«Переселение» в вечность

Зима 1941-го стала последней для десятков тысяч крымчан

5 Декабрь 2017 1688
Тот самый ров на 10-м километре Феодосийского шоссе.
Тот самый ров на 10-м километре Феодосийского шоссе.

Многие из них шли на казнь осенью и зимой первого военного года добровольно, семьями, с узелками, с увязанными в свёртки матрасами и одеялами, с трёхдневным запасом еды. Ведь им обещали всего лишь «переселение». А потом были лишь пулемётные очереди…

Братская могила во рву

Конец 1941-го стал датой гибели десятков тысяч крымчан. От крохотных младенцев до глубоких стариков. Уничтожение по национальному признаку в Крыму начато по инициативе командующего 11-й армией Эриха фон Манштейна, командовал карательными отрядами Отто Олендорф. Первые 150 человек – крымчаки - казнены 24 ноября 1941-го в Евпатории, спустя пять дней - 7 тысяч евреев в Багеровском рву под Керчью. Под Симферополем на 10-м километре Феодосийского шоссе - в противотанковом рву. Здесь казнили и в декабре 1941-го, и после падения Севастополя, летом 1942-го, и осенью 1943-го. Огромная братская могила, от 18 до 27 тысяч человек. В память обо всех в республике учреждён поминальный день -
11 декабря, дата самых массовых казней.
В Государственном архиве республики сохранились документы Симферопольской горуправы во главе с городским головой Каневским (вначале фашисты предлагали пост актёру театра, заслуженному артисту РСФСР Анатолию Добкевичу. Он отказался. И был убит. - Ред.) о первых казнённых:
«6 декабря 1941-го, 1200 цыган». А вот циркуляр Манштейна о применении жёстких мер к евреям. Их расстреляли здесь через пять дней - 10 тысяч из Симферополя и окрестностей, и ещё 3 тысячи крымчаков. Потом, вплоть до 16 декабря, - ещё несколько тысяч. В июле 1942-го ко рву на шоссе Симферополь - Феодосия пригнали 568 краснофлотцев, заставили пересыпать известью тела расстрелянных в декабре 1941 года, а потом тоже расстреляли. Летом 1943-го расстреляли 700 коммунистов, осенью - 300 крымских татар «за связь с партизанами»...
Евреев во рву больше всего. Их от остального населения отделили ещё в ноябре, обязав носить на груди большую жёлтую шестиконечную звезду. Симферополец Хрисанф Лашкевич всю оккупацию вёл дневник: «Немцами избит 82-летний еврей-бухгалтер за то, что в своём дворе вышел вечером без положенной звезды отпирать калитку стучавшим немцам». А наша читательница Галина Северинова вспоминала: «Встретила одноклассника Осю Фукса. Он мог в будущем стать великим математиком. Больно поразила звезда на его груди. Больше Осю не видела. Был приказ явиться евреям и крымчакам. В нашем дворе жила многодетная семья крымчаков. Они ушли и исчезли навсегда». Навсегда исчезали тысячи людей, а потом в их дома приходили фашисты, забирая всё. Им даже не приходилось взламывать двери - ведь уходящие «на переселение» приносили ключи от квартир с прикреплённой бумажкой с адресом. Ключи, продукты, всё, что люди несли с собой, отбирали, даже одежду, в которой сгоняли ко рву. Бывший командир айнзатц­команды Карл Рудольф Вернер Брауне на Нюрнбергском процессе говорил о казни симферопольских евреев: «Заранее у тех, кого намечалось казнить, были конфискованы деньги и ценности. Перед экзекуцией отобрали верхнюю одежду». Зима была ранняя, но люди на краю рва не успевали почувствовать силу мороза: пулемётные очереди срезали мгновенно. Кто-то, уже предвидя ситуацию, пытался спастись или спасти детей, за миг до выстрелов сталкивал их в ров. Выжить там, в окружении тел казнённых, в одежде, набухшей от чужой крови, в мороз, удалось единицам.
Самое горькое, что тот ров люди сами выкопали. Наша читательница Лидия Ваитина вспоминала, что её дедушка Ашер и бабушка Фрида вместе с другими людьми работали там летом по 8-12 часов в сутки, чтобы не дать фашистским танкам прорваться в Симферополь.
«11 декабря их, евреев, родителей красноармейца, там расстреляли оккупанты. Собрали на Госпитальной площади на улице Студенческой, кого-то грузили на машины. Наш сосед видел, как бабушка  чуть замешкалась и получила прикладом по спине. Дедушка рванулся к ней, но был застрелен фашистом. Его тело бросили в машину к уже сидевшим там людям. А кто-то уже после войны рассказывал, что на углу Кантарной и Турецкой собирали крымчаков, и вот также за жену вступился их знакомый Ешвакай Пиастро, он шёл, одной рукой опираясь на палку, а другой поддерживая жену. Один из солдат, раздражённый тем, что супруги идут медленно, толкнул пожилую женщину к машине. Старик опустил палку на голову врага. Его застрелили, затем жену». Их тела тоже привезли и бросили в ров на Феодосийском шоссе.
В том противотанковом рву целые семьи: у художника нашей газеты Эммануила Грабовецкого, например, там остались отец Мордух Грабовецкий, братья, дядя, двоюродная сестра. Известный Симферопольский композитор Яков Богорад казнён там вместе с семьёй, там же могила тёти Фаи с Петровской балки и её внуков Исаака и Ривы. После войны пытались составить списки казнённых. Есть в архиве эти жуткие записи (немного, зачастую вспоминать было уже и некому), столбики фамилий, возраст: «Симферополь, ул. Воровского, 13: Цыпарский Исаак, 30 лет, Цыпарская Мая, 6 лет, Цыпарская Роза, 3 года, Зельцер-отец, Зельцер-мать, Зельцер-сын, Зельцер-сын, ул. Володарского». Что переживали они в последний миг, как взглядами прощались друг с другом, как прижимали взрослые к себе малышей, стараясь заградить от смерти...

