Приглашение к общественной дискуссии

Долгое государство Путина

«Это только кажется, что выбор у нас есть». Поразительные по глубине и дерзости слова. Сказанные полтора десятилетия назад, сегодня они забыты и не цитируются. Но по законам психологии то, что нами забыто, влияет на нас гораздо сильнее того, что мы помним. И слова эти, выйдя далеко за пределы контекста, в котором прозвучали, стали в итоге первой аксиомой новой российской государственности, на которой выстроены все теории и практики актуальной политики.

Иллюзия выбора является важнейшей из иллюзий, коронным трюком западного образа жизни вообще и западной демократии в частности, давно уже приверженной идеям скорее Барнума, чем Клисфена. Отказ от этой иллюзии в пользу реализма предопределённости привёл наше общество вначале к размышлениям о своём, особом, суверенном варианте демократического развития, а затем и к полной утрате интереса к дискуссиям на тему, какой должна быть демократия и должна ли она в принципе быть.
Открылись пути свободного государственного строительства, направляемого не импортированными химерами, а логикой исторических процессов, тем самым «искусством возможного». Невозможный, противоестественный и контристорический распад России был, пусть и запоздало, но твёрдо остановлен. Обрушившись с уровня СССР до уровня РФ, Россия рушиться прекратила, начала восстанавливаться и вернулась к своему естественному и единственно возможному состоянию великой, увеличивающейся и собирающей земли общности народов. Нескромная роль, отведённая нашей стране в мировой истории, не позволяет уйти со сцены или отмолчаться в массовке, не сулит покоя и предопределяет непростой характер здешней государственности.
И вот - государство Россия продолжается, и теперь это государство нового типа, какого у нас ещё не было. Оформившееся в целом к середине нулевых, оно пока мало изучено, но его своеобразие и жизнеспособность очевидны. Стресс-тесты, которые оно прошло и проходит, показывают, что именно такая, органически сложившаяся модель политического устройства явится эффективным средством выживания и возвышения российской нации на ближайшие не только годы, но и десятилетия, а, скорее всего, и на весь предстоящий век.
Русской истории известны, таким образом, четыре основные модели государства, которые условно могут быть названы именами их создателей: государство Ивана Третьего (Великое княжество/Царство Московское и всей Руси, XV-XVII века); государство Петра Великого (Российская империя, XVIII-XIX века); государство Ленина (Советский Союз, ХХ век); государство Путина (Российская Федерация, XXI век). Созданные людьми, выражаясь по-гумилёвски, «длинной воли», эти большие политические машины, сменяя друг друга, ремонтируясь и адаптируясь на ходу, век за веком обеспечивали русскому миру упорное движение вверх.
Большая политическая машина Путина только набирает обороты и настраивается на долгую, трудную и интересную работу. Выход её на полную мощность далеко впереди, так что и через много лет Россия всё ещё будет государством Путина, подобно тому, как современная Франция до сих пор называет себя Пятой республикой де Голля, Турция (при том, что у власти там сейчас антикемалисты) по-прежнему опирается на идеологию «Шести стрел» Ататюрка, а Соединённые Штаты и поныне обращаются к образам и ценностям полулегендарных «отцов-основателей».
Необходимо осознание, осмысление и описание путинской системы властвования и вообще всего комплекса идей и измерений путинизма как идеологии будущего. Именно будущего, поскольку настоящий Путин едва ли является путинистом, так же, как, например, Маркс не марксист и не факт, что согласился бы им быть, если бы узнал, что это такое. Но это нужно сделать для всех, кто не Путин, а хотел бы быть, как он. Для возможности трансляции его методов и подходов в предстоящие времена.
Описание должно быть исполнено не в стиле двух пропаганд, нашей и не нашей, а на языке, который и российский официоз, и антироссийский официоз воспринимали бы как умеренно еретический. Такой язык может стать приемлемым для достаточно широкой аудитории, что и требуется, поскольку сделанная в России политическая система пригодна не только для домашнего будущего, она явно имеет значительный экспортный потенциал, спрос на неё или на отдельные её компоненты уже существует, её опыт изучают и частично перенимают, ей подражают как правящие, так и оппозиционные группы во многих странах.
Чужеземные политики приписывают России вмешательство в выборы и референдумы по всей планете. В действительности дело ещё серьёзнее - Россия вмешивается в их мозг, и они не знают, что делать с собственным изменённым сознанием. С тех пор, как после провальных 90-х наша страна отказалась от идеологических зай­мов, начала сама производить смыслы и перешла в информационное контрнаступ­ление на Запад, европейские и американские эксперты стали всё чаще ошибаться в прогнозах. Их удивляют и бесят паранормальные предпочтения электората. Растерявшись, они объявили о нашествии популизма. Можно сказать и так, если нет слов.
