Им было всего шестнадцать . . .

25 Апрель 2018 1448

А многим и 16 ещё не было, просто война заставила враз повзрослеть. Теперь уже не до игр, юношеской романтики, не до учёбы даже, хотя и были они на хорошем счету в симферопольской школе №1. Только бороться, только побеждать, не страшась, не таясь - так решили для себя ребята из Рабочей слободки и поклялись: «Кровь за кровь, смерть за смерть!»

Первая операция

Рабочая слободка - это район нынешних улиц Железнодорожной, Гагарина, Павленко, Речной, парка имени Гагарина в Симферополе. Здесь жили Вася Бабий, Толик Басс, Женя Федотова, Володя и Вика Енджеяк, Митя Скляров, Женя Демченко, Петя и Гриша Бражниковы, Вася Алтухов, Боря Еригов. Читали книжки, дружили, влюблялись, играли в городки и домино. Но это до войны, до оккупации Симферополя фашистами. После все мысли были лишь о борьбе. Впрочем, «в домино поиграть» всё же собирались - в домике на Речной, 68, у Бориса Еригова - там у ребят была явочная квартира: они создали подпольную группу. Руководителем стал Василий Бабий, будущий почётный гражданин Симферополя, заместителем - Владимир Енджеяк, позже вместе с журналистом Анатолием Кузнецовым он напишет о друзьях книгу «Особая диверсионная».
Но «особыми» они станут потом, когда Василий познакомится с Анатолием Косухиным, будущим руководителем симферопольской молодёжной подпольной организации (СПО), ныне тоже почётным гражданином Симферополя.
А пока ребята, большинство из которых устроилось работать на железнодорожную станцию, распространяли листовки, искали оружие. Среди металлолома, сваленного фашистами на товарном дворе, удалось найти стволы винтовок с затворами, ложи. Собирал «технарь» Дмитрий Скляров, ещё до войны у себя во дворе в маленькой мастерской помогавший соседям в починке домашней утвари. Боезапас хранили на территории аптечного склада, где находился домик Ериговых. Там, тоже до войны, Борис устроил в куче пустых ящиков тайник, чтобы интереснее было играть в «красных и белых». Теперь в войну они уже не играли, они в ней жили.
На первую боевую операцию пошли впятером - пробовать оружие против фашистского эшелона, уходившего на Керчь. Владимир Енджеяк вспоминал: «Пошли я, Скляров, Еригов, Алтухов и Бабий. Зашагали по степи на железнодорожный перегон Симферополь - Кара-Кият (Битумная). <...> Время тянулось медленно. Мы промёрзли, дрожали. Это, наверное, была и нервная дрожь. Всё же первая боевая операция. Как только состав поравнялся с нами, Вася крикнул: «По фашистам - огонь!». Раздался залп, другой.... Мы дружно обстреливали вагоны».

Добывая «шкуры»

Стрелять потом приходилось часто и не только из самодельного оружия: захватили и немецкое. Они уже стали «Особой диверсионной», выполняли задания подпольного комитета, каждый раз рискуя жизнями. Подбрасывали в топливо «угольки», толовые шашки с детонатором, - десятки вагонов с фашистами от их взрывов ушли под откос. Вывели из строя деповские цеха, взорвали склад боеприпасов в совхозе «Красный», где фашисты устроили концлагерь, и водонапорную башню. Кстати, динамит для этого передали подпольщики театральной группы «Сокол».Борис Еригов очень дружил с Олегом Савватеевым из неё. Затем подпольный комитет доверил ребятам взорвать резервуары с горючим на вокзальном складе: чтобы подобраться к ним, получили два комплекта немецкого обмундирования. Возможно, как раз те, что смог однажды вынести с фашистской квартиры Олег Савватеев. Задание выполнили, а потом и сами решили раздобыть «волчью шкуру», как называли фашистскую форму.
Неподалёку от слободки, в здании картинной галереи (ныне - Художественный музей), фашисты устроили склад, туда и направились пятеро подпольщиков. Двое в «шкуре» - «проверяющие» (немецкий в школе учили на «отлично»), двое «арестованных» и полицай - настоящий: Василия Алтухова устроили работать в полицию, он помогал друзьям с паролями и пропусками. На складе сумели обезвредить почти тридцать фашистов, захватить оружие и обмундирование. Теперь «волчья шкура» им часто помогала: под видом проверяющих ребята обезоружили фашистов, охранявших тюремный госпиталь, где содержались раненые советские офицеры. Девятерых переправили к партизанам, сделав им новые документы. Помогала Женя Федотова, устроившаяся в паспортный стол. Она же спасла и когда над друзьями нависла опасность ареста: подменила адресные карточки подпольщиков и их семей вымышленными фамилиями. Они рисковали собой ради друг друга, ради родного города, ради Победы.

