Светлейший Таврический

Грицевы науки

Точная дата рождения до сих пор спорна: 1736-й, 1739-й или 1742 год, числа разнятся, неизменен лишь месяц. Хотя большинство историков склоняется к мысли, что мальчик, названный Гришей, родился в семье дворянина, отставного майора, сражавшегося ещё со шведами под Полтавой, Александра Васильевича и его жены Дарьи Васильевны на Смоленщине 24 сентября (по новому стилю) 1739 года. Судьба подарила им пять дочерей и сына Грица, как любя называли будущего правителя Крыма родители. Маленький дворянин очень рано начал ходить, а заговорил лишь в пять лет. С детства отличался своенравием: противился обучению, не помог и выписанный из соседнего села отставник, бравшийся «любого в науки вывести». Гриц выбросил деревянный протез учителя, которым тот обещал нещадно бить за нежелание учиться, и сбежал в любимое укрытие - ветви раскидистого дерева. Зато, когда направили на учёбу в монастырь, постиг всё, что не мог учить дома. После смерти главы семьи с мамой и сёстрами переехал в Москву, обучение продолжил в пансио­не, поражая преподавателей то безрассудным бездельем, то безудержным стремлением к наукам. Его страстью стали геометрия и рисование, музыка и фехтование. А ещё - пародии на преподавателей - благо легко копировал голоса. В общем, за это и выгнали. Паренёк не переживал особо, ведь решил быть священником и даже начал петь в церковном хоре. Но вскоре передумал, поступил в университет, где также то пропускал лекции, то увлекался ими. По итогам одного курса получил золотую медаль, благодаря чему встретил любовь. Медалистов пригласили в Санкт-Петербург во дворец Елизаветы Петровны, где Григорий и заприметил жену племянника императрицы - будущую Екатерину Великую. Но университет парень так и не окончил: отчислили за старое увлечение - пародии и эпиграммы на преподавателей. Впрочем, это не помешало самому выучить шесть языков, в том числе старославянский и древнегреческий. Григорий Александрович много и быстро читал, обладал феноменальной памятью и всегда мог высказывать собственное мнение. Решил стать военным, как отец: стал служить в Санкт-Петербурге в Лейб-гвардии Конном полку.

Полководец и фаворит

С этим полком в июне 1762-го помог Екатерине II стать императрицей России. Более того, сопровождал карету свергнутого императора Петра III к месту ссылки. Екатерина II приметила статного и образованного парня. Вскоре повелела ему постоянно быть «при текущих делах», занимая в Синоде (высшем органе церковно-государственного управления империи) должность помощника обер-прокурора. Накануне войны с Турцией, в 1768-м, стал уже камергером, придворным. Императрица велела отчислить его из гвардии, но офицеру хотелось проверить себя в бою, «дабы для славы императрицы кровь пролить». Вскоре командующий армией Александр Голицын писал императрице о мужестве русской конницы под командованием генерал-майора Григория Александровича. Храбрый воин и вдумчивый стратег отличился и в следующей войне с Турцией, его армия штурмовала Очаков, а солдаты именовали «батюшкой, светлейшим князем». Ведь будучи главой Военной коллегии (министром обороны) он отменил для них наказания без нужды, а командирам велел заботиться о быте и здоровье простых солдат. Ценили его за это и офицеры. Александр Суворов, к примеру, считал «счастьем умереть за этого честного, доброго и великого человека». Ценила помощника, уже ставшего генерал-губернатором Новороссийского края, и Екатерина II. И любила фаворита, и он любил. Тайно венчались, родилась дочь Елизавета, правда, воспитывалась она в семье одного из племянников князя. Любили по-настоящему, и, расставшись, сохраняли уважение друг к другу.

