Есенинский полуостров

«Поедем в Крым»

В Ялте на набережной несколько лет назад установили «скамью влюблённых», в том месте, где, по легенде, встречались отдыхавшие на Южном берегу русский поэт Сергей Есенин и американская балерина Айседора Дункан. Правда, документальных подтверждений, что они, познакомившиеся в 1921 году, отдыхали в Крыму вместе, нет. Зато известно: именно на гастролях в Ялте Изадора, как называл танцовщицу поэт, получила телеграмму его литсекретаря Галины Бениславской о том, что Есенин счастлив с другой. На полуостров же Сергей Александрович приезжал, когда его имя ещё мало кому было известно: первое стихотворение «Берёза» опубликовано в январе 1914-го в журнале «Мирок» за подписью Аристон. «Москва неприветлива - поедем в Крым», - писал он летом 1914 года и 16 июля поездом Москва - Севастополь уехал на полуостров, надеясь печатать стихи в местных газетах и проводить платные поэтические вечера для отдыхающих.
В город русской морской славы прибыл 18-го июля (по старому стилю) и сразу же с почтамта, что находился на углу Берсеневской (Сергеева-Ценского) и Большой Морской, отправил отцу Александру Никитичу почтовую карточку: «Дорогой папаша! Я в Севастополе. Дорога была чудная. Места прекрасны. Только солнце встаёт и садится здесь по-иному. Не могу понять, где наша сторона. Сейчас пойду гулять к морю с 9 часов утра до 2-х часов дня, а потом еду в Ялту. Севастополь мне очень нравится, особенно у набережной, где памятник Нахимову».
В Ялту поэт добирался пароходом «Великая княгиня Ксения» Русского общества пароходства и торговли, снял комнату за 10 рублей на Массандровской улице, 34 (ныне Дражинского, 30). Об этом Сергей Есенин вновь пишет домой: «Дорогой папаша! Я рас-
положился в Ялте как нельзя лучше. У окон моей комнаты расстилается море, а за воротами дома чудные и величественные горы. Житьё здесь славное и недорогое, а за работу примусь послезавтра. Дорога была не из приятных. Когда вышли из Севастополя, в нас хотели стрелять из миноносца. Всё вышло по недоразумению. Наш капитан не ответил на три сигнальные выстрела. Был ветер, на море волны, и не было слышно. Пока всё хорошо. Комната 10 рублей. Массандровская ул., д. 34, кв. 4, квартира хорошая».
Это письмо уходит 19 июля (1 августа по новому стилю), в тот день, когда Германия объявляет России войну, и наша страна вступает в Первую мировую. В Крыму, как и по всей стране, проходит мобилизация, на фронт отправляются полки, расквартированные на полуострове, в частных домах открываются госпитали. Но молодой поэт ещё не подлежит мобилизации, а потому спокойно выступает на вечере, правда, где именно - неизвестно, публикует стихи в местной газете, скорее всего, на литературной страничке «Ялтинского курьера». И вновь пишет домой: «Дорогие родители! Кланяюсь я вам и желаю всего хорошего. Папаша! Письмо я твоё получил. Ты пишешь, когда я приеду в Москву, я готовлюсь ехать каждый день. Оставаться в Ялте опасно, все бегут. Вследствие объявленного военного положения в Севастополе тут жить нельзя. Я бы и сейчас уехал, да нельзя. Всё приостановлено. Теперь найму автомобиль до Симферополя со своими товарищами и поедем в Москву. Дела очень плохи. Никуда нельзя съездить. Почта большие пакеты не принимает. Я только выручил себя на стихах в ялтинской газете. 30 копеек за строчку. Кругом паника. Недавно я выступал здесь на одном вечере. Читал свои стихи. Заработал 35 рублей. Только брал напрокат сюртук, брюки и башмаки, заплатил 7 рублей. Остальные дела ни шиша не стоют. Больше не пиши. Скоро буду в Москве. Любящий сын Сергей Есенин. Больше никуда никогда не поеду, кроме Питера и Москвы. Тоска ужасная. Так и хочется плакать».
В ответ на этот крик души отец высылает Сергею Есенину деньги, о чём вспоминала Анна Изряднова, сослуживица поэта по московской типографии Ивана Сытина, первая любовь и мама наследника Юрия. Поэт выбирается из Крыма то ли на нанятом автомобиле, то ли на конном экипаже: Алушта, перевал, Симферополь, оттуда поездом на Джанкой, Харьков, Москву. Вновь на полуостров он приедет через два года, несмотря на уверения «больше никуда никогда не ехать» - шла война, и 20-летний Сергей Есенин прибыл в Крым не по своей воле.