Мамино сердце

Рисковали и их мамы, помогая во всём. Хозяйкой явочной квартиры на Речной была Маргарита Еригова - мама Бориса. Учительница физики, ухаживавшая за больным мужем Артёмом, помогающая дочери Елене растить внучку, переживающая о судьбе воевавшего на фронте сына Вадима и угнанной в Германию дочери Людмилы, она всегда находила слова поддержки для ребят, советовала, как лучше поступить. Ценой своей жизни Маргарита Александровна спасла «особую диверсионную».
Искренне верящая людям, она доверилась и провокаторам, якобы присланным на помощь. Пообещала свести их с ребятами, потом спохватилась, но поздно. Это могло быть провалом. Городской подпольный комитет решил отправить семью Ериговых в лес, но женщина, пытаясь оградить подпольщиков, заявила в полицию, что разоблачила провокаторов - «партизан». Её арестовали. «У фашистов не было никаких улик против семьи Ериговых, - напишет Владимир Енджеяк. - Но Маргариту Александровну не выпустили». Ребята вели наблюдение за фашистскими застенками, разрабатывали операции по освобождению.... Но не успели: однажды Борис увидел грузовик с арестованными. Среди обречённых была и его мать: в рваной рубашке, с распущенными седыми волосами и окровавленным лицом…. Как салют материнским сердцам, памяти Маргариты Александровны через несколько дней прозвучал взрыв - ребята взорвали нефтебазу рядом со станцией.
Они поклялись в 1941-м «до последнего дыхания быть преданными делу освобождения Родины». И сдержали клятву: освободив родной город, продолжали воевать в действующей армии. Им довелось услышать победные залпы салюта. Не узнал о Победе лишь Борис Еригов: пропал без вести, по другим данным - погиб на подступах к Варшаве. В польском городе Макув Мазовецки есть братская могила, на плите указаны его данные - погиб 16 января 1945-го в Бобино Вельке. Через месяц, 21 февраля, в Германии погиб его старший брат Вадим.
Ребята Рабочей слободки боролись с врагом во имя Родины. Теряли родных и друзей, страдали, погибали, но всё равно побеждали. Победили!

Кстати

Когда освободили Крым, Борису Еригову ещё не исполнилось 18 лет, он рвался на фронт, вместо этого взяли в строительный батальон Черноморского флота - восстанавливать Севастополь. Как ни любил парень Крым, как ни желал скорее восстановить разрушенное, но считал, что негоже ему, молодому, имеющему уже боевой опыт сражений с врагами, отсиживаться в тылу. И… 10 июня 1944-го дезертировал из части. Его вернули через пять дней. Командир батальона капитан Суня Швидкий писал в донесении, сохранившемся в архиве Минобороны страны: «Учитывая, что Еригов Б. А. рождён в 1926 году, в Красной Армии не служил, с приказами и уставами ещё не знаком, военной присяги не принимал, во время оккупации немцами Крыма был в партизанских отрядах, в это время вся его семья расстреляна немцами. Товарищ Еригов ушёл из части с целью при помощи обкома комсомола попасть в действующую армию. Считаю, что дезертирство было совершено неумышленно, и как меру воздействия наложил на него дисциплинарное взыскание - 15 суток ареста».
Ребячество со стороны парня? Возможно, но иначе Борис Еригов просто не мог, ведь его маму, отца, сестру Лену убили фашисты, и лучшего друга Олега Савватеева тоже. Он пообещал отомстить и сдержал слово, всё же добившись, чтобы в августе 1944-го его отправили на фронт.

Наталья ПУПКОВА.