«Во славу России»

Именно так, «во славу, возвысив империю», предлагал Григорий Александрович императрице поступить с полуостровом. После очередной войны с Турцией, завершившейся в 1774 году, Крымское ханство стало независимым от Османской империи. Чтобы «не разрывал он положением своим границы империи Российской», предлагал императрице присоединить полуостров, дабы появилось и господство в Чёрном море - «ещё большая слава». В 1783-м вышел знаменитый манифест, в котором, по настоянию дипломата Потёмкина, особо учитывались интересы крымскотатарской знати, приравненной в правах к российскому дворянству, а простолюдинов крымских татар освобождали от воинской повинности. Особое значение придавалось уважению религиозных чувств мусульман - «жесточайшему наказанию подвергнется мятежник церковный, кто осмелится пренебречь уважением к священным их мечетям и нарушит молитвы мусульманов». Часть доходов князь выделил на содержание мечетей, в Петербурге по его заказу печатались Кораны. Вскоре крымскотатарская знать присягала ему на верность России. Впрочем, манифестом предполагалось уважение ко всем народам, населявшим полуостров, - Россия всегда была многонациональной и умела ценить это.
Григорий Потёмкин, став Екатеринославским и Таврическим генерал-губернатором, немало сил приложил на освоение Таврической области. Создавал парки и виноградники, развивал земледелие на некогда пустынных площадях, думал об улучшении породы овец и сохранении старинных крепостей, дворцов полуострова, по-новому взглянув на древние Феодосию, Евпаторию, Бахчисарай. Он основал губернский город Симферополь и лично выбрал место в Ахтиарской бухте для мощного Севастополя, как писал сам князь - «третьей столицы России после Петербурга и Москвы». Через несколько лет Екатерину Великую, пожелавшую осмотреть «новоприобретённые земли», встречали салютом четыре десятка кораблей нового Черноморского флота.
А губернатор получил титул «князя Таврического».
Заканчивалась очередная война с Турцией, в штабе в городе Яссы (ныне - Румыния) командующий русской армией Григорий Потёмкин готовил условия мирного договора. Он уже болел, как потом выяснилось, «болезнью желчного пузыря». Утром 4 октября
1791-го совсем больной князь попросил отвезти его в Николаев. «На следующий день верстах в сорока от Ясс он так ослабел, что принуждены были вынуть его из коляски и положить на степи. Здесь и испустил дух». Светлейший завещал похоронить его в родном селении Чижево на Смоленщине, но императрица решила - в одном из основанных им городов (кроме крымских это - Екатеринослав-Днепропетровск- Днепр, Николаев и Херсон). Она, потрясённая смертью друга, писала: «Теперь не на кого мне опереться. Он был настоящий дворянин, умный человек, меня не продавал, его не можна было купить». Григория Потёмкина с почестями похоронили в склепе херсонского Свято-Екатерининского собора. Сердце, помещённое в золотую урну, родные увезли в Чижево. А разрабатываемый князем мирный договор, подтвердивший присоединение полуострова к России, всё же был заключён.
Улица имени князя Таврического появилась в Симферополе 115 лет назад, а 95 лет назад исчезла. Генерал-фельдмаршала «сменил» капитан второго ранга (обычно упоминают предыдущее звание лейтенанта) Пётр Шмидт. В Советское время о Григории Потёмкине не вспоминали вообще, после единственным упоминанием о нём в крымской столице стала строчка на мемориальной дос­ке на бывшем путевом дворце императрицы (Александра Нев­ского, Розы Люксембург, 15). Но после возвращения Крыма в Россию появился сквер его имени, неподалёку от музыкального училища и улицы, что когда-то была Потёмкинской. И бюст на улице Горького, 15, - у бывшей горадминистрации Симферополя, и фигура на возрождённом памятнике императрице и сподвижникам в Екатерининском саду. «Дождался» всё-таки почитания потомков, хотя сам об этом никогда не думал - у него была забота
о государстве, о будущем. «Цели его, - как писала Екатерина II, - всегда были направлены к великому».

Наталья БОЯРИНЦЕВА.
Фото автора.