Военная жизнь газеты

Последние мгновения

В ночь на 22 июня 1941 года, когда фашисты уже стояли у наших границ, готовые перейти в наступление, в Симферопольской типографии на улице Карла Маркса печатали, как потом оказалось, последний мирный номер газеты. Уже фашисты бомбили Севастополь в 3.15 ночи, а экземпляры «Красного Крыма» везли в самые отдалённые уголки полуострова, на север, чтобы рано утром почтальон положил газету в почтовый ящик.
- Мой отец, Трофим Симаков, был, как бы сейчас сказали, водителем-экспедитором, развозившим почту по сёлам и городам, тогда, кажется, эта должность называлась иначе, но не уверена, - поделилась воспоминаниями читательница Валентина Трофимовна.
- И в ночь, когда началась вой­на, он как раз и вёз почту, газеты «Красный Крым» в Армянск. Вернулся часов в 10 утра и с тревогой рассказывал маме, как, выезжая из Симферополя, видел в автомобильное зеркало какие-то странные «бело-тёмные облака» над Севастополем, которые спускались всё ниже, а потом над городом пылало непонятное зарево, что «случилось что-то непонятное». Товарищ, возивший почту в Севастополь, рассказал, что на город упали бомбы, что были погибшие, что наши зенитчики стреляли и даже сбили неизвестный самолёт. Но что это - учения?
А как же погибшие! Провокация? Но чья? О войне с Германией никто не думал - был же пакт о ненападении. Лишь в 12 часов по радио передали, что война, что именно германские войска перешли границу и бомбили наши города.
Но до полуденного сообщения, до выступления наркома иностранных дел СССР Вячеслава Молотова о том, что «случилось непонятное», знали только севастопольцы, пережившие налёт. Остальные крымчане, даже видевшие зарево в небе в севастопольской стороне, думали о каком-то пожаре или грозе. И даже в Симферополе офицеры штаба 156-й стрелковой дивизии, на территории дислокации которого разорвалась одна из сброшенных фашистами мин, - промахнулся, видимо, германский лётчик - собрав осколки, сначала недоумевали.
И в газете за 22 июня читали мирные новости о том, что завтра воспитанники Евпаторийского детдома для испанских детей идут в поход по Крыму, что «в орденоносном совхозе «Красный» досрочно выполнили полугодовой план и собрали
9 миллионов 173 тысячи 597 яиц, а главная боевая задача полуострова - провести уборку озимых. Это в следующем номере уже опубликуют и выступление Молотова, и указ о введении военного положения, и портрет Иосифа Сталина, и рисунок Фёдора Литвинова - идущие в бой солдаты, и решения на многочисленных митингах трудиться и сражаться до Победы.
На редакционной летучке в 8 утра 22 июня редактор Евгений Степанов рассказал коллегам о звонке из Севастополя, где были собственный корреспондент газеты Леонид Дубнов и спецкор Михаил Муцит, очевидцы вражеского налёта. Этой теме должна была быть посвящена вся первая полоса, а потом сообщения о непонятных бомбёжках в Киеве, Каунасе, Житомире стали приходить по лентам ТАСС, и, наконец, официальное сообщение о том, что фашистская Германия напала на нашу страну. Все мирные планы и материалы - в сторону, номер на 23 июня полностью посвящён началу войны. Леонид Дубнов по телефону передал из Севастополя о митинге на заводе имени Серго Орджоникидзе, где «комсомолец-сборщик Игнаткин заверил, что до последнего дыхания будет биться за дорогую Родину». Евгений Аранович - из Керчи, что жители города верят: «фашистов ждёт бесславный конец», Михаил Сохань передал из Ялты, что все работники местного порта готовы ответить «на неслыханное нападение фашистов на советский народ». Лев Чудаков рассказал, как в Симферополе военный комиссариат осаждают добровольцы, требующие мобилизовать на фронт, а на снимках Эммануила Бендицкого - встревоженные, но решительные лица собравшихся на митинг работников машиностроительного завода имени Куйбышева. В следующем номере - рассказ Михаила Муцита и Леонида Дубнова о начале войны в Севастополе и первые сообщения Совинформбюро, и новые заявления патриотов. Отныне все номера «Красного Крыма» посвящены Великой Отечественной войне и тому, что «победа обязательно будет за нами».

