Если бы не война

Довоенное счастье

- Шкатулка - тоже драгоценность моя, память, - говорит пожилая женщина, наливая ароматный травяной чай. - Видите кованые вензеля на крышке «А» и «В»? Их папа выковал, как и всю коробочку, в 1916-м. Точнее, будущий папа, когда сватался к моей будущей маме. «А» и «В» - Аннушка и Володя, так, любя, они называли друг друга. Мама дождалась папу с фронта - вернулся с Первой мировой без ног, но любовь была у них сильнее увечий. Если бы не война...
Анну Филипповну, Владимира Исааковича и семилетнего Сашу расстреляли в другую войну с немцами - Великую Отечественную. Фашисты казнили их осенью 1942-го в окрестностях Симферополя.
- Мне потом так и сказали - «в окрестностях», - вздыхает женщина. - Их выдал сосед-полицай: мол, папа по отцовской линии - еврей, а в 1941-м скрыл. Позже на суде полицай признался: причиной стал папин отказ отдать кольца. Он сделал их из двух золотых монет - «подарок князя герою войны». Руки у папы были золотые: кузнец, столяр - солдатика брату тоже он сделал.
А мама прекрасно пела, сочиняла сказки. И этот чай на травах заваривать научила.
Глаза женщины наполняются слезами. Что вспоминает она: уютные семейные вечера; ель, украшенную сделанными папой игрушками; мамин праздничный пирог; снежную горку, с которой они с братом слетали на санках под весёлый смех обнявшихся мамы и папы? А может, любовь? Диму, Дмитрия. Как после восьмого класса мечтали. Она хотела поступить на педагогические курсы, стать учительницей, он, занимавшийся в аэроклубе, думал стать пилотом, «чтобы поднимать в небеса людей». «Ты будешь встречать на аэродроме, а я после полёта привозить букет твоих любимых ромашек или «Мишку на севере». «И мы вместе пойдём к моим первоклассникам, ты расскажешь, как прекрасна с высоты наша Родина». Через несколько дней они отнесли в военкомат заявления: «Прошу отправить на фронт».
И впервые поцеловались, робко, по-детски, - на вокзале, когда эшелон увозил паренька на войну.

Дороги войны

- Фронтовое письмо Димы сохранила мама, - говорит Надежда Владимировна. - «Здравствуй, любимая Надю­ша! Низкий поклон вам, Анна Филипповна и Владимир Исаакович! Красноармейский привет, Саша! У меня всё хорошо. Вчера был первый бой. Было страшно. Только по-другому нельзя. Ведь есть Родина, есть родные, за которых погибнуть не жалко. У нас много погибших, но и мы побили немало. Надюша, вот победим (обязательно!), и я привезу твои любимые ромашки. Здесь их целое поле. Потом пойдём к твоим первоклашкам. Жди, моя Надежда на жизнь. А сына назовём Сашей - я обещал твоему брату». Когда фашисты подошли к Перекопу, мама положила письмо, кольца в шкатулку и закопала в дальнем углу нашего двора - до Победы. А Сашенька вложил любимого солдатика: «чтобы охранял наше богатство». Через несколько дней на улицу упала бомба, много домов, в том числе и наш, разрушило. Нас приютила мамина подруга тётя Оля, жившая в другом конце города.
Надежду на фронт не взяли. 15 лет всё-таки, это Дмитрию повезло: 16 было, да и ростом под два метра, крепкий - добавил себе полтора года. Она устроилась на завод, отправляла его в эвакуацию. Ночами по памяти переписывала листовки, которые стали появляться в оккупированном городе. «Раз они есть, то кто-то незнакомый сопротивляется. Пусть больше людей читают», - думала девушка, украдкой оставляя листки на улицах. Потом вокзал, отправка в Германию. Мамин крик «Наденька!» и грубый фашистский окрик на женщину, ринувшуюся за поездом.
- До сих пор помню мамин крик, - вздыхает Надежда Владимировна. - Мамуле, как потом рассказывала подруга, тогда разбили лицо прикладом. Состав наш разбомбили. Многие погибли, а меня и ещё двух девчат - Люсю и Таню, добравшихся до села, приютила бабушка Поля. Остригла нас, лица чем-то вымазала. И всем говорила: «Внучки в городе заразу подхватили». Внук её Коля помог с документами - он был нашим подпольщиком, но для дела стал полицаем. Фашисты, стоявшие в селе, от нас шарахались - боялись. Сохранила нам жизнь тогда бабушка Поля. Люся потом за Колю замуж вышла, на севере они где-то остались, куда парня сослали после Победы, посчитав «пособником оккупантов», а он столько жизней нашим людям спас, столько фашистов уничтожил, партизанскую мину в машину врагу подложив. Танюшка на фронт ушла, Берлин штурмовала…