Четыре девятки

Такой номер личного знака был у санитара полевого Царскосельского военно-санитарного поезда №143 Её Императорского Величества Государыни Императрицы Александры Феодоровны Сергея Есенина, когда в апреле 1916-го он поступил на службу. Призвать должны были ещё в начале года, но друзья - поэты Николай Клюев, Сергей Городецкий не хотели, чтобы талантливый парень оказался на передовой, где мог погибнуть в любую секунду. Они просят помощи у Дмитрия Ломана, с которым, как поэты из народа, знакомы по «Обществу возрождения художественной Руси». Дмитрий Николаевич, полковник лейб-гвардии Павловского полка, приближённый к императору, который крестил его сына Юрия, был уполномоченным Её Величества по полевому Царскосельскому военно-санитарному поезду №143 Её Императорского Величества Государыни Императрицы Александры Феодоровны. Представляют ему и Есенина. Сын полковника Юрий вспоминал: «Пришёл молодой кудрявый блондин в канареечного цвета рубахе и русских цветных сапогах на высоченном каблуке. Я на него глянул, и мне показалось, что этот парень похож на Ивана-царевича, словно он только сошёл с серого волка. Спросил у отца, кто этот молодой парень? «Крестьянский поэт-самородок, рязанец, Сергей Есенин».
В конце января Дмитрий Ломан подаёт рапорт начальнику главного управления генерального штаба, в котором «ходатайствуется о зачислении в Царскосельский военно-санитарный поезд №143 Её Императорского Величества Государыни Императрицы Александры Феодоровны» пятерых парней, в том числе - «крестьянина Рязанской губернии и уезда Кузьминской волости села Константинова Сергея Александрова Есенина».
20 апреля (по старому стилю) 1916-го поэт является в Царское Село к месту назначения. Чуть позже появляется приказ: «Поезд завтра 27-го сего апреля отойдёт в 30-ю поездку по направлению Москва - Курск - Симферополь - Евпатория, забрав раненых из Петрограда и Царского Села». В шестом вагоне для больных и раненых нижних чинов будут «фельдшер Иконников, санитары Гречишников, Ежов, Зубин и Есенин». «27 апреля в 4 час. 30 мин. дня поезд был подан на распределительный пункт при Варшавском вокзале и начал приём раненых. Принято 48 больных и раненых нижних чинов. В 5 час. 25 мин. дня поезд прибыл в Царское Село, где принял 28 офицеров, 48 нижних чинов и 5 сестёр милосердия, а также лиц, сопровождающих офицеров.
С поездом следовали: Анна Вырубова (фрейлина императрицы. - Ред.), полковник Вильчковский, врач, действительный статский советник Коренев, городской голова Евпатории господин Дуван». В поезде, который осмотрела императрица с наследниками, был вагон и для неё, «если благоугодно будет удостоить проехать с поездом». Но Александра Фёдоровна не поехала, отправившись вместе с мужем и детьми в Крым неделей позже в императорском поезде, а Сергей Есенин в момент отправления пишет другу, журналисту Михаилу Мурашёву: «Еду в Крым (с поездом). В мае ворочусь. Живи, чтоб всем чертям было тошно, и поминай меня».
Через два дня в Харькове он с товарищами выгружает из поезда в санитарные машины часть нижних чинов, «подлежащих отправлению в Анапу и на Одесские лиманы». В Евпаторию поезд прибывает 1 мая: санитары передают в местный госпиталь имени императрицы Александры Фёдоровны, устроенный в санатории «Приморский», «18 офицеров и 33 нижних чина». В семейном архиве Кирилла Афанасьева, в то время заведовавшего рентгенкабинетом санатория, сохранилось фото, запечатлевшее разгрузку раненых: на нём  светловолосый парень без фуражки, очень похожий на Сергея Есенина. Спустя сутки поезд доставил оставшихся «раненых 13 офицеров и 16 нижних чинов» в Севастополь. Там поэту даже довелось в вагоне-ресторане завтракать вместе с великой княгиней Ксенией Александровной, захотевшей осмотреть поезд. На обратном пути была короткая остановка в Симферополе, но ни о нём, ни о Севастополе с Евпаторией 1916 года Сергей Есенин не вспоминал. Хотя рассказывал родным «много случаев с ранеными. «Говорил об операции одного совсем молодого офицера, которому отнимали обе ноги, а тот под наркозом пел «Дремлют плакучие ивы», - вспоминала сестра поэта Екатерина.
Вскоре полковник Дмитрий Ломан делает из санитара Есенина артиста: «22 июля 1916-го в день именин великой княжны Марии Николаевны читал стихи императрице. Она сказала, что стихи мои красивые, но очень грустные. Я ответил ей, что такова вся Россия. Ссылался на бедность, климат и прочее». С санитарным поездом Сергей Есