Затопленные ради будущего

Морская боль

Крымская война. Российская империя противостоит Османской, Французской, Британской и Сардинскому королевству. Прошло кровопролитное Альминское сражение (8-9 сентября 1854-го по старому стилю), нашим солдатам пришлось отступать в Севастополь. Но флот неприятеля рвётся к городу, единственная возможность защититься от него - преградить вход в бухту… телами кораблей. Руководитель обороны Владимир Корнилов собирает военсовет Черноморского флота и предлагает иной вариант - не такой горький и, в общем-то, позорный для моряка. Дать бой: всем кораблям атаковать врага, если не удастся уничтожить его суда, то подорваться, сцепившись с самыми мощными. Отчаянное предложение командиры кораблей не поддержали: на смену взорванным вражеским могли прийти новые, а у России не было бы Черноморского флота. Командир «Селафаила» Аполлинарий Зарин предлагает затопить у входа в бухту старые корабли, а командам, сняв орудия, уйти на береговые бастионы. Мнения разделились, точку в решении поставил Александр Меньшиков, главнокомандующий армией в Крыму: затопить.
И вот практически весь Севастополь с болью наблюдает, как «Три Святителя»,  «Селафаил», «Варна», «Силистрия», «Уриил», «Сизополь» и «Флора» медленно движутся к месту последней стоянки. Матросы и офицеры, сошедшие с этих заслуженных кораблей, закрывали лица ладонями, чтобы не показывать слёз. Вытянувшиеся в линию между Константиновской и Александровской батареями, корабли затопили вечером 11 сентября. Очевидцы вспоминали, что дольше всех не хотел тонуть участник Синопского сражения «Три Святителя», лишь после нескольких выстрелов по нему нехотя пошёл ко дну. А команды их продолжали бой, сражаясь, в том числе и в память о своих кораблях.

«Принц», сражённый бурей

Затопленные русские корабли сорвали планы противника. Англо-франко-турецкие войска решили взорвать их, чтобы очистить путь в Севастопольскую бухту. Британский фрегат «Принц» подвёз в Балаклавскую бухту (Балаклаву противник занял 14 сентября) вместе с зимним обмундированием и медикаментами запас мин, отряд водолазов и новейшие водолазные приборы. Но сильнейший шторм 14 ноября разметал стоящие у Балаклавы суда неприятеля. Считается, что император Николай I, узнав об этом, воскликнул: «Ещё одну такую бурю, и союзники убрались бы из Крыма!». «Принца» сорвало с якоря, внесло на прибрежные скалы, корабль затонул. Почти вся команда, кроме семи человек, бросившихся в море и чудом вынесенных на сушу, погибла, не осталось следа и от груза.
Зато родилась легенда о «Чёрном принце», столетие будоражащая кладоискателей. «Чёрном», наверное, потому, что до сих пор он остаётся загадочным кораблём. Ещё не окончилась Крымская война, а по миру пошли слухи, что британский корабль, кроме снаряжения, вёз золото - награду войску за будущее взятие Севастополя. Александр Куп­рин, к примеру, писал о 60 миллионах рублей английским золотом, спрятанным в бочках. Искали клад выходцы из многих стран, любители и специалисты.
К примеру, 96 лет назад специально для этого при Объединённом государственном политуправлении создана экспедиция подводных работ особого назначения (ЭПРОН). Но поисковики в разные годы находили лишь размётанные на значительном расстоянии останки судна, части винта и парового котла, предположительно принадлежавшие «Принцу», несколько монет, мелкие бытовые принадлежности, офицерскую саблю да ручную гранату. Не было даже намёка на огромное количество золота. Так что это красивая легенда. Ведь англичане даже не пытались искать свой груз. Они наверняка знают, что золота на затонувшем «Принце» не было - его перегрузили ещё в Стамбуле на другие корабли. А польза от легенды всё-таки была: созданный для поиска золота ЭПРОН участвовал в очистке севастопольской бухты от затонувших кораблей, в подводном строительстве всех причалов на Чёрном море.

Последние жертвы и память

Противнику не удались даже попытки уничтожить преграду в Севастопольскую бухту, но силы природы оказались выше человеческих планов: жестокие штормы первой осадной зимы уничтожили задуманное защитниками города препятствие. Тогда затопили новые корабли - «Орест», «Пилад», «Гавриил»… 13 февраля 1855-го между Николаевской и Михайловской батареями, к востоку от ранее затопленных, опустились «Святослав», «Двенадцать апос­толов», «Ростислав», «Кагул», «Мидия», «Месемврия». Оставшиеся корабли флота вначале использовали для поддержки войск на суше как госпитали, но в августе и их затопили. Чтобы сделать это, наши войска по понтонному мосту перешли бухту с Южной стороны на Северную. Черноморский флот тогда погиб во имя спасения Севастополя, Крыма, России.
После окончания Крымской войны в возрождаемом Севастополе в 1857-м начались работы по очистке бухты. Растянулись они почти на десятилетие, что не смогли поднять - взорвали, как, например, корпус «Двенадцати апостолов». В 1905-м, к 50-летию первой обороны города, на их месте появился искусственный островок с колонной, увенчанной двуглавым орлом, на груди которого щит с изображением Георгия Победоносца. Памятник создали скульптор Амандус Адамсон, архитектор Валентин Фельдман и военный инженер Фридрих Энберг. Говорят, если вглядеться в крылья птицы, то увидишь профили погибшего за город адмирала Павла Нахимова и умершего императора Николая I. Памятник выстоял и в Октябрьскую революцию с Гражданской войной, хотя одно время сторонники большевизма предлагали убрать над орлом императорскую корону, заменив звездою с электроосвещением. Пережил монумент и землетрясение 1927-го, и Великую Отечественную, хотя 22 июня 1941-го совсем рядом взорвалась мина. Следы от пуль и осколков снарядов времён второй обороны Севастополя так и остались на колонне. На табличке монумента надпись: «В память кораблей, затопленных в 1854 - 1855 для заграждения входа на рейд». Напротив, на стене набережной, - якоря с этих кораб­лей, а в Музее флота хранится полуистлевший Андреевский флаг, поднятый с одного из них. Полвека назад памятник Затопленным кораблям появился на гербе Севастополя, а в наше время - на 10-рублёвой монете, посвящённой воссоединению Крыма и России, на юбилейной сторублёвой банкноте и на купюре в 200 рублей.

История повторяется

Затопленные в Крымскую войну корабли - не единственные на Черноморском флоте. Летом 1918-го близ Новороссийска, в Цемесской бухте, и ещё нескольких местах у побережья нынешнего Краснодарского края затоплена ушедшая по призыву большевиков из осаждённого кайзеровскими войсками Севастополя часть судов. Последним погиб миноносец «Керчь», он радировал, что «погиб, уничтожив те корабли Черноморского флота, которые предпочли гибель позорной сдаче Германии». В память о них в Цемесской бухте установлена мачта-обелиск с разноцветными металлическими флагами, означающими по флажному своду сигнал, поднятый уходящими в морскую пучину кораблями: «Погибаю, но не сдаюсь».
В марте 2014-го черноморцы затопили БДК «Очаков» и несколько вспомогательных водолазных судов в заливе Донузлав под Евпаторией, чтобы не выпустить из базы украинские корабли. В память об этом в Новоозёрном спустя полгода появился памятный знак.

Наталья БОЯРИНЦЕВА.
Фото с сайта sevastopol-foto.ru