Вновь в Севастополь

«Крымская правда» родилась в Севастополе - в 1918 году, называлась тогда «Таврическая правда», в Севастополь она вернулась и в 1941-м, когда враг оккупировал Симферополь.
- Последующие события развивались с необычайной быстротой, - вспоминал редактор газеты Евгений Петрович Степанов. - Враг приближался к Крыму, бешено рвался вглубь полуострова, имея целью с ходу захватить морскую крепость. Первые бомбы не были лишь устрашающим актом. Фашисты систематически бомбили Севастополь, чтобы парализовать жизнь города, сокрушить мощь флота. Обстановка складывалась крайне неблагоприятно: в конце сентября бои уже шли на Перекопе. Секретарь областного комитета партии Владимир Булатов вызвал меня, рассказал о положении на фронтах и предложил срочно поехать в Севастополь, чтобы подготовить базу для издания областной газеты «Красный Крым»: «Побывай в горкоме партии и штабе флота. Типография городской газеты не годится - в центре, не защищена от бомбового удара и артиллерийского огня. Переправь оставшуюся бумагу, подбери надёжных сотрудников. Всех остальных отправишь в Керчь». Владимир Семёнович дал мне пистолет, пожал руку. Был он всегда жизнерадостен, светел, а в этот раз не мог скрыть усталость и боль. Он последнее время занимался эвакуацией предприятий, продовольствия, людей, формированием отрядов народного ополчения, подпольных групп, созданием продовольственных и боевых баз в лесах и горах на тот случай, если придётся вести в тылу врага партизанскую борьбу. «Подготовишь всё, тотчас заходи доложить. Особенно о людях. Действуй и будь осторожен».
В 1941-м эти октябрьские дни были в Крыму тревожными, враг уже прорвал оборону, захватил Армянск, на Ишуньских позициях оборонявшая полуостров 51-я армия, большинство в ней - крымчане, с трудом, ценой многих жизней сдерживала натиск. Но 18 октября 1941-го 11-я армия вермахта перешла в наступление, после десяти дней упорных боёв враг вышел на оперативный простор - к 16 ноября 1941 весь Крым, кроме Севастополя, оккупирован.
30 октября часть семей сотрудников газеты на редакционной полуторке вывезли в Керчь, оттуда эвакуировали на Кавказ, но многие семьи остались в Крыму: кто не захотел уезжать, кто не смог. Они сполна ощутили оккупацию, многие погибли.
- Помню, что газета «Красный Крым» выходила чуть ли не до последнего дня, - вспоминает Диана Сергеевна Берестовская, доктор философских наук и профессор, чей отец Сергей Степанович работал в типографии, в годы оккупации он, не мобилизованный на фронт из-за больных ног, помогал партизанам, печатал листовки. - 30 октября в городе был митинг: «Симферополь не будет сдан! Не должно быть паники!», а 2 ноября немцы вошли на окраину - она называлась Бахчэль, это примерно в районе нынешней улицы Лермонтова. Симферополь был сдан без боя.
Свежий номер «Красного Крыма», вышедший 2 ноября в Севастополе, прочесть симферопольцам уже не удалось, газета теперь печаталась для ещё не оккупированных врагом Севастополя, Ялты, Керчи, правда, с доставкой становилось всё труднее - суда, на которых среди других грузов везли газету, часто попадали под бомбёжку.
