Потеря и оборона
А ведь их почти не осталось в газетном архиве - номеров, что до сих пор дышат болью и подвигом, что навсегда пропитаны войной… А некоторые - и кровью, что проливалась, когда случайные осколки от бомб и снарядов залетали в помещение на севастопольской улице Фрунзе. Там обосновалась небольшая группа наших коллег во главе с Евгением Петровичем Степановым, трудились печатники, отказывавшиеся и на миг отойти от своего участка, пока не сделано дело, не выйдет ежедневная (семь дней в неделю!) газета, тогда именовавшаяся «Красный Крым». Почти выцвели эти бурые пятнышки на давно поблёкших газетных страничках, но они есть, и ты, листая архивные тоненькие подшивки со 2 ноября 1941-го - по 7 апреля 1942-го (с 9 апреля по 15 мая газета выходила в Керчи, в Камыш-Бурунских каменоломнях, затем на Кавказе), понимаешь, что выпущены именно в войну. В самом её жарком пламени, под свист пуль и осколков, гул бомбёжек и стоны раненых. В этих страницах отчаяние уже случившихся потерь и мужество ведомой обороны. Сегодня - 80 лет, как началась оборона Севастополя, завтра - дата, когда наши коллеги ещё сумели вырваться из ожидавшего оккупации Симферополя.
Один за другим
Из всех номеров «Красного Крыма» военного периода эти, «севастопольские», пожалуй, самые пронзительные: те, что были до, «симферопольские», выходили всё-таки в относительно мирной обстановке, когда бои были минимум за десятки километров. «Керченские» не сохранились - не до архива стало, когда эвакуировались последним пароходом «Березина» - каждый грамм груза на счету - людям место. «Кавказские», в эвакуации, тоже наполненные подвигами и болью об оставленном Крыме, всё же опять относительно в мирной обстановке печатались. А вот эти, номера, порой выходившие на пергаментной, обёрточной бумаге, с каждодневным негласным, нахимовским ещё, призывом «отстаивать Севастополь» - словно до сих пор пышут тем временем, огненным, беспощадным, отчаянным и верующим.
В Севастополь наши коллеги, 10 человек, но имена известны не всех - редактор Евгений Степанов, зам - Абрам Давидович Райчук, Моисей Яковлевич Олинский, военкор Михаил Евсеевич Муцит, Леонид (отчество, увы, неизвестно) Тимофеев (позже осталось трое - редактор, заместитель и военкор) выехали поздним вечером 31 октября 1941-го. Накануне часть редакции уехала в Керчь, чьи-то семьи остались в Симферополе, и номер газеты вышел 31 октября. Он не сохранился в архиве, но знаем, что один из материалов был посвящён митингу в столице республики: «Симферополь не будет сдан! Не должно быть паники!». Об этом рассказывала наша постоянная читательница профессор Диана Сергеевна Берестовская: ей тогда было 7 лет, а газету с рассказом о предстоящей обороне города и о том, что его удержат, принёс на рассвете папа, свежую, ещё пахнущую типографской краской. Сергей Степанович (в годы оккупации он, немобилизованный на фронт по болезни, будет помогать партизанам, печатать листовки) работал в типографии, а тогда её сотрудникам, выпускавшим очередной номер, давали его обязательно - первые читатели. «Помню, что это оказался последний номер «Красного Крыма» до оккупации Симферополя - кажется, редакция собралась переезжать в Севастополь, оборона которого уже, по сути, началась - сообщение о введении там осадного положения было опубликовано накануне».
Наверное, оно, а также всё подступавшие зарева боёв - вечером 30-го уже в Николаевке громыхали залпы артиллерии, лишь усилило панику в Симферополе. Наш редактор вспоминал, что когда переезжали на редакционной полуторке, «кругом полыхали пожары, где-то близко рвались снаряды». А фашисты вошли на окраину города, в Бахчиэль (район нынешней улицы Лермонтова), уже в ночь на 2 ноября, город был занят без боя. Ещё раньше оккупированы Евпатория, Карасубазар (Белогорск), одновременно - Бахчисарай, потом Феодосия, Алушта, Ялта, Керчь… В «Красном Крыму», выпустившем первый, «севастопольский» номер 2 ноября об этом примерно несколько недель не говорилось вообще - понимали наши коллеги, что случилось, но пока не было официального подтверждения (в сводках Совинформбюро не упоминалось, просто «особенно ожесточённые бои на Крымском участке фронта»), взгляда очевидца (военкор только пытался попасть в столицу республики), писать не могли… Да и очень трудно было сообщать такое тогда, цель была «не добить словом, а спасти, подвигнуть на мужество».
