несколько тысяч там погибло всего за несколько часов. Людей сбрасывали живыми в глубокие колодцы, ямы, сжигали в бараках, устраивали костры, перемежая людей и брёвна, облитые горючим. После освобождения из одного лишь вскрытого колодца, почти 25 метров, с восьмиэтажку, подняли жуткий шестиметровый пласт - 70 человек, казнённых только в апрельские дни 44-го. Лишь у нескольких были пулевые раны. Остальных сбросили живьём, чуть присыпав землёй. Из пяти ям, в Дубках и «Красном», подняли 415 тел - больше не смогли, опасаясь угрозы заражения. А нашли тогда тех колодцев и ям больше десятка, и плаху нашли, где сжигали людей - в саду, где самым первым, ещё в 1943-м, погиб в огне непокорённый подпольщик юный Семён Кусакин… Из более чем 400 поднятых павших опознать смогли лишь 148…
Из 584 убитых в Старом Крыму опознать смогли лишь 163 - мирные жители, взрослые, малыши, целые семьи лишь считанные часы не дожили до освобождения, пришедшего 13 апреля 1944-го. За сутки до этого фашисты всё же устроили зверскую расправу над горожанами (планировали её ещё 27 марта, но тогда партизанам удалось вмешаться, спасти жителей). В это раз не успели: гитлеровцы и их пособники врывались в дома, избивали, расстреливали, вдоль улиц шли танки, в упор стреляя в окна… Как ни спешили партизаны и красноармейцы, с боями продвигавшиеся к населённым пунктам Крыма, успеть не смогли. И это ещё одна крымская трагедия, узнав о которой многие воины не могли себе того простить, обещая погибшим дойти до Берлина, уничтожить фашистов в их логове. ..
Обещание сдержали, ценой ещё неимоверных потерь, но смогли и Берлин взять, и Знамя Победы поднять над поверженным рейхстагом.
В том алом знамени частичка и крымчан, нашей трагической, героической истории всё же счастливо окончившейся для полуострова 78 лет назад. Не забываем!