Голодный Крым

Год 1921-й

Для Крыма это был первый полноценный советский год - власть большевиков установилась окончательно в ноябре 1920-го. Первый, когда можно передохнуть от разрухи и голода Гражданской войны. Наша газета, редактором тогда был Константин Молотов, в одном из первых номеров опубликовала задорные стихи: «Голод нас мучил веками./ Чтоб отдох­нуть от потерь,/ Надо руками, руками/ Действовать больше теперь». И призыв: «Сделал ли ты что-нибудь для помощи голодающим? Если нет, то ты виноват перед миллионами голодающих. Поспеши придти им на помощь». Миллионы - это по стране, Повольжье, Донбасс… И Крым спешил: «В Симферополе ожидается прибытие 700 детей немцев из голодающего Поволжья», «В Донбасс направляется 16 вагонов, гружённых товарами, предназначенных Крымским Опродкомом (областным продовольственным комитетом. - Ред.) рабочим Донбасса», «Трудящиеся полуострова отправили в Поволжье 20 вагонов продукции». Это пуб­ликации первого полугодия, в Крыму пока всё спокойно. Газета в мае даже надеялась, что «крымскому пролетариату не надо будет привыкать к голодовке. Новые мероприятия советской власти в области продовольствия (очевидно, речь о продналоге), безусловно, облегчат положение. Мы должны полагать, что худшее время проходит, мы вступили в самый последний период недоедания и за ним последует период безусловного улучшения». А в августе ещё публиковали рекламу ресторана «Ланжерон» на Салгирной (ныне проспект Кирова) - «Ежедневно шашлык из молодого барашка».

Но вскоре стали появляться первые признаки беды: июль, рабочие жалуются «на несвое­временный подвоз хлеба»; ноябрь, на симферопольском базаре рост цен - «сахар, растительное масло и рис подорожали почти на 100%, но дороговизна временная и вызвана слабым подвозом этих продуктов». Оказалось не временная: через несколько дней новая сводка «рост цен в Симферополе продолжается, исчезают предметы насущной потребности. Почти совершенно исчезли мука, опустели хлебные ряды, сократилось число торгующих сахаром, овощами, фруктами, молочными продуктами. Ялта, за фунт (410 граммов) чёрного хлеба просят по 11 тысяч рублей, в Симферополе - 15 тысяч» (при том, что средняя зарплата у тех, кто нашёл работу, в пределах 50 рублей. - Ред.). На полуострове большие проб­лемы с урожаем: озимые, засеянные на малой площади, взошли неравномерно, яровые уничтожили сильнейшая за полвека засуха и саранча. Но по непонятным причинам в центр ушла иная информация - «богатый урожай, 9 миллио­нов пудов (пуд -16,4 килограмма)». В реальности было два - своих бы прокормить, но от «зажиточного» Крыма требовали повышенный продналог, и помощь Поволжью. Помогать Крымской Автономной Социалистической Советской Республике, созданной в октябре, и не думали - неголодающий регион. Однако местные власти, глава КрымЦИК Юрий Гавен и председатель Совнаркома Сахиб Саид-Галиев, вынуждены уже в конце ноября признать «катастрофическое положение региона», создана Комиссия по борьбе с голодом и его последствиями. Начался сбор средств в фонд помощи голодающим Крыма, многие ценности из бывших имений проданы за границу, а в обмен в начале декабря «из Константинополя (Стамбул. - Ред.) привезли 3600 пудов американской муки».

В Дуванкое (Верхнесадовое Бахчисарайского района) заработала артель: «связанные носки готовят для вывоза в Одессу и обмена на муку». Но уже около полутора тысяч человек лишился голодающий Крым сто лет назад. Потом цифры только росли, тем более непогода, сильнейшие снегопады и шторм, фактически замкнувшие полуостров, не позволяли подвозить продукты…

И весь 1922-й «Красный Крым» публиковал страшные сводки. Ежедневно. Первые числа января: «В Крыму около 52 тысяч голодающих.

