Три Симферополя

Век XIX - без плана…

В своё время, к 200-летию нашего города, сотрудники архива Людмила Васильева, Иван Кондранов, Любовь Кравцова, Магдалина Петровская и Людмила Сергиенко составили уникальный сборник исторических документов, хранящихся в фондах и посвящённых тем или иным событиям в истории столицы. Среди них и отчёт императору Таврического губернатора о состоянии губернии на 1831 год - «о казённых зданиях и строительстве в Симферополе». Императором России тогда был Николай I, а вот губернатором - Александр Казначеев, известный тем, что во время Отечественной вой­ны 1812-го был ординарцем Михаила Кутузова, а перед тем как стать губернатором региона, возглавлял Феодосию и, по сути, открыл миру талант местного мальчишки - Ивана Айвазовского. Став главой Таврической губернии, он забрал подростка в Симферополь, где тот окончил местную мужскую гимназию (позже - гимназия имени Константина Ушинского, ныне - имени Игоря Курчатова). Учебное заведение тогда находилось в здании, купленном у княгини Елены Горчаковой (ныне Министерство образования республики). И было, в том числе, судя и по отчёту губернатора императору, единственным в Симферополе «губернская гимназия, основанная в 1812-м, где преподают науки в четырёх классах, и при оной уездное училище». Сообщает Александр Казначеев и о бедственном положении медицины: «В Симферополе имеется собственное больничное строение (на его территории ныне психиатрическая клиника имени Наума Балабана. - Ред.), пришедшее в такую ветхость, что уже и починки не сделали бы его способным к помещению всех в заведение и, кроме того, оно вовсе неудобно для оных. По сим причинам для больницы и богодельни нанимается здесь строение, принадлежащее странно-приимному дому умершего Александра Таранова-Белозёрова (ныне - медицинское училище на улице Екатерининской. - Ред.), с платою из доходов приказа общественного призрения (управление по делам здравоохранения и социальной защиты в то время. - Ред.) по 900 рублей в год». Из иных казённых (государственных) строений в Симферополе того времени был «дом каменный двухэтажный для губернских присутственных мест (в начале нынешней улицы Желябова. - Ред.), в нём помещаются губернское правительство и типография, казённая экспедиция, палата уголовного и гражданского судов и другие присутственные места с удобностью». И строился полицейский двухэтажный дом «для помещения полиции, казначейства, земского суда, магистрата, думы, гаубтвахты, караульных офицеров, арестованных дворян и чиновников» (теперь на его месте здание Государственного Совета Рес­публики Крым). Вообще же, у Симферополя, как, впрочем, и у Карасубазара (Белогорска), Бахчисарая и Перекопа, «доходы скудны, их едва достаёт на содержание полиции, ратуш, магистратов, дум и другие расходы. Город весьма беден общественными заведениями и учреждениями, полезными для нового края».
В целом же, тогда, в начале XIX века, как писал губернатор, «города высочайше вверенной управлению моему губернии, особенно Симферополь, не имеют правильности в строе­ниях, ни должного устройст­ва». Ни о какой должности городского архитектора тогда и не мечтали, приходилось губернатору «самому наблюдать, чтобы строящиеся дома соответствовали, сколько можно положению мест и были в лучшем виде».
И отмечал он, что «в новых постройках как частных, так и казённых, ещё соблюдаются правила архитектуры, но остаётся ещё множество старых, большею частью азиатских и расположенных без должного порядка. Причина сего безобразия есть та, что города крымские не имеют планов, следовательно, ничто не удерживало местное начальство дозволять постройки в таких местах, которые должны были служить площадями, и стеснять строениями улицы. Другая причина, замедляющая успех в постройке частных домов и благообразии построе­ний, есть обременение жителей постоями воинских чинов. Здесь недостаточно казарм, ни казённых зданий, в коих бы могли помещаться войс­ка. Число сих постоев столь обременительно для жителей, что квартирная комиссия часто в затруднении бывает, отводя квартиры. Многие из жителей, чтобы не подвергаться тягостным для них постоям, и вовсе живут в своих торговых лавках». Впрочем, выход губернатор Тавриды всё же видел и сделал представление Новороссийскому и Бесссарабскому генерал-губернатору (им был тогда Фёдор Пален) «об исходатайствовании для крымских городов планов и построения в Симферополе казарм в облегчение жителей».

