Платок, сменивший власть

Детство на полуострове

Софья появилась на свет в Санкт-Петербурге 1 сентября 1853 года в семье Льва и Варвары Перовских, но детство девочка в основном проводила в Крыму - в Симферополе, где жила с родителями в доме на углу Соборной площади и Екатерининской улицы (сейчас здесь здание Государственного Совета Республики Крым), в имениях «Приморском» под Севастополем (ныне Любимовка) и «Кильбуруне» под Симферополем (ныне Пионерское). Её дед Николай Перовский - внебрачный сын министра народного просвещения графа Алексея Разумовского - с 1817 года служил в Крыму. Начинал Таврическим вице-губернатором, в 1820-м занял пост феодосийского градоначальника, а через два года назначен таврическим губернатором с оставлением в должности феодосийского градоначальника. На этом посту Николай Перовский пробыл до октября 1823 года, потом служил в Коллегии иностранных дел в Санкт-Петербурге, а выйдя в отставку в 1834-м, окончательно перебрался в имение под Севастополем.
И заложил здесь виноградники (позже совхоз и винзавод назовут в честь его внучки). Спустя 12 лет вина Николая Перовского получат восторженные отзывы на Всероссийской выставке в Абрау-Дюрсо. Отец будущей революционерки Лев Перовский, унаследовавший после смерти отца имение, вместе с женой, сыновьями Василием, Николаем и дочками Софьей и Марией перебрался в Крым из Псковщины, где был местным вице-губернатором. Этот же пост занял и на полуострове - вице-губернатор Таврической губернии в 1859 и 1860 годах. Позже перебрался в Санкт-Петербург опять же на пост вице-губернатора, а жена с детьми долгие годы оставались на полуострове, живя то в «Приморском», то в «Кильбуруне», где до сих пор рядом с бывшим господским домом, поделённом ныне на жилые квартиры, растут сосны, посаженные будущей революционеркой.

Сестра милосердия

В 1869-м имение «Кильбурун» пришлось продать из-за долгов отца. Варвара Перовская с детьми вернулась в Санкт-Петербург, и прежний конфликт, когда глава семьи срывался на домочадцах, разгорелся с новой силой. Поводом стало то, что Софья вопреки воле отца поступила на высшие женские курсы, организованные для подготовки к учёбе в университете. Она мечтала стать психиатром, но отец видел её лишь ученицей Института благородных девиц. Во время очередного скандала девушка ушла из дома, сдала на курсах экзамен на право быть земской учительницей, но опять же по прихоти отца осталась без диплома. Впрочем, это не помешало ей уехать в Тверскую губернию, работать помощницей учительницы при народной школе. В Твери Софья Перовская получила диплом и, вернувшись в Петербург, стала обучать рабочих. А в январе 1874 года - первый арест, тогда это было легко: «За произнесение публично речей, в коих подвергать сомнению неприкосновенность прав верховной власти, виновные в том подвергаются лишению всех прав состояния и ссылке в каторжную работу на заводах на время от четырёх до шести лет». Лев Перовский над дочкой смилостивился, поручился за неё и, приказав навсегда забыть об учительствовании, отправил в Крым, где в выкупленном у него имении «Приморском» жила мама девушки.
В Крыму Софья поступила на фельдшерские курсы и устроилась работать в Симферопольскую земскую больницу (ныне психиатрическая клиника на улице Александра Невского/Розы Люксембург). «Соня была сердечным и отзывчивым человеком по отношению ко всякому людскому горю, ко всякой немощи и страданию», - вспоминали потом работавшие с ней сёстры милосердия.
Она поселилась на территории больницы, вместе с другими слушательницами курсов дежурила по палатам, ухаживала за больными. Окончание курсов пришлось на очередную Русско-турецкую войну, девушка стала заведующей двумя бараками Красного Креста, куда привозили раненых с фронта.

Судьбоносный взмах

Она вновь стала мечтать о специальности психиатра, готовилась к поступлению, но была арестована «за имение у себя прокламаций», сослана в Олонецкую губернию (Карелия). Тогда-то, очевидно, и решила бороться против тех, кто поломал судьбу ей и тысячам таких же политкаторжан. 26 августа 1879 года исполнительный комитет «Народной воли» принял решение об убийстве императора Александра II. Первая попытка предпринята уже 19 ноября 1879-го - взрыв императорского поезда под Москвой, но тогда царский поезд поменялся временем прихода с составом свиты и не пострадал. Второй раз, 5 февраля 1880 года, Степан Халтурин взорвал бомбу в Зимнем дворце, но императора в это время там не было.
Зимой 1881 года наблюдательная группа, действовавшая под руководством Софьи Перовской, установила, что по воскресеньям император регулярно выезжает в Михайловский манеж на войсковой развод. На этом маршруте и решено было заложить мину, а если опять император выживет - забросать его бомбами. За несколько дней до покушения был арестован руководитель операции Андрей Желябов. Софья Перовская взяла всё на себя. Когда 1 марта выяснилось, что царь не поехал по обычному маршруту, она обошла метальщиков бомб, назначила им новые места и подала взмахом белого платка сигнал о приближении кареты Александра II. Первым бросил бомбу под царский экипаж Николай Рысаков, но взрыв, ранивший нескольких сопровождавших и прохожих, не задел императора. Выбравшись из разбитой кареты, Александр II подошёл к раненым. В этот момент Игнатий Гриневицкий бросил бомбу под ноги Александру II. Император умер на месте, а Гриневицкий - несколько часов спустя.
Николая Рысакова арестовали. Вскоре он, не выдержав допросов, назвал всех участников покушения. Вечером арестовали и Софью Перовскую, которая вместо того, чтобы скрыться, решила бороться за освобождение товарищей. Примечательно, что обвинителем против Софьи Перовской на суде выступал Николай Муравьёв, её друг детства. Они росли по соседству в бытность отцов псковскими руководителями, и четырёхлетняя Соня однажды спасла ровесника Колю, когда он упал в пруд. Утром было озвучено сообщение: «Сегодня, 3 апреля в 9 часов утра будут подвергнуты смертной казни через повешение государственные преступники: Софья Перовская, Николай Кибальчич, Николай Рысаков, Андрей Желябов и Тимофей Михайлов. Что касается преступницы Геси Гельфман, то казнь её, ввиду её беременности, по закону отлагается до выздоровления» (женщина потом умерла в тюрьме).
У плаца Семёновского полка, где стояла виселица, собралась масса народа. Корреспондент немецкой газеты «Kolnische Zeitung» написал о первой в России женщине, казнённой по политическому приговору: «Она выказывает поразительную силу духа. Щёки её сохраняют даже розовый цвет, а лицо её, неизменно серьёзное, без малейшего следа чего-нибудь напускного, полно истинного мужества и безграничного самоотвержения. Взгляд её ясен и спокоен; в нём нет и тени рисовки».
Через годы образ Софьи Перовской превратили в борца за народные идеи, её именем назвали улицы, в том числе и в Симферополе, где она проводила детство. Созданный на базе бывшего имения «Приморского» совхоз стал называться в её честь, здесь есть памятник и музей. А в Государственном музее политической истории России сохранился фрагмент верёвки, на которой повесили Софью Перовскую, покушавшуюся на императора внучку таврического губернатора, правнучку министра народного просвещения Российской Империи.