Памятник в области

Надежда тоже на фронте побывала, правда, недолго: санинструктора сильно контузило в третьем бою - комиссовали. Вернулась в Крым, снова остановилась у тёти Оли, та рассказала о гибели родных. Много лет потом искала наша героиня «окрестности», где их казнили: мечтала посадить там берёзку, любимое семейное дерево.
- Помогла «Крымская правда» - как-то опубликовали вы рассказ Анатолия Матвеева, что видел он с дедушкой Фролом, как в войну фашисты казнили людей в противотанковом рву на Красной горке. Поехала туда и сразу почувствовала - здесь. Сердце защемило, слёзы сами полились из глаз, ноги подкосились. Упала на колени, целую землю, шепчу что-то родным. Теперь там четыре берёзки растут, как свечи, - маме, папе, Саше и всем погибшим. Вот землю с того места в мешочек собрала - с собою увезу. Всё, что осталось от родных, - земля да «наше богатство».
Шкатулку с ним девушка выкопала на развалинах отчего дома. Была ещё надежда, что Дима её жив, воюет, вернётся… Но потом знакомая почтальон принесла казённый конверт - похоронку. Погиб любимый в декабре 1942-го в боях за Сталинград. Тяжёлая весть пришла на полуостров с освобождением Крыма.
Почтальон знала, что ни родных солдата, ни семьи его невесты не осталось, но сохранила бумагу.
- А я надеялась, что ошибка, - рассказывает Надежда Владимировна. - Ведь я, его Надежда, жива. Жду.
Надеялась и когда через годы в военкомате узнала точное место гибели - село в Сталинградской области. Надежда положила ромашки к памятнику с фамилией любимого и тихо плакала, вспоминая их с Димой мечты. Она-то стала учительницей, а он....
Мальчуган с цветами, чуть младше её первоклассников, подбежал к памятнику: «Папа, мама, смотрите - наша фамилия!». «Да, Саша, наша!», - ответил сзади мужчина. Надежду словно током прошибло. Имя брата - она радовалась, когда слышала, что так зовут мальчишек. А голос?! Заставила себя оглянуться. Высокий седовласый мужчина в форме пилота гражданской авиации был он - её любимый Дима.

«Ищи, ведь любишь»

Здесь погибла почти вся их рота. Наступавшие товарищи не успели похоронить павших, лишь забрали документы, чтобы сообщить родным и после нанести фамилии на памятник. Братскую могилу копали жители села. Его, тяжело раненного, едва пришедшего в сознание, нашла девчонка. Вера. Вместе с бабушкой-травницей Марией вылечила. А потом убежала за ним на фронт, тоже прибавив к своим четырнадцати три года. Они вместе дошли до Кенигсберга: он - сержант стрелковой дивизии, она - санинструктор.
А на памятнике в Сталинградской области появилась его фамилия - для товарищей из полка он погиб. Вериной бабушки, знавшей фамилию спасённого, уже не было. Если бы не война...
- Дима освобождал Крым, - рассказывает Надежда Владимировна. - После проверок его направили во 2-ю Гвардейскую армию. Ему удалось вырваться домой. Узнал о гибели родителей: своих, Кирилла Степановича и Нины Николаевны, и моих; о том, что меня угнали в Германию; увидел развалины нашего дома.
Дмитрий ещё долго искал Надежду. Когда наши войска вошли в Германию, писал в части: не встречали ли такую девушку. И Вера писала вместе с ним. Всё убеждала: «Верь, ищи, ведь я верила, что ты выживешь, и ты выжил».
С Верой Дмитрий расстался после Победы: она вернулась домой, он уехал в Оренбургскую область - в училище гражданской авиации. Продолжал искать Надежду и однажды получил известие о разбомблённом поезде, в котором в 1942-м увозили его любимую: «сведений о выживших нет». Если бы не война...

Родня

Он уехал к той, что верила. Чувствовал: любит. Однолюб не мог ответить взаимностью, но был благодарен. Вера всё поняла, простила. И единственного сына назвала Сашей. Муж, когда узнал, лишь смахнул слезу: «Спасибо».
Они плакали по-бабьи, навзрыд, вспоминая тех, кого забрала война. Надежда и Вера. Не соперницы, просто любящие женщины. Готовые уступить одна другой и встречи любимого у аэродрома, и цветы, даримые им. Ведь столько пережито - каждая заслужила.
- А вот мои внуки и правнуки: Аннушка, Володя, Кирюша, Ниночка - в честь наших с Димой родителей, Поля, Маша, Таня, Люся, Оля, Коля, Толик, Фролушка - в честь тех, кто помогал, - Надежда Владимировна с улыбкою показывает фото. - Решилась я всё-таки к ним переехать в Сталинград (Волгоград), к Диме и Вере, нам ведь с ними уже за девяносто. Саша-сын вот скоро приедет.
Надежда Владимировна так и не вышла замуж и семью разбивать не стала. Просто есть у неё память, шкатулка с богатством и любимая родня: Дима, Вера, Саша, его жена Марина, дети, внуки. А она, любимая, есть у них. Надежда, Вера и их солдат Дмитрий мечтают лишь об одном: чтобы никогда их потомки не произносили с болью «Если бы не война».

Фото Александра ТИХОНОВА.