Между тем интерес иностранцев к русскому политическому алгоритму понятен - нет пророка в их отечествах, а всё, сегодня с ними происходящее, Россия давно уже напророчила.
Когда все ещё были без ума от глобализации и шумели о плоском мире без границ, Москва внятно напомнила о том, что суверенитет и национальные интересы имеют значение. Тогда многие уличали нас в «наивной» привязанности к этим старым вещам, якобы давно вышедшим из моды. Учили нас, что нечего держаться за ценности ХIХ века, а надо смело шагнуть в век ХХI, где будто бы не будет никаких суверенных наций и национальных государств.
В ХХI веке вышло, однако, по-нашему. Английский брекзит, американский «#грейтэгейн», антииммиграционное огораживание Европы - лишь первые пункты пространного списка повсеместных проявлений деглобализации, ресуверенизации и национализма.
Когда на каждом углу восхваляли интернет как неприкосновенное пространство ничем не ограниченной свободы, где всем якобы можно всё и где все якобы равны, именно из России прозвучал отрезвляющий вопрос к одураченному человечеству: «А кто мы в мировой паутине - пауки или мухи?».
И сегодня все ринулись распутывать Сеть, в том числе и самые свободолюбивые бюрократии, и уличать фейсбук в потворстве иностранным вмешательствам. Некогда вольное виртуальное пространство, разрекламированное как прообраз грядущего рая, захвачено и разграничено киберполицией и киберпреступностью, кибервойсками и кибершпионами, кибертеррористами и киберморалистами.
Когда гегемония «гегемона» никем не оспаривалась и великая американская мечта о мировом господстве уже почти сбылась и многим померещился конец истории с финальной ремаркой «народы безмолвствуют», в наступившей было тишине вдруг резко прозвучала Мюнхенская речь. Тогда она показалась диссидентской, сегодня же всё в ней высказанное представляется само собой разу­меющимся - Америкой недовольны все, в том числе и сами американцы.
Не так давно малоизвестный термин derin devlet из турецкого политического словаря был растиражирован американскими медиа, в переводе на английский прозвучав как deep state, и уже оттуда разошёлся по нашим СМИ. По-русски получилось «глубокое», или «глубинное государство». Термин означает скрытую за внешними, выставленными напоказ демократическими институтами жёсткую, абсолютно недемократическую сетевую организацию реальной власти силовых структур. Механизм, на практике действующий посредством насилия, подкупа и манипуляции и спрятанный глубоко под поверхностью гражданского общества, на словах (лицемерно или простодушно) манипуляцию, подкуп и насилие осуждающего.
Обнаружив у себя внутри малоприятное «глубинное государство», американцы, впрочем, не особенно удивились, поскольку давно о его наличии догадывались. Если существует deep net и dark net, почему бы не быть deep state или даже dark state? Из глубин и темнот этой непубличной и неафишируемой власти всплывают изготовленные там для широких масс светлые миражи демократии - иллюзия выбора, ощущение свободы, чувство превосходства и пр.
Недоверие и зависть, используемые демократией в качестве приоритетных источников социальной энергии, необходимым образом приводят к абсолютизации критики и повышению уровня тревожности. Хейтеры, тролли и примкнувшие к ним злые боты образовали визгливое большинство, вытеснив с доминирующих позиций некогда задававший совсем другой тон достопочтенный средний класс.
В добрые намерения пуб­личных политиков теперь никто не верит, им завидуют и потому считают людьми порочными, лукавыми, а то и прямо мерзавцами. Знаменитые политографические сериалы от «Босса» до «Карточного домика» соответственно рисуют натуралистические картины мутных будней истеблишмента.
Мерзавцу нельзя дать зайти слишком далеко по той простой причине, что он мерзавец.
А когда кругом (предположительно) одни мерзавцы, для сдерживания мерзавцев приходится использовать мерзавцев же. Клин клином, подлеца подлецом вышибают… Имеется широкий выбор подлецов и запутанные правила, призванные свести их борьбу между собой к более-менее ничейному результату. Так возникает благодетельная система сдержек и противовесов - динамическое равновесие низости, баланс жадности, гармония плутовства. Если же кто-то всё-таки заигрывается и ведёт себя дисгармонично, бдительное глубинное государство спешит на помощь и невидимой рукой утаскивает отступника на дно.
Ничего страшного в предложенном изображении западной демократии на самом деле нет, достаточно немного изменить угол зрения, и станет опять нестрашно. Но осадок остаётся, и западный житель начинает крутить головой в поисках иных образцов и способов существования. И видит Россию.
Наша система, как и вообще наше всё, смотрится, конечно, не изящнее, зато честнее.
И хотя далеко не для всех слово «честнее» является синонимом слова «лучше», оно не лишено притягательности.
Государство у нас не делится на глубинное и внешнее, оно строится целиком, всеми своими частями и проявлениями наружу. Самые брутальные конструкции его силового каркаса идут прямо по фасаду, не прикрытые какими-либо архитектурными излишествами. Бюрократия, даже когда хитрит, делает это не слишком тщательно, как бы исходя из того, что «всё равно все всё понимают».
