Адель-наука

В сфере её научных интересов - русская фразеология, социальная лингвистика, лингвокультурология, крымскотатарская филология. Треть более 250 научных работ посвящена проблемам возрождения и развития крымскотатарского языка. Часть научных статей вошла в сводный каталог библиотеки Конгресса США. Монография «Русская фразеология в коммуникативно-прагматическом освещении» представлена в библиотеках многих университетов мира, среди которых Бёркли, Гарвард, Принстон.
Следует сказать и о другой творческой ипостаси Адиле-ханум - литературной и литературоведческой: она пишет стихи, рассказы, критические статьи, эссе, занимается художественным переводом. С книгой стихотворений «Моя антология» можно познакомиться на её персональном сайте (www.emirova.com).
С первого дня нашего знакомства на Международном форуме русистов в Ялте про себя зову её именем «Адель»: как образец изящества и привлекательности, сродни героине пушкинского стиха - «Играй, Адель, / Не знай печали. / Хариты, Лель / Тебя венчали…», обласканной греческими богинями веселья, радости и славянским божеством любви. Узнав об этом, она нисколько не удивилась:

- Не вы первая. В студенчестве сокурсники по филологическому факультету Самаркандского университета окрестили меня «Адель-наука». Потому что, кроме учёбы, меня ничто не интересовало.

- А что означает имя, данное вам родителями?

- Моё имя, как и большинство крымскотатарских, арабского происхождения. Переводится - «справедливая». И во всех жизненных ситуациях я стараюсь соответствовать этой нравственной категории. Хочется думать, что до сих пор мне это удавалось.

- Ваше взросление прошло в Узбекистане, а где родились? Кем были родители?

- Наша семья жила в деревне Дерекой, а родилась я в роддоме Ялты в 1933 году. Мама Зера Сеит-Асан - из южнобережных крестьян. Отец Сеит-Мемет Эмир Али - уроженец Бахчисарайского района. Он учился в Зынджырлы-медресе в Бахчисарае. С 14 лет работал в Ялте в турецких кофейнях. Там же научился отменно готовить и позже стал работать шеф-поваром в лучших санаториях ЮБК. Рассказывал, что в 1933 году кормил детей в «Артеке». Он намного пережил маму. Я успела его сюда привезти. Скончался на родине в 95-летнем возрасте, через полтора месяца после переезда.

- Что вам запомнилось из довоенного крымского детства?

- Многое. Мне ведь к началу войны было уже восемь лет. Помню, как по-доброму общались соседи разных национальностей, среди них были и смешанные семьи. Во время сбора фруктов в Крым приезжали на подённую работу украинские и русские женщины, жили здесь месяцами. После окончания сезона многие увозили «в подоле» татарчат. А некоторые из них оставались. Соседка моей тёти была украинкой, которая вышла замуж за крымского татарина. Она хорошо говорила на нашем языке. Имея грудного ребёнка, изредка, когда моя мама долго отсутствовала, была кормилицей моей младшей сестры. Помню обстрелы с моря, бомбёжки, виселицы на набережной Ялты, голод…
И, конечно, помню дорогу почти в месяц длиной на чужбину. Об этом я рассказала в эссе «Ностальгия».

- Родительский дом в Дерекое сохранился?

- Да, а деревня Дерекой ещё в прошлом веке слилась с Ялтой. Возвратившись в Крым в 1990 году, конечно же, первым делом поехала в Ялту - посмотреть на свой дом. В нём жила Елена Ивановна Шведко. Она помнила моего отца, который в шестидесятые годы приезжал, чтобы восстановить документы о трудовом стаже. Сказала ему, что, став хозяйкой дома, прочитала нашу фамилию и имена детей на рамах и подоконниках, где они были написаны детским почерком химическим карандашом. Мы с ней ещё не раз встречались и общались по телефону до самой её кончины.

- В Крым вы вернулись в числе первых. Что этому способствовало?

- Приглашение тогдашнего ректора симферопольского университета Вячеслава Григорьевича Сидякина на должность профессора кафедры русского языка. Оказалось, крымские коллеги были знакомы с моими научными работами по русской фразеологии. А профессора на кафедре не было.
Я не стала откладывать переезд, потому что мой престарелый отец очень хотел увидеть родные места.

- Вы много лет отстаивали права русского языка на нашем полу­острове. Теперь главная забота - родной язык?

- Я всегда интенсивно занималась и занимаюсь сейчас актуальными проб­лемами и русской, и крымскотатарской филологии. В «украинском» Крыму русский и крымскотатарский языки, как известно, имели статус языков национальных меньшинств. По отношению к русскому языку это был, конечно, нонсенс. После перехода Крыма в российское правовое поле русский язык восстановил свой статус государственного языка. Такой же статус получили крымскотатарский и украинский языки. Однако меня как учёного-социолингвиста сегодня беспокоит проблема витальности крымскотатарского языка: как известно, в последнем издании «Атласа исчезающих языков мира» ЮНЕСКО крымскотатарский язык всё ещё квалифицируется как находящийся в серьёзной опасности.

- В вашей жизни было много встреч с известными людьми, кто из них оставил самый заметный след в душе?

- Подарком судьбы стало для меня знакомство с писателем Сергеем Павловичем Залыгиным, редактором всесоюзного журнала «Новый мир». Прочитав его роман «Южно­американский вариант», я была поражена тем, как хорошо мужчина не просто знает, а чувствует женскую психологию. Впервые встретилась с ним 27 января 1976 года: Сергей Павлович пригласил меня на вечер, посвящённый 150-летию М. Е. Салтыкова-Щедрина в Большом театре. Этот человек стал для меня образцом и в жизни, и в литературе. Цельный, честный, бескомпромис­сный, талантливый! Бесконечно благодарна Сергею Павловичу за внимание и дружеское расположение, которые укрепляли мой дух, чувство собственного достоинства и тем самым помогали переносить все тяготы тогдашней жизни.

- Стихи и прозу пишете на русском языке?

- Да, но мои художественные произведения пронизывает тема родного народа.
В основном это «женская» лирика. Несколько стихотворений посвящены крымской тематике: «Всё вернулось на кру́ги своя…», «Партенитский сонет», «Коктебель», «Аю-Даг».
 В стихотворении «Родина» в какой-то степени отразилась моя духовная ипостась. Оно заканчивается четверостишием:
И не нужны теперь мне
все блаженства рая.
Прижми к своей груди,
утешь и успокой.
Блажен, кто родился́
в чудесном этом крае.
Блажен, кто здесь найдёт
последний свой покой.
Что касается научной работы, крымскотатарская составляющая проявляется в темах: «Языковая ситуация в Крыму», «Языковые права и обязанности», «Крымскотатарская филология - современное состояние и перспективы развития», «Крымскотатарская лексикография». Я нашла свою научную нишу и считаю, что как учёный приношу пользу и родному народу, и русскому.
Это не вызывает ни малейшего сомнения.
Наша газета не раз обращалась за консультациями к Адиле Мемедовне. С её и нашей «лёгкой руки» слово «крымскотатарский» стали писать слитно, а не через дефис, и этот вариант узаконен теперь в научных изданиях, вышедших под эгидой Российской Академии Наук.
Адиле Эмирова оправдывает студенческое прозвище: вся её жизнь посвящена науке. Совсем недавно она завершила работу над новой монографией «Современная крымскотатарская лексикография». Наверняка, не последней.