Майор Малышева - монахиня Адриана

Родом из Феодосии

Познание войны Натальей Малышевой началось с финской кампании 1939-го, когда 17-летней пыталась на фронт попасть. Ведь так хотелось быть полезной Родине. Наша землячка, родившаяся 12 декабря 1921-го в Феодосии, в семье врача Владимира Пет­ровича и учительницы Нины Николаевны, с малых лет старалась быть полезной, доброй. И вера ещё тогда зарождалась - отец из семьи священников, а с мамой, старшей сестрой Олей и младшим братом Сашей, уже живя в Москве, храня иконы, отмечая православные праздники, приходили на подворье Страстного монастыря. Там, в пять лет, увидев в храме Распятие, зубами старалась отодрать резные гвоздики из ног Христа, а потом с радостью узнала, что Он Воскрес. Почти наизусть выучила книгу «Новый Завет для детей».

В Москву семью пригласил Дмитрий Ульянов, они с Владимиром Малышевым работали в Феодосии. Владимир Пет­рович служил в медсанчасти при столичном Коммунистическом университете. А дочка не пошла по родительским стопам, хотя рано научилась писать и читать, позже курсы медсестёр окончила и нормы на значок «Готов к труду и обороне» сдала отлично, спортом занималась, стремясь стать похожей на первую женщину-офицера Русской армии Надежду Дурову. Только служить мечтала не в кавалерии, а в авиации. Не взяли в авиаучилище по здоровью - поступила в Московский авиационный институт. Любовь встретила, Мишу Бабушкина, что был старше на четыре года. Он научил её верить в себя. С последнего курса института выпускник аэроклуба, сын погибшего полярного лётчика - Героя Советского Союза, ушёл на фронт. Замкомэска 16-го истребительного авиаполка Михаил Михайлович Бабушкин погиб 25 октября 1941-го, защищая Москву. Его младший брат Олег, тоже стал лётчиком, погиб в боях за Крым 13 марта 1944-го. Всю жизнь Наталья Малышева любила Мишу, хранила фотокарточку. Это была её третья любовь, а две других, как говорила, «любовь к православной вере и… к армии». Какая главнее - не надо выяснять, ведь и четвёртая была, к Отечеству.

Битвы за Отечество

На войну с белофиннами не взяли по молодости и на битву с фашистами из-за того. Товарищ Женя Дьяченко помог оказаться в дивизии народного ополчения, знавшую немецкий язык девушку взяли в разведроту. Командир Николай Берендеев учил: «Сам погибни, но друга спаси». И Наталья спасала, навсегда запомнив самого первого, разведчика Юрия Смирнова, в декабре 1941-го. Его напарник, раненый, добрался до расположения, принёс ценные сведения и рассказал, что товарищ тяжело ранен. Девушка, узнав, вспомнила курсы медсестёр, в первый раз рванулась за линию фронта. Нашла, потащила, но ведь как с раненым прорваться через простреливаемую фашистами местность… «И тут случилось чудо: пошёл снег, я такого ни до, ни после не видела. Слава тебе, Господи! Сползли по склону к реке, как-то проскользнули мимо немцев. А я навсегда запомнила, как он прошептал: «Ой, пришла! Я думал, вы меня бросили» и такие у него были глаза, что поняла - если такое ещё раз будет - пойду, только бы вновь увидеть счастье в глазах». Так рассказывала главному редактору сайта «Православие и мир» Анне Даниловой, их беседы влились в книгу «Монахиня в разведке», увы, вышедшую уже после ухода в Вечность матушки Адрианы.

После битвы за Москву служба в разведке 16-й армии, у командарма Константина Рокоссовского училась выдержке. «Работали с агентурой в немецком тылу, ходили за линию фронта связными. Немцы очень прижали партизан и подпольщиков, и те могли только ночью выйти на диверсию. А вот днём перемещаться под видом гражданских, собирать и передавать данные им было сложно. И это делали мы. Помню Демянскую операцию в начале 1942-го. Не очень умело пытались немцев зажать в кольцо. И кому-то пришло в голову высадить в полуокружённые леса бригаду парашютистов. Они должны были ждать сигнала о начале наступления и поддержать его у немцев в тылу. Что-то не заладилось. И о людях в новгородских лесах словно бы позабыли. Они гибли от голода и холода, подчиняясь приказу «ждать!». Нашу группу разведчиков послали вывес­ти людей из лесов. Страшно вспомнить, что мы увидели - трупы и буквально единицы измождённых, валившихся с ног людей. Из нескольких сотен десантников вывели только восьмерых. А в Сталинграде зимой 1942-го была у нас миссия парламентёров. С белым флажком ходила по домам, где немцы сидели в подвалах, сбившись в кучи от холода. Им предлагалось сложить оружие. Работа была опасной. Среди немцев были фанатики, могли выстрелить в спину». А на Курской дуге пришлось прослушивать телефоны фашистов: за линией фронта подключала наушники к немецкому кабелю, запоминала. 18 раз за линию фронта ходила разведчица, сотни раз была в шаге от гибели. Как тогда, за три дня до начала битвы на Курской дуге, «немец обнаружил, выбил пистолет, выхватив который я хотела застрелиться. А потом сказал: «С девчонками не воюю!» и ушёл. Всю войну ощущала, что есть кто-то сильный, кто меня бережёт, Но главное, Бог меня спас, что самой убить никого не пришлось!».

Медали «За оборону Сталинграда», «За оборону Мос­квы», и тяжёлое ранение, после которого разведку пришлось оставить, стала лейтенант диспетчером отдела снабжения горючим на Ленинградском и 2-м Прибалтийском фронтах, медаль «За боевые заслуги», орден Красной Звезды. В наградном читаем: «Товарищ Малышева вступила в ряды Красной Армии добровольно, в момент наибольшей опасности для нашей Родины - 16 октября 1941-го и в течение полутора лет находилась непосредственно на передовой линии, служа разведчицей, бойцом в стрелковой дивизии. После ранения переведена на штабную работу в гвардейскую миномётную бригаду и участвовала в герои­ческой обороне Сталинграда. В настоящее время, будучи диспетчером отдела снабжения горючим фронта, неустанно работает на своём участке. Патриотка Родины». После Победы продолжала службу, демобилизовалась в звании капитана. И вернулась в родной институт, на 3 курс, специализация «ракетные двигатели». 

После Победы

Распределение в НИИ-88, в подмосковные Подлипки. Конструкторское бюро Сергея Королёва, отдел по созданию двигателей для космических кораблей Алексея Исаева, без малого сорок лет служения, инженер-конструктор, чьими стараниями появлялись двигатели малой тяги, как называла «ювелирные», позволяющие нашим космонавтам, в том числе и самому первому Юрию Гагарину, вернуться на Землю. И единственная женщина, уже майор, в госкомиссии по испытанию ракетных комплексов, созданы двигатели для баллистических ракет, ракет подводного запуска, для зенитно-ракетного комплекса С-75 Петра Грушина. Ордена «Знак Почёта», Трудового Красного Знамени за то.

А потом вместо того чтобы стать депутатом Верховного Совета, пошла помогать обустраивать подворье монастыря, понимая, что это сейчас нужнее для Отечества, веру возродить и сохранить. Принимая в 2000-м постриг, переживала, какое будет имя в монашестве. «Любимое имя Наталия, полученное при крещении. Когда из уст владыки прозвучало: «Сестра наша Адриана» - мне трудно было сдержать радость. Теперь я навсегда останусь со своей святой мученицей Наталией, так как она и Адриан - это одно целое - святые мученики Никомидийские». «За веру и верность» - премия Фонда Андрея Первозванного, в Кремле вручали, и зал стоя аплодировал хрупкой женщине в монашеском одеянии с орденскими планками на груди. А она молилась за павших друзей, помня все имена, за Отечество, за мир. И говорила перед уходом, в феврале 2012-го, помощнице Елене Крыловой: «Мы все очень любили Родину и готовы были за неё умереть. Это было самым главным».

В словах монахини Адрианы - великая и настоящая правда о Великой Отечественной войне, - пишет Елена Васильевна на странице памяти. -  Победили именно такие люди, как матушка Адриана - необыкновенно чис­тые, самоотверженные. Люди с добрыми глазами. Победили потому, что очень любили. Любили Родину, любили свой народ. Они много возлюбили. И не может Господь не принять в Свои объятия такие самоотверженные души воинов, которые сознательно готовы были отдать жизнь «за други своя». «Нет больше той любви» - сказано в Евангелии». Помним!