Высокое внутреннее напряжение, связанное с удержанием огромных неоднородных пространств, и постоянное пребывание в гуще геополитической борьбы делают военно-полицейские функции государства важнейшими и решающими. Их традиционно не прячут, а наоборот, демонстрируют, поскольку Россией никогда не правили купцы (почти никогда, исключения - несколько месяцев в 1917 году и несколько лет в 1990-х), считающие военное дело ниже торгового, и сопутствующие купцам либералы, учение которых строится на отрицании всего хоть сколько-нибудь «полицейского». Некому было драпировать правду иллюзиями, стыдливо задвигая на второй план и пряча поглубже имманентное свойство любого государства - быть орудием защиты и нападения.
Глубинного государства в России нет, оно всё на виду, зато есть глубинный народ.
На глянцевой поверхности блистает элита, век за веком активно (надо отдать ей должное) вовлекающая народ в некоторые свои мероприятия - партийные cобрания, войны, выборы, экономические эксперименты. Народ в мероприятиях участвует, но несколько отстранённо, на поверхности не показывается, живя в собственной глубине совсем другой жизнью. Две нацио­нальные жизни, поверхностная и глубокая, иногда проживаются в противоположных направлениях, иногда в совпадающих, но никогда не сливаются в одну.
Глубинный народ всегда себе на уме, недосягаемый для социологических опросов, агитации, угроз и других способов прямого изучения и воздействия. Понимание, кто он, что думает и чего хочет, часто приходит внезапно и поздно, и не к тем, кто может что-то сделать.
Редкие обществоведы возьмутся точно определить, равен ли глубинный народ населению или он его часть, и если часть, то какая именно? В разные времена за него принимали то крестьян, то пролетариев, то беспартийных, то хипстеров, то бюджетников. Его «искали», в него «ходили». Называли богоносцем, и наоборот. Иногда решали, что он вымышлен и в реальности не существует, начинали какие-нибудь галопирующие реформы без оглядки на него, но быстро расшибали об него лоб, приходя к выводу, что «что-то всё-таки есть». Он не раз отступал под напором своих или чужих захватчиков, но всегда возвращался.
Своей гигантской супермассой глубокий народ создаёт непреодолимую силу культурной гравитации, которая соединяет нацию и притягивает (придавливает) к земле (к родной земле) элиту, время от времени пытающуюся космополитически воспарить.
Народность, что бы это ни значило, предшествует государственности, предопределяет её форму, ограничивает фантазии теоретиков, принуждает практиков к определённым поступкам. Она - мощный аттрактор, к которому неизбежно приводят все без исключения политические траектории. Начать в России можно с чего угодно - с консерватизма, с социализма, с либерализма, но заканчивать придётся приблизительно одним и тем же. То есть тем, что, собственно, и есть.
Умение слышать и понимать народ, видеть его насквозь, на всю глубину и действовать сообразно - уникальное и главное достоинство государства Путина. Оно адекватно народу, попутно ему, а значит, не подвержено разрушительным перегрузкам от встречных течений истории. Следовательно, оно эффективно и долговечно.
В новой системе все институты подчинены основной задаче - доверительному общению и взаимодействию верховного правителя с гражданами. Различные ветви власти сходятся к личности лидера, считаясь ценностью не сами по себе, а лишь в той степени, в какой обеспечивают с ним связь. Кроме них, в обход формальных структур и элитных групп работают неформальные способы коммуникации. А когда глупость, отсталость или коррупция создают помехи в линиях связи с людьми, принимаются энергичные меры для восстановления слышимости.
Перенятые у Запада многоуровневые политические учреждения у нас иногда считаются отчасти ритуальными, заведёнными больше для того, чтобы было, «как у всех», чтобы отличия нашей политической культуры не так сильно бросались соседям в глаза, не раздражали и не пугали их. Они как выходная одежда, в которой идут к чужим, а у себя мы по-домашнему, каждый про себя знает, в чём.
По существу же общество доверяет только первому лицу. В гордости ли никогда никем не покорённого народа тут дело, в желании ли спрямить пути правде либо в чём-то ином, трудно сказать, но это факт, и факт не новый. Ново то, что государство данный факт не игнорирует, учитывает и из него исходит в начинаниях.
Было бы упрощением сводить тему к пресловутой «вере в доброго царя». Глубинный народ совсем не наивен и едва ли считает добродушие царским достоинством. Скорее, он мог бы думать о правильном правителе то же, что Эйнштейн сказал о боге: «Изощрён, но не злонамерен».
Современная модель русского государства начинается с доверия и на доверии держится. В этом её коренное отличие от модели западной, культивирующей недоверие и критику. И в этом её сила.
У нашего нового государства в новом веке будет долгая и славная история. Оно не сломается. Будет поступать по-своему, получать и удерживать призовые места в высшей лиге геополитической борьбы. С этим рано или поздно придётся смириться всем тем, кто требует, чтобы Россия «изменила поведение». Ведь это только кажется, что выбор у них есть.