...но с улицами

Они, с именами, а также первый генеральный план появились у Симферополя уже при новом Таврическом губернаторе - Матвее Муромцеве. В ноябре 1837-го он предписывал городской думе: «Для лучшего порядка в городе я признал нужным сделать наименование главных симферопольских улиц и, как об этом нужно сделать известным во всём городе, то предлагаю заказать 72 жестяные доски, как прибиты уже к обывательским домам, доставить их в губернскую строительную комиссию для написания и постановки на местах. Издержки на сие дума имеет потребить из городских доходов». Кстати, к тому времени у города появился и архитектор Григорьев (имя, увы, забылось), который в 1839-м представил «Роспись названий улиц и переулков Симферополя»: Губернаторская, Александровская, Новособорная, Московская, Дворянская, Татарская, Мокрая, Тарановская, Полицейская, Гостиная, Базарная, Торговая, Жидовская, Греческая, Петропавловская, Госпитальная, Малобазарная, Цыганская, Банная, Мясная, Кладбищенская, Нагорная, Армянская, переулки Узкий, Грязный (Грязной), Каретный, Жандармский. Спустя три года названия улиц, а также значительные деревянные и каменные строения, «старые кварталы, вновь предполагаемые кварталы, пустопорожние места» нанесли и на первый проектный (генеральный) план Симферополя. Имена его разработчиков, увы, тоже забылись, но после утверждения губернатором план направили в Санкт-Петербург, где вначале его приняло правительство, а 18 июля (30 по новому стилю) Николай I написал на плане: «Быть по сему. Николай. Александрия близ Петергофа, 18 июля 1842 г.»
И с тех пор документ соб­людался неукоснительно, застраивались лишь «предполагаемые кварталы и пустопорожние места». Да и границы города (квадрат, ограниченный Салгиром и нынешними улицами Козлова, Маяковского, Павленко, Петровской балкой и мусульманским кладбищем, нынешними улицами Крылова, Красноармейской) изменились лишь к концу века, а тогда же, в 1846-м, появилось в «Новороссийском календаре статистическое описание Симферополя.
«Пространство всей земли, принадлежащей Симферополю, составляет 2465 десятин и 921 квадратную сажень (десятина - 1,09 гектара. - Ред.), в том числе удобной 2313 десятин 2224 квадратных сажени (2400 таких мер уже была бы целая десятина. - Ред.), неудобной - 151 десятина и 917 квадратных саженей. Собственно под городом находится 327 десятин и 900 квадратных саженей, расположенных в таком направлении, что в длину город простирается на 2 версты (2,13 километра. - Ред.), в ширину на 1 и три четверти, окружность имеет 8 вёрст». Составители календаря особо отмечают, что из 1710 домов города почти все каменные» и частные - 1689, один дом - церковный, а казённых - 20. Церквей 5 православных и лютеранская, есть католический и еврейский молитвенные дома и 6 татарских мечетей. И достопримечательность у города уже появилась - «вновь воздвигнутый памятник князю Василию Долгорукову-Крымскому».
А вот с жителями в Симферополе первой половины XIX века была напряжёнка: «всего 13768 (на 1846 год), в том числе 9517 душ мужского пола и 4251 - женского пола». Купцов из них 120 душ, мещан - 2865, ремесленников - 56. Ремесленники в городе ценились особо и делились на мастеровых (те самые 56 человек), подмастерьев и учеников и 12 цехов - «пекари, мясники, портные, сапожники, ювелиры, каретники, скорняки, цирюльники, столяра, маляра, кузнецы и каменщики». А ещё тогдашние симферопольцы активно торговали «как оптово, так и мелочно» (особенно в базарные пятницы и на ежегодных ярмарках - Георгиевская, 23 апреля, и Покровская, 1 октября) и «снискивали себе пропитание, посредством извозничества». Симферополь жил, развивался и ещё не знал, что пройдёт совсем немного времени и ему придётся стать госпитальным городом, передав почти все свои дома на нужды раненых в Крымской войне. Но это уже иная история, а о втором Симферополе, первого десятилетия XX века, мы расскажем в следующем номере.