За Севастополь!
Мужество. Просто восемь букв, за которыми характер, судьба, Родина, слово, от которого зависит многое.
И оно было у того 1171-го бойца отдельного курсантского батальона, большинство совсем молодые, 18-20 лет, ребята, что вечером 29 октября выдвинулись (пешком, с полной выкладкой и пулемётами, 35 километров ночного перехода) на позиции под Бахчисарай, у Дуванкоя (Верхнесадовое). Задача - перекрыть дороги, что ведут из Симферополя (ещё, конечно, не оккупированного, но враг так быстро продвигался после прорыва 28 октября позиций у Ишуни), держать их до подхода Приморской армии.
О том батальоне, созданном из курсантов и преподавателей Военно-морского училища береговой обороны имени Ленинского комсомола Украинской ССР, нам рассказывал постоянный читатель Владлен Васильевич Королёв. Его отец Василий Андреевич одно время был замполитом училища, а позже, служа в политотделе авиации флота, участвовал 31 октября в формировании авиабатальона, чьи 600 бойцов уже 1 ноября тоже встали насмерть у Дуванкоя. Курсантский батальон училища в бой повели замначальника (начальник был в госпитале после аварии) Василий Андреевич Костышин и военком Борис Ефимович Вольфсон. Мальчишки, мужчины, что стояли насмерть, в наспех вырытых окопчиках, с винтовкой, сотней патронов и пятью гранатами на бойца. Пять суток они держались против превосходившего по численности и вооружению противника. А погибая, шептали, что так мало смогли сделать для Родины… Мы, нынешние, смогли бы хоть частичку это «малости» сделать для других?
Как сделали это, стоявшие насмерть на пути у фашистов, рвущихся на Севастополь от Перекопа, через Саки, 150 бойцов зенитной батареи №54 1-го отдельного артиллерийского дивизиона береговой обороны. Именно с их первого залпа, в 16.30, 30 октября 1941-го, началась оборона Севастополя. Когда фашисты обнаружили преграду, то обрушили на неё и снаряды, и бомбы, а наши Герои держались, помня, что за ними Родина. Держались мальчишки, юнги батареи Лёня Пренко и Володя Смирнов, без устали помогала раненым фельдшер Валентина Герасимовна Заика. Они не могли иначе, ведь однажды сердцем присягнули Отчизне, это была их земля, крымская, отдать на поругание врагу не могли, изо всех сил борясь, сражаясь. Сегодня - 80 лет с тех первых выстрелов 54-й батареи, чьи бойцы пять дней, даже врукопашную порой, сдерживали врага.
Вот номер «Красного Крыма» за 5 ноября, коротенькая корреспонденция «На подступах к Севастополю»: «Примеры высокого мужества и доблести в борьбе с германскими захватчиками показывают бойцы и командиры батареи, которой командует лейтенант Заика. Много сотен немцев уничтожил меткий ураганный огонь комендоров этой батареи»…
А вот Иван Антонович Мареш, молодой железнодорожник, ещё и 35 лет не исполнилось, не успел уничтожить ни одного врага. Его расстреляли тоже 80 лет назад, 30 октября 1941-го, когда на паровозе с приделанным плугом выворачивал шпалы на участке между Евпаторией и Сарабузом (Гвардейским) - преградить фашистам железнодорожный путь на Симферополь и Севастополь. Увы, в газетном архиве того времени не сохранилось номера с заметкой об этом, а может и не было заметки - ведь сколько таких безвестных героев, незаметных, но важных подвигов… Зато знаем, что в 1939-м наша газета рассказала об этом машинисте, перевыполнявшем нормы технических скоростей. Теперь в память о нём есть улица в Симферополе, где-то там неподалёку от железнодорожного вокзала и жила семья Героя…
Конец октября 1941-го, прорыв врага у Ишуньских позиций, стремительное наступление вглубь полуострова, один за другим оставляемые нашими войсками населённые пункты Крыма, первые бои за Севастополь, оккупация Симферополя… Восемьдесят лет прошло, поколения новые выросли, города изменились, Вечные огни горят… И бурые капельки крови потускнели давно на газетных страницах, что выходили под бомбёжками и обстрелами… А всё пышут эти страницы той войной, временем, огненным, беспощадным, отчаянным и верующим. Чтобы мы помнили, земляки.
Симферополь меняется