Владислав СУРКОВ.
Материал взят
с сайта echo.msk.ru

Досье

СУРКОВ Владислав Юрьевич (Дудаев Асланбек Андарбекович) - помощник президента РФ. В прошлом - первый зампредседателя правления КБ «Альфа-банк», председатель совета директоров «АК Транснефтепродукт», глава аппарата правительства, вице-премьер. Отвечал за связь с судами, религиозными организациями, прокуратурой, курировал юстицию, статистические органы, масс-медиа. Одни называют Суркова гениальным политтехнологом, творчески одарённым и склонным к эстетизму человеком и патриотом, другие - «серым кардиналом», циничным манипулятором и заклятым врагом демократии. Так или иначе при упоминании его имени мало кто остаётся равнодушным.

Поговорим о статье Суркова

Текст статьи Владислава Суркова «Долгое государство Путина», пишет Максим Шевченко, выдаёт нам все замыслы правящей элиты и стоящего за её спиной космополитического капитала по перезагрузке системы и сохранению своей власти.
Адресат у статьи только один - и вы все знаете его должность. Царь.
Не нынешний - так будущий.
Там так и сказано: «Различные ветви власти сходятся к личности лидера, считаясь ценностью не сами по себе, а лишь в той степени, в какой обеспечивают с ним связь».
Сомневающемуся и недопонимающему Царю умным помощником рассказывается сущность его власти и перспективы её продолжения в истории.
Это предложение монархического госпереворота, упразднение общественного договора и принципа «народного государства».
В Конституции РФ сказано, что «носителем суверенитета и единственным источником власти в Российской Федерации является её многонациональный народ».
Правящая элита народ ненавидит, презирает, боится и хотела бы упразднить его политическую субъектность и минимизировать исходящие от него риски.
Как это сделать?
Лишить народ легальных институтов и возможностей (демократических) влиять на положение в стране.
Все иные способы считать бунтом и строго запретить.
Поэтому народ объявляется «глубинным», то есть не реальной совокупностью граждан, обладающими явными правами и свободами, а тайной психо-социальной сущностью, якобы не знающей, чего она хочет и полагающейся только на «доверие» к первому лицу, который и является государством.
Не на законе и суде, не на разделении властей и их взаимном контроле, не на принципе делегирования управленческих и политических полномочий через представительские институты, являющийся результатом сотен лет ожесточённой борьбы народа против сакрализованной власти господ.
А на «доверии» к изощрённому, но не обязательно доброму царю.
Якобы русский и другие народы нашей страны рассуждают о природе власти тезисами, пусть и гениального, но абсолютно чуждого им по духу немецкого еврея Эйнштейна.
Попутно, кстати, в этой «новой теории относительности власти» и первое лицо сравнивается Сурковым с Богом.
Вся история русской освободительной мысли, вся русская литература становятся ненужными и опасными вольнодумными метаниями.
Этим открываются врата сыску, репрессиям, слежке, тирании, цензуре, уничтожению прав и свобод, грабежу населения от имени «изощрённого, но не злонамеренного царя».
Так как в добром царе народ не нуждается, а чуждые нам институты западной демократии прогнили и лживы - власть переходит к «людям длинной воли».
Это крутые пацаны, которым позволено всё, если они лояльны первому лицу.
Он их не сдаст, даже если они будут убивать людей (как журналистов в ЦАР), пытать их (как по всей стране), похищать, грабить, рейдерствовать, фальсифицировать следствие и суд.
Прокуратура и следствие во имя закона, равно как и независимый суд для его защиты, упраздняются, если того требует изощрённость власти «людей длинной воли» и их Царя.
Ну, там, борьба с пиндосами, муслимами, чурками, бандерлогами, педиками, либерастами, сотрудниками Ходорковского, Навального или левыми активистами и не подментованными националистами.
Любые действия «людей длинной воли» правильны, ибо верны.
Для них не существует морали.
Их действия продиктованы только их волей.
Их воля мотивирована их природой.
Их природа не познаваема профанами.
Суть её в древнем акте постулирования Закона Силы и Действия (божественного и поэтому не формулируемого) против Хаоса человеческой деградации и нигилизма. Все остальные должны им подчиняться и (возвращаемся чуть выше) доверять их Вождю, Царю, Императору.
Короче, жизнь крута для всех, но для некоторых - «по понятиям». Пахан всегда прав, поскольку изощрён .
А что ж народ?
Он сокрыт и глубинен. Он Великий Спящий. Он не не знает, чего ему надо, но доверяет из примордиальной глубины «людям длинной воли» и Царю, поскольку они опасны и изощрены в достижении своих целей, а, стало быть, правы.
Всё обливание дерьмом западных демократий не более, чем прикрытие этих главных тезисов, отвлечение внимания.
Все либеральные критики начнут кричать именно об этом, не понимая (ибо не читали или не воспринимали всерьёз Ницше, Гумилёва и Зомбарта) главного тезиса - «наступает время людей длинной воли», время оправданных произвола и насилия ради Великого Будущего Порядка. Именно это и есть суть и цель путинизма (в версии Суркова, правда)…
А лаборатория «людей длинной воли», скорее всего, - Юго-Восток Украины. Форма их организации, не подвластная законам - ЧВК. С обеих сторон фронта, кстати.
Мы бы поверили Вам, Владислав Юрьевич, если бы не знали, какие наглые, жадные и грязные космополитические барыги и спекулянты стоят за спиной нынешних постсоветских режимов, прикрывающихся кто национализмом, кто традиционализмом.
Как торгуют эти режимы наследием СССР ради личного и своих семей и челяди обогащения. И не видели бы, как Ваши «люди длинной воли» живут и действуют не ради Правды и Справедливости, а ради личных наживы, произвола и гордыни. Кои, с точки зрения верующих, являются ненавистными не изощрённому «богу Эйнштейна», а Богу истинному - Источнику Правды. На языке атеистов - принципу справедливости.

Максим ШЕВЧЕНКО.
Материал взят
с сайта echo.msk.ru

Досье

ШЕВЧЕНКО Максим Леонардович - российский журналист, телеведущий и общественный деятель. Член Общественной палаты Российской Федерации второго и третьего составов (2008-2012). Член Совета при президенте Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека (2012-2018). Был доверенным лицом кандидата от КПРФ Павла Грудинина, депутат Законодательного собрания Владимирской области VII созыва с 9 сентября 2018 года, член и руководитель фракции КПРФ. Постоянный член Изборского клуба. Среди наград - «Золотое перо России» (2008), Благодарность президента Российской Федерации (23 апреля 2008 года) «за информационное обеспечение и активную общественную деятельность по развитию гражданского общества в Российской Федерации»,  Серебряная кнопка YouTube (присваивается за достижения каналом отметки в 100000 подписчиков или более). Ведёт программу на радио «Эхо Москвы». Считает идеологию палестинского исламистского движения ХАМАС «аналогом христианской демократии», выступает против пенсионной реформы, за российское военное присутствие в Африке и возрождение традиций кровной мести.

 

Уважаемые читатели!

Наверняка у многих из вас возникло желание принять участие в общественной дискуссии. Сделать это можно хорошо известным вам и давно проверенным способом - обратившись в редакционный отдел писем по адресу: 295000, Республика Крым, г. Симферополь, ул. Набережная им. 60 лет СССР, д. 75-3, МФК «Гагаринский», офис 408, а также по адресу электронной почты: postm@c-pravda.ru
Убедительно просим вас, выражая собственное мнение, воздерживаться от непарламентских выражений, избегать окказионального словообразования, придерживаться норм русского языка и требований действующего законодательства РФ. Напоминаем также, что вследствие ограниченности газетной площади далеко не все письма могут быть опубликованы, редакция оставляет за собой право отбора читательских откликов по собственному усмотрению. Мы - не демократы, мы просто работаем для вас.

Ваша «Крымская правда».