В Карасубазаре (Белогорске) за последние дни от голода ушли 5 человек. В Симферопольской округе особенно сильно поражены голодом татарские деревни. Полфунта (около 200 граммов) хлеба на три дня - единственное питание крестьян». В городах чуть полегче: для рабочих открыли столовые - раз в день чай с сухофруктами и «шрапнель - жидкий суп с присутствием жиров». К июню, даже, несмот­ря на то что полуостров уже на общероссийском уровне признали районом, охваченным голодом, стали присылать помощь, голодало около 70% крымчан. Новый урожай тоже малый - ливни, побившие посевы, саранча, долгоносик: к декабрю 1922-го ушедших только от голода (кроме него, сразу несколько эпидемий бушевало на полуострове) более 100 тысяч… Уходили семьями, сёлами. После того как съели всех животных, людоедство стало обычным явлением. Газета, как могла, щадила читателей, не публикуя страшные сводки, особенно о детях, - лишь иногда в судебной хронике проскальзывали вести, без подробностей. Но все и так знали, есть такое: и в семьях, и среди соседей, и просто на дороге - каждый стремился выжить…

Лишь к осени 1923-го, с новым, к счастью, обильным урожаем, голод столетия был остановлен. Но более 150 тысяч крымчан уже не узнали об этом.

Год 1941-й

А о будущей Победе не узнали тысячи крымских партизан, что ушли не в бою - от голода. Спустя два десятилетия после ужаса первых лет Советского Крыма, история повторилась. Декабрь

1941-го, Великая Отечественная во многие осаждённые, оккупированные регионы принесла голод. Где-то, как в Белоруссии, не успели собрать урожай с полей, в блокадном Ленинграде фашистская авиация осенью уничтожила Бадаевские склады, у порта Осиновец - баржи, что везли зерно. Но это враг, а в Крыму - предатели выдали партизанские базы с продуктами, которые полуостров, сумевший собрать хороший урожай, создал, готовясь к народной борьбе.

И уже 80 лет назад в конце очень холодного декабря 1941-го (вообще, военные зимы были очень морозными) партизанские отряды, действовавшие в лесах, ощутили голод.

Там в отрядах, Симферопольских, Бахчисарайском, были тогда наши коллеги Григорий Фартушный, Эммануил Грабовецкий, Исай Блох, Иван Сухиненко, Ефим Певзнер, Георгий Кокушинский. Кроме первых двоих, остальные погибли, причём точно знаем, что Георгий (Егор) Кокушинский, который вместе с Ефимом Певзнером выпускал газету «Крымский партизан» - умер от истощения. В номерах «Красного Крыма», как называлась тогда наша газета (редактор Евгений Степанов), не прекращавшая выходить все дни оккупации родного края, о партизанском голоде - ни слова. Не привыкли рассказывать о своих трудностях - лишь скупые строчки в архивных отчётах: 362, 400, 473 человека, на двух убитых в бою приходится один умерший от голода… Как могли, продуктами помогали жители окрестных сёл, рискуя быть казнёнными за это фашистами, иногда продукты забрасывали по воздуху (как весной 1942-го, перед наступ­лением на Крымском фронте), но это был мизер. Летом хоть немного спасала охота, хотя, как вспоминали некоторые партизаны: им труднее было убить лесного зверя, чем фашиста. А ещё вспоминали, что иногда приходилось есть погибших… Наверное, это ярче всего свидетельствует о голодной партизанской беде 80 лет назад. И знаете, как больно, грустно и одновременно с гордостью читаются воспоминания о том, как 31 декабря 1941-го будущий винодел Рафик Айрапетян устроил боевым друзьям праздник из сэкономленных им сухарей - сам ел крохи (выдавали бойцам по несколько штук), а ребятам собрал подарок…

Исследователи отмечают, что голод был постоянным партизанским спутником примерно до осени 1943-го. Нашего коллеги Георгия Кокушинского не стало в январе того года… Светлая память землякам, погибшим от голода десятилетия назад. Светлая память всем, кто тогда не смог дожить до «безусловного улучшения», когда хлеба стало вдосталь. Не забудем о них, крымчане! Пусть никогда такое не повторится…