Покоряя Сиваш

7 ноября 1920-го

Иван Иванович Оленчук, чьё имя носит улица в симферопольском микрорайоне Марьино, родился в 1877 году, всю жизнь прожил в селе Строгановка Херсонской области. Его дом там не сохранился, но на местном кладбище есть могила героя, а в чистом поле - памятный знак на месте, где в 1920-м Иван Оленчук рассказывал командующему Южным фронтом Михаилу Фрунзе, как преодолеть Сиваш.
Из трёх направлений на Крым (Перекоп, Чонгар, Арабатская стрелка), где укрылся с войсками белогвардейский генерал-лейтенант Пётр Врангель, Михаил Фрунзе выбрал для главного удара Перекоп. Предстояло восточнее него форсировать Сиваш, выйти в тыл врага и прорвать фронт. Солдаты 15-й, 52-й дивизий и 153-й бригады 51-й дивизии (она наступала на Перекоп) осуществили переход через ледяные воды Сиваша. На первый взгляд, Сиваш казался легкопроходимым - как раз подул западный ветер и вода, обнажив глинистое дно, отступила к Азовскому морю. Но местные жители из близлежащих деревень предостерегли, что и без воды залив опасен: много там топких ям - «чаклаков», затягивающих людей. Кто-то сказал, что есть в селе Строгановка соляр Иван Оленчук, знающий, как пройти по Сивашу, мол, ходил часто и пешком, и с лошадью. Разыскали 43-летнего Оленчука. Он рассказал, что пройти через Сиваш можно, особенно до Литовского полуострова, откуда собирались ударить по белогвардейцам, что знает, как пробраться меж «чаклаков», так как с малых лет добывал в заливе соль, научился по малейшему дуновению ветерка предугадывать подъём и спад воды. А вот на просьбу быть проводником вначале ответил отказом. Вспоминал потом, рассказывая в 1944-м корреспондентам газеты «Сын Отечества»: «Фрунзе сказал: «Предстоит задание - будете нашим проводником, когда мы поведём наступление в Крым». Меня так и кольнуло. «А почему, - говорю, - Оленчук, а не кто другой?» - «А потому, что на вас указали, что вы хорошо знаете место. Вы больше других занимались соляными промыслами». Тогда я говорю:  «Семь душ у меня. Надо их упредить. Убьют меня, что тогда получится?». А Фрунзе усмехнулся и говорит: «Вас не убьют, Оленчук. Вы только проводите войска до того берега и будете свободны».
И он повёл, понимая, что всё равно надо, лишь попрощался перед уходом с женой Харитиной и семью детьми. Вначале ходил с разведчиками, выкладывая броды лозой, а через каждые сто шагов ставя вехи. 7 ноября в 22 часа повёл из Строгановки через Сиваш уже отряды (из деревни Ивановка отряды вёл местный пастух Алексей Тимофеевич Петренко). Первым Оленчук сопровождал отряд из 270 коммунистов и комсомольцев во главе с начальником полит­отдела 15-й стрелковой дивизии Александрой Янышевой. Шли в тумане, порой по грудь в ледяной воде, застревали орудия. «Чтобы оценить всю грандиозность произведённой подготовки штурма, - вспоминал Михаил Фрунзе, - надо помнить, что никаких технических средств у войск под рукой не было, а работу производили люди в условиях страшной стужи, полураздетые и разутые, лишённые возможности хотя бы где-нибудь обогреться и не получавшие даже горячей пищи и питья. Только небывалый подъём настроения и величайший героизм всего состава армий фронта позволяли совершать невозможное. Каждый красноармеец, командир и политработник держались лишь крепко засевшей в сознании всех мыслью: во что бы то ни стало ворваться в Крым».
Отец нашей читательницы Тамары Мальцевой - тогда 19-летний красноармеец Герман Гонтаренко - был среди тех, кто переходил казавшуюся бескрайней ледяную топь Сиваша в передовом отряде Александры Янышевой.
- Увидев в начале колонны женщину, Герман понял, что струсить теперь он просто не имеет права, - передаёт воспоминания отца Тамара Мальцева. - Вначале у берега дно было твёрдым, потом оно начало расползаться под ногами. Папа чувствовал, как с каждым шагом в его ботинках становилось всё больше и больше леденящей жижи, как по спине, несмотря на мороз, стекали капли пота. Идти становилось всё труднее. Нередко попадались ямы, которые в темноте было трудно миновать даже при наличии вешек. Слышались всплески и лошадиный храп. Люди же не издавали при этом ни единого звука: ни стона, ни зова о помощи. Он вспомнил слова Александры Янышевой «Даже умирать будем молча» и шёл дальше, стиснув зубы.
А природа словно решила испытать бойцов. Ранняя зима, пронизывающий до костей ветер, мороз. Сменился ветер, вода в Сиваше стала прибывать. Полки 15-й и 52-й дивизий могли оказаться в окружении. Части 51-й дивизии начали атаку Перекопского вала, 7-я кавалерийская дивизия срочно стала переправляться в поддержку стрелковым дивизиям, а жители Строгановки и Владимировки начали насыпать дамбы, копать рвы, чтобы хоть чуть-чуть замедлить приток воды. Пройдя за ночь одиннадцать километров в ледяной воде Сиваша, разрушив проволочные заграждения противника, штурмовые отряды, не спавшие, замёрзшие, голодные, первыми ринулись в бой. Их встретил убийственный заградительный огонь. Двое суток шли непрерывные ожесточённые бои - тысячи красноармейцев остались на поле боя. Но в три часа тридцать минут 9 ноября над Перекопской крепостью взвилось Красное знамя. Отец знал, что это не последний бой, но гордился, что был участником невиданного сражения. Увидев частокол из жерл орудий и дул пулемётов врага, удивлялся, что Красная Армия смогла победить такого вооружённого до зубов противника. И сказал сам себе: «Победили, потому что никто, ни один человек из наших частей не сомневался в победе!». Только после гражданской войны узнал, что у врангелевцев на один километр фронта было две тысячи штыков, сорок пять орудий, сто пулемётов.

5 ноября 1943-го

Дивизия, форсировавшая залив в 1920-м, получила почётное наименование «Сивашская». 15-я Сивашская Штеттинская дважды Красно­знамённая, орденов Трудового Красного Знамени, Ленина и Суворова дивизия. Такое же почётное наименование получили в 1943-м и 216-я, 257-я, 263-я, 267-я стрелковые дивизии и другие подразделения 51-й армии 4-го Украинского фронта, чьи бойцы форсировали Сиваш в Великую Отечественную. Путь, уже пройденный Красной Армией однажды, решили повторить командующий фронтом Фёдор Толбухин и командарм 51-й армии Яков Крейзер. «На картах Сиваш обозначен приятным голубым цветом, - вспоминал командарм. - В действительности же это коварный залив с вязким илистым дном, исключающим возможность движения машин и лошадей вброд.
О трудностях переправы можно судить по таким данным. Пеший боец переходил Сиваш за 2-3 часа. 76-миллиметровое орудие на лодке группа солдат перетягивала за 5-6 часов». Но идти, чтобы подготовить плацдарм к наступлению по фронту, надо было. Единственное - выбрали немного другой маршрут, чем у войск в 1920-м, фашисты ведь тоже могли знать историю форсирования, подготовиться. Форсировать решили на двенадцать километров восточнее Литовского полуострова, между мысом Кургана на севере и мысом Джунгара на юге, ширина Сиваша здесь достигает почти 3 километра, а глубина доходит до метра. И вновь нашли Ивана Оленчука - в штабе 51-й армии служил Михаил Черкасов, бывший посыльный штаба Фрунзе. Он-то и разыскал проводника в Строгановке. Ивану Ивановичу тогда было уже 66 лет. Комфронта Фёдор Толбухин даже засомневался: как же можно посылать столь пожилого человека на такое дело? К тому же, Сиваш почти за четверть века тоже изменился. Но Иван Оленчук не подвёл: как и в гражданскую, много раз с разведчиками ходил в ледяной воде в поисках брода. И вот 5 ноября 1943-го повёл отряды, ещё одним проводником стал Василий Зауличный. Примечательно, что в числе форсировавших Сиваш в 1943-м были те, кто шёл через него вслед за Иваном Оленчуком и в первый раз. Это командир 216-й стрелковой дивизии генерал-майор Григорий Малюков, в 1920-м рядовым разведчиком шедший в передовом отряде Александры Янышевой.
В боях за Крым в 1920-м погиб Пётр Игнатов, дедушка нашей читательницы Нины Вороховой, форсировавший Сиваш в 1920-м, а её отец Валентин, сержант 316-й отдельной разведроты 263-й стрелковой дивизии, форсировал Сиваш в ноябре 1943-го.
- Отец вспоминал, что пожилой мужчина вёл нас вдоль отмеченного им вешками брода, - рассказывает читательница. - Папа говорил: «Видно было, что ему уже трудно идти, но он шёл и нас подбадривал. Рассказывал, как вот так же вёл бойцов Фрунзе. И я думал: вот она, связь поколений - двадцать с лишним лет назад этот крестьянин Оленчук вёл здесь моего отца, погибшего в боях за Крым. Теперь иду я - тоже освобождать Крым».
Как и в 1920-м, в 1943-м довелось идти в тумане, порой шли по горло в ледяной воде, вновь был вражеский обстрел, но плацдарм был занят. Его удерживали до апреля 1944-го, наводя оборону, ходы сообщений, строя переправу для тяжёлой техники - её разрушало штормом, но бойцы вновь возводили. У всех была одна цель - освободить Крым.
А герой двух освобождений, проводник красноармейцев через Сиваш Иван Оленчук награждён орденом Отечественной войны I степени и до самой смерти в 1952-м трудился в родном селе садоводом в сов­хозе, который по его просьбе был назван в честь Михаила Фрунзе.

Между тем

Войска Красной Армии были не первыми из русских, форсировавших Сиваш. Впервые это сделали в июле 1737 года войска фельдмаршала Петра Ласси, во время русско-турецкой войны. Пятидесятипятитысячная армия частично по наведённому наплавному мосту в узком месте  залива, частично вброд ворвалась в Крым, разгромив войска крымского хана - тогдашнего вассала Османской империи (Турции).
В 2012 году в Нижнегорском районе, близ места трёх переходов российской армии через Сиваш, открыли памятный знак генералу-фельдмаршалу Петру Ласси - обелиск с уступами, увенчанный двуглавым орлом.