Владимир Львов. Джантара

Третий командарм

Фронтовой фотокорр Анатолий Гаранин сохранил для истории образ Владимира Львова, весна 1942-го, Керченский полуостров. Фото с сайта sammler.ru

В память о третьем командующем армией, сформированной в августе 1941-го на нашем полуострове, названы улицы Керчи и нескольких населённых пунктов Ленинского района. Село Джантара, рядом с которым (на тогдашних военных картах высота Кончи) произошла трагедия, теперь Львово, а на обелиске со звёздочкой - табличка: «Генерал-лейтенанту Львову Владимиру Николаевичу, павшему смертью храбрых в боях за Родину 11 мая 1942 года». 80 лет назад.

Весна, лето, осень того 1942-го были очень тяжёлыми для Советского Союза: всё чаще в сводках Совинформбюро звучало: «Наши войска временно, вынужденно оставили…». Тяжелейшие, кровопролитные битвы, сотни тысяч погибших, котлы окружения, прорывы, бои… Ржев, Вязьма, Харьков, Донбасс, Крымский фронт - Керченская катастрофа, падение Севастополя, Азов, Ростов-на-Дону, Воронеж, Краснодар, Новороссийск… Лишь генералов в тот год около сотни погибло, а уже тех, кто младше по званию… только на Крымском фронте, в середине мая - десятки тысяч.

Тот фронт появился в январе 1942-го, после удачи Керченско-Феодосийского десанта. 51-я армия, что минувшей осенью, после тяжёлых боёв, вынуждена была оставить родной полуостров, вернулась для освобождения - с новым командармом, генерал-лейтенантом Владимиром Львовым. Для него, рождённого 19 марта 1897-го (по иным данным - 1898-го), сына военного из Санкт-Петербурга, вопрос «кем быть» не стоял: только служба Отечеству. Подпоручик, выпускник Александровского военного училища и офицерских пулемётных курсов, отважно сражался в Первую мировую. Когда в 1918-м пришлось выбирать - Красная Армия или Белая, выбрал первую, и среди его тогдашних боёв Гражданской войны (прошёл путь от комроты до комбрига) - сражения и за наш полуостров: в ноябре 1920-го он среди тех, кто штурмовал Перекоп, был ранен, награждён орденом Красного Знамени. Потом Военная академия, должность военсоветника в Китае, там тоже шла Гражданская война, и Советский Союз помогал местным коммунистам. Потом возвращение на Родину, служба командиром дивизий, начштаба, замкомандующего военными округами. С осени 1941-го - замкомандующего Закавказским фронтом (в конце года переименовали в Кавказский, а потом разделили на Крымский фронт и Закавказский военный округ). Именно на Крымском в итоге и пришлось воевать Владимиру Николаевичу, назначенному с 18 декабря командующим 51-й армией. С ним бойцы армии, участники Керченско-Феодосийского десанта, смогли освободить эти города, продвинуться до Коктебеля.. А потом, увы, что-то пошло не так.

«…И мрачный генерал»

Так в стихотворении «Дожди» о Владимире Львове отозвался Константин Симонов: «Надо ждать и наступать./ Все свыклись с этой трудной мыслью:/ И штаб, и мрачный генерал,/ Который молча, крупной рысью/ Поля сраженья объезжал./ Мы выехали с ним верхами/ По направленью к Джантаре,/ Уже синело за холмами,/ И дело близилось к заре./ Над Акмонайскою равниной/ Шёл зимний дождь, и всё сильней,/ Всё было мокро, даже спины/ Понуро нёсших нас коней». Это о феврале 1942-го: попытка наступления, что окончилась неудачно и для фронта в целом, и для 51-й армии - сотни погибших и невозможность пробиться уставшим после десанта бойцам сквозь свежие силы фашистов и крымскую погодную распутицу, где «увязнувший по башню последний танк отстал от нас» (танки тяжёлые - «Клим Ворошилов», а в Крыму вместо ожидаемых морозов - ливни и грязь). Оттого и показался генерал, за успехи в Керченско-Феодосийском десанте награждённый недавно вторым орденом Красного Знамени, «мрачным» фронтовому журналисту. Константин Михайлович вспоминал: «Львов был плотный красивый человек лет пятидесяти, с седеющими волосами и густыми седыми усами. Он сидел на лавке у стола в высоких, выше колена, болотных сапогах со шпорами и похлопывал по ним плёткой.

С первого взгляда он произвёл на меня впечатление человека угрюмого и неразговорчивого. Хотя, наверное, опрометчиво относить моё тогдашнее впечатление вообще к характеру этого человека. Дни были исключительно тяжёлые, действия неудачные, и, может быть, именно этим объяснялась бросившаяся мне в глаза угрюмость Львова». Единственный раз военкор увидел улыбку генерала, когда проезжали мимо огневых позиций «Катюш»: сдерживая лошадь, он улыбался, глядя на них, следил за полётом снарядов, и, судя по движению губ, шептал что-то одобрительное. «Дальнейшее, виденное на протяжении всего этого дня, говорило о том, что наступление явно не удаётся, и Львов, как мне казалось, прекрасно понимал это сам».

Он был мудрым и смелым командиром. В наградном лис­те к ордену Ленина (посмерт­но) читаем: «Товарищ Львов с первых дней вступления в командование 51-й армией начал формировать боевые соединения и подготавливать их к сложным боевым дейст­виям. 26 декабря 1941 года под его руководством ударные группы переправились через Керченский пролив и пошли на штурм крепости и города Керчь. В течение трёх суток части вели бой с превосходящими силами противника, который не выдержал натиска. Части 51-й армии одержали победу над врагом, и успехи были достигнуты умелым руководством сложными бое­выми операциями генерал-лейтенантом Львовым. В дни ожесточённых боёв февраль-март 1942 года за деревни Тулумчак и Корпечь (ныне не существующие Сенное и Птичное), за высоты 19.8 - 25.4 и другие населённые пункты товарищ Львов Лично руководил боевыми операциями. В этих боях разгромлены 18-я румынская пехотная и 22-я немецкая танковая дивизии. Даже тогда, когда противник вёл массированный огонь по нашим частям, под разрывами вражеских снарядов и мин, товарищ Львов всегда был на переднем крае обороны и своим личным примером спокойствия воодушевлял бойцов на новые подвиги». За спины солдат генерал не прятался, а Константин Симонов вспоминал, как Владимир Николаевич, чтобы сократить путь, решительно двинулся через поле, которое, по словам его армейского инженера, было заминировано, а потом, несмотря на просьбы, не свернул с дороги, где готовились к залпу «Катюши»: «А что, у вас такая траектория, что нас за головы заденет? - Нет, но всё-таки неприятно. - На войне всё неприятно», - хмуро сказал Львов и поехал дальше.

В начале мая 1942-го в наступление, при массированной авиаподдержке, перешли фашисты. «В дни этих ожес­точённых боёв, - читаем в представлении к высшей награде страны, - командарм находился непосредственно в частях, руководил боевыми операциями. 10 мая 1942-го от разрыва вражеской авиабомбы погиб смертью храбрых». По другим данным произошло это 11 мая, с большим трудом останки погибшего смогли вывезти с поля боя и самолётом отправить в Тбилиси, где, скорее всего, жили родные (точно о семье генерала узнать не удалось). Не забывай, полуостров, боевого командарма Владимира Львова!