Под небом голубым есть город золотой

Ялта. Массовым климатическим, лечебным и туристическим курортом стала в советское время. Многие приезжают не в неё сегодняшнюю, а в ту, ещё советскую. Так, где-нибудь в далёком, но братском Казахстане какой-нибудь менеджер среднего звена думает весь год, планируя отпуск: «А не посетить ли мне старую добрую Ялту, не посмотреть ли, как там сейчас? Помнится, когда-то было чудо-место, гостиницей «Ялта» оно называлось,... туда далеко не каждого пускали. Я уже как бы интурист, и по доходам тоже...». И нет для него большей радости, чем спускаться к морю на лифте и поеcть мидий, не свежевыловленных, но свежезамороженных. Ну а после отдыха он никому не признается, что ему не понравилось. Всё-таки Ялта.
А он всё-таки интурист!

И для него, для интуриста, в этом городе работают дорогие магазины якобы брендовой одежды, недешёвые кафешки, парикмахерские, именуемые из-за завышенных цен на услуги салонами красоты. Для него трудятся хамовато-жадные карпалы, нервные, наверное, от усталости и вечно голодных туристов, продавщицы в магазинах и вежливые до робости сотрудники муниципального такси, а масса самых разных, но одинаковых турагентств предлагает одинаковые экскурсии для познания Крыма. Ничего, что познавать придётся очень по-быстренькому и очень поверхностно.

Ялта. Сосны, можжевельник, кипарисы, магнолии, глицинии и пальмы. Город-парк. А в нём - роскошные апартаменты. И за высоким забором, на котором табличка: «Реконструкция исторического объекта», ведётся стройка элитного жилья для элитных людей. Почему стройка, а не реконструкция? А вы знаете такие исторические объекты, которые нужно реконструировать, роя преглубокие котлованы? То-то же.

Ялта. Волнует простором море. Веселит кишка очереди в раздевалку, а вот плотный узор человеческих тел на гальке - как-то не очень. Нескромных размеров пенсионерка раскинулась, загорает. В одних только трусиках, прикрыв нос бумажкой. А рядышком обосновалась влюблённая парочка: он нежно целует её в живот, а она перебирает пятернёй короткие волосы на его затылке. И наблюдает за двумя барышнями: как и старушка, они загорают без верхней пляжной одежонки, аппетитно поглощают сардельки, запивая их красным полусухим вином, обсуждают кавалеров.

А море сегодня обжигающе холодное, кишит медузами. И торгаши атакуют пахлавой, пирожками, кукурузой. От них никуда: когда есть спрос, имеется и предложение.

Ялта. Ряды пёстрых шляп, полотенец, сувениров. Здесь же персики втридорога, батуты, шаурма и угрюмые охранники пышного полупустого ресторана. Здесь огромные очереди у лотков с сахарными пончиками, теми, что по одной гривне, теми, что хороши только горячими. Здесь же фотографы с замученным фотосессиями и жарой заморским зверьём. Ряды самых разных картин кажутся поредевшими: то ли художники перевелись на земле крымской, то ли попросту расползлись по иным городам и местечкам полуострова. Есть явная халтура, когда автор копейку гонит, но случается встретить и сделанное вдохновенно и ответственно.

Ялта. Вечер. Набережная дышит шумом вечерних развлечений, бризом, дорогими духами, ленью. Можно вальяжно прохаживаться, а можно, устроившись на парапете, наблюдать, как фланирует народ. Сарафаны и шорты, платьица и юбочки, сандалии и шлёпанцы. Мамы, папы, дети, дедушки и бабушки. Загорелые и не очень. Но у всех на лицах читается: «Мы счастливы». А кто-то трещит в телефонную трубку: «Да вот работу ищу,... пока глухо. А что Вася? Он исчез, как только меня уволили».

Ялта. На высоких шпильках «выписывает», искусно виляя бёдрами, тоненькая, загорело-шоколадная девица в розовом платьице, будто кукла. Она уверена в себе, в том, что сегодня её ждёт крупная добыча, но сама таковой не является. А вот вращаются колёса инвалидной коляски. Их сильными руками приводит в движение красивый парень. На коленках его, тех, что без движения, сидит девушка. Любимая. И он безудержно счастлив, когда она его нежно целует. Для неё он не паралимпийский, а просто - чемпион.

Ялта. Театр с выступающими в нём заезжими гастролёрами, пальмы, увешанные объявлениями о сдаче ВИП-жилья, огромные дорогие автомобили с российскими номерами, детвора на роликах, влюблённые, уличные певцы, талантливые и не очень, поздние посиделки на пирсе и пиво, спрятанное от блюстителей порядка в рюкзак и тайком выпиваемое через трубочку. А ещё - вкуснейшая пицца, съесть которую не грех после пешего путешествия в Ливадию к белокаменным стенам дворца. И «Ялтинское» мороженое, съеденное «впрок», почти оптом. Больше из-за названия, нежели из-за вкуса.

Яхточки, пароходики и памятник Ленину у «Макдоналдса». Ялта. И в одной из капсул канатной дороги сидят, обняв коленки друг друга, двое. Он и она. Им очень хочется, чтобы вагончик спускался не так быстро, а сумерки чтобы были проворнее. Интересно, сколько вот таких же парочек ежедневно и ежегодно сначала поднимаются вверх, побаиваясь мнимой ветхости курсирующей конструкции, а потом - спускаются вниз, позабыв, зачарованные огнями ночной Ялты, все свои страхи и сомнения? Немало.

Маленькая, витиеватая. Скромная и очень непредсказуемая в своём множестве ступенек и закоулков. Ялта. Утыканная скворечниками «квартирных надстроек», пропитанная запахом цветущей магнолии и шашлыка. Ялта. Называют её жемчужиной полуострова, тем праздником, который всегда с тобой, маленьким Парижем, старушкой, нашей летней столицей. А билборды на ялтинских улицах сообщают приезжим (и напоминают своим), что это - город счастья, город любви, город-сказка, в который хочется вернуться. Даже если у тебя там нет своей квартиры где-нибудь не очень далеко от моря и в непосредственной близости от рыночка. Даже когда ты вынужден платить почти пятьдесят долларов в сутки за съём маленькой несолнечной и сырой квартирки с огромными чёрными, но безобидными тараканами в ванной. Даже тогда.