Предатели и спасители

Были среди крымчан и те, кто то ли от страха, то ли желая выслужиться перед оккупантами выдавал евреев и крымчаков, ещё до того, как они шли регистрироваться в управу. Находились соседи, бежавшие туда с рассказом о том, что «сосед у меня еврей, но звезду ещё не нашил». А были и те, кто, уже зная о казнях, отводили к фашистам детей-полукровок. Даже собственных. «В соседнем дворе жила Светлана, - рассказывает читательница Лидия Ваитина. - Откуда-то из Сибири её привёз крымский еврей Шнеур. Родились у них дети - близнецы Анечка и Ицхак. Война, Шнеур погиб на Перекопе, а Светлана, узнав, что за сокрытие евреев расстреливают, 13 декабря отвела 7-летних детей в гестапо, сказав, что их отец - еврей. На следующий день малышей расстреляли у шоссе на Феодосию». Симферополец Евсей Гопштейн, чудом спасшийся от расстрела, вспоминал, как девочка-подросток, тоже спасшаяся, получившая приют в Саках, встретила на улице знакомого из Симферополя. Тот донёс в комендатуру. К вечеру девочки не стало».
Но всё же порядочных крымчан было больше, они шли на риск, чтобы спасти жизни маленьких евреев, крымчаков, цыган. 25 маленьких евреев спасла вместе с сотрудниками заведующая детдомом из села Мамакай Симферопольского района Мария Прусс. Одну из них, 13-летнюю Майю Лакшину, спас немецкий шофёр - ведь не все среди них были обезумевшие фашисты. Очередная машина подъехала ко рву в тот момент, когда раздались пулемётные очереди, девочка в страхе забилась в кабину, вцепилась в шофёра, и он спас: прикрыл плащом, вывез, передал потом русским. Наш читатель Эльмаз рассказал, что его родители в войну спасли годовалую соседскую девчушку Лею: уговорили соседку-еврейку спрятать дочь среди своих пятерых детей». Тогда трёхлетнего Авирама Маслова спасли пожилые соседи, выдав за своего эвакуировавшегося внука. Спасать крымчанам помогали священники, крестившие еврейских детей славянскими именами, помогавшие сделать документы. В архиве сохранились данные о двоих - настоятеле симферопольской церкви Всех Святых (на первом гражданском кладбище за нынешним Центральным рынком) отце Николае (Николай Швец) и настоятеле симферопольской церкви Святых Константина и Елены (улица Петропавловская) отце Викентии (Викентий Никипорчик). Они жизнями заплатили за спасение детей - нашлись предатели, выдали. Отца Николая расстреляли в январе 1942-го, отца Викентия - через год. Посмертно еврейская организация «Яд Вашем» присвоила им звание «Праведник среди народов мира».
В фондах архива краевед Борис Берлин нашёл «Заключение по материалам расследования фактов массового расстрела немцами советских граждан на территории совхоза №1 Симферопольского района», составленное 27 июня 1944-го старшим следователем НКВД Крымской АССР Бланком. О том, что «в противотанковом рву, расположенном с левой стороны шоссейной дороги при движении в сторону Феодосии, зарыты 10 тысяч трупов советских граждан, жителей Симферополя, расстрелянных в первой половине декабря 1941 года». Есть там и показания свидетелей. Савелий Кочергин вспоминал: «В день из Симферополя вывозили 25-30 машин, наполненных людьми, которых расстреливали на 10-м километре Феодосийского шоссе. Машины, возившие людей, брали по 40 человек в каждую ходку. По самым скромным подсчётам, в день расстреливали по 1000 человек, всего расстрел продолжался 9-10 дней».
Ров у Феодосийского шоссе - не единственная братская могила в окрестностях Симферополя. В 1943 году «Красный Крым» - так раньше называлась «Крымская правда» - рассказал о том, что «около 60 тысяч симферопольцев казнены фашистами. Массовые расстрелы производятся у противотанковых рвов, недалеко от деревни Мазанка, на свалке стекольного завода, на свалке Петровской балки». Об одном из рвов - у симферопольского микрорайона Красная горка - нам рассказывал читатель Анатолий Матвеев: «Весной 1942-го привозили на расстрелы в машинах, в сопровождении мотоциклов с закреплёнными пулемётами. По нескольку раз в день приходили машины, и падали в ров люди, сражённые очередью. Их забрасывали землёй военнопленные - поняли это по изношенным гимнастёркам. А потом и этих военнопленных расстреливали, а землю подрывали гранатой, чтобы присыпало новые жертвы. Однажды в «душегубках» привезли трупы, сбросили в ров и чуть присыпали. Детские тела! Из психбольницы в «душегубках» вывезли более четырёхсот больных, вместе с ними погибли фельдшер и медсестра, не пожелавшие оставить пациентов. Возможно, в этом рву и останки главврача психбольницы Наума Балабана (его имя недавно присвоено лечебному учреждению) и его жены Елизаветы Нелидовой, артиста Смоленского, профессора Архипова».
Увы, на полуострове большинство братских могил крымчан, казнённых в начале войны, забыты, а то и просто разграблены. Но у самой большой - на Феодосийском шоссе - есть шанс всё же стать памятником всем казнённым. Здесь планируют создать «Мемориал Ров». Работа над проектом, по словам президента Всекрымского еврейского конгресса Яна Эпштейна, уже заканчивается. А ещё в день памяти, 11 декабря, будет «Марш живых» - сотни людей пройдут по тому маршруту, которым в 1941-м фашисты отправляли в последний путь наших земляков.

Наталья ПУПКОВА.