- Когда положение Симферополя стало безнадёжным, мы получили команду покинуть город, - вспоминал Евгений Степанов. - Большинство товарищей отходило в Керчь. Часть наших работников - Григорий Фартушный, Ефим Певзнер, Иван Сухиненко, Григорий Кокушинский ушли в лес в партизанские отряды (там же оказался сражавшийся на Перекопе фотокор Исай Блох. - Ред.). Человек 10 направились в Севастополь, где по решению областного комитета партии должна была издаваться областная газета, наборные машины и верстальный цех были перенесены в подвал дома на улице имени Фрунзе. В тревожную, поистине трагедийную ночь мы покинули Симферополь и обосновались в Севастополе. Кругом полыхали пожары. Где-то близко рвались снаряды.
В небе гудели самолёты, а лучи прожекторов прожигали тьму. То и дело трещали пулемётные и автоматные очереди. Первые дни в Севастополе были тоже очень тревожными. Причалы загружены людьми, которым предложено эвакуироваться, по улицам бродят в поисках своих частей солдаты. Население дезориентировано различными слухами, которые рождаются, конечно же, с помощью гитлеровской агентуры. Магазины закрыты, света нет, то и дело на город падают бомбы. Вот несут на шинелях раненых матросов с корабля, в который только что угодила фашистская бомба. Вздымается вверх и медленно оседает грудой развалин высокое здание, в котором рванула бомба. Стройно идут в шеренгах моряки - морская пехота, которую уже тогда фашисты назвали «чёрная смерть», направляется на оборонительные рубежи. Несмотря на внешнюю неразбериху, чётко работал военный совет Черноморского флота во главе с командующим флотом Филиппом Октябрьским, городской комитет обороны, возглавляемый секретарём горкома Борисом Борисовым. С ходу начал свою деятельность обком партии, начала выходить областная газета. Жизнь города, несмотря на неимоверные трудности военного времени, стала налаживаться, определились оборонительные рубежи, предприятия были укрыты в штольни.
К концу года в редакции осталось трое - обком партии предложил сократить штат, всё же «лишние люди в осаде - лишние жертвы». «Жаль было расставаться с опытным журналистом Моисеем Олинским, с боевым газетчиком Леонидом Тимофеевым и другими товарищами. Но война есть война, товарищи нужны будут в другом месте». В редакции остались Михаил Муцит, Абрам Райчук и Евгений Степанов. Работы хватало: «Писали и правили оригиналы, и вычитывали гранки, и составляли макеты, и по очереди вели номер, занимались вёрсткой и вычиткой полос... Были, как в танке, взаимозаменяемы. Трудно было троим перерабатывать весь материал, поступающий в газету. Надо вычитать телеграммы ТАСС, прочитать, отобрать и подготовить к набору корреспонденции наших читателей, написать передовую, подготовить свои живые очерки и зарисовки о севастопольцах. Не хватало подчас и 24 часов суток. Но время неутомимо отсчитывало секунды и часы, приближалось время выхода газеты. А она обязана появиться в положенный час, она не могла, не должна опоздать к своим читателям. И она в установленное время, рано утром, была у них в руках».
Журналистам, как и во все времена, помогали полиграфисты - наборщики и верстальщики, корректоры и печатники работали не покладая рук.
- Настоящие севастопольцы, - вспоминал редактор. - Я ни разу не слышал жалоб на трудности, на лишения и невзгоды. Никто никогда не подчёркивал героику своего труда. Все делали работу просто и буднично. Когда им сказали, что газета будет выходить семь раз в неделю, то есть ежедневно, никто не возразил. Наоборот, как-то удивительно просто, будто это их сокровенное желание, давно и глубоко продуманное, они ответили: «Иначе и быть не может. Наш труд - наш вклад в дело обороны родного города».
И они не уходили с рабочих мест, как и бойцы из блиндажей. Взрывная волна вышибла окна - заделали фанерой, продолжали трудиться. Не раз осколки снарядов и бомб свистели над головами печатников. Люди не уходили в убежище даже во время тревоги: «Некогда, газета должна выйти в срок!».
О том, как выживали в Севастополе, как перебрались в Керченские каменоломни и какие газеты наши сотрудники выпускали в партизанском лесу, - в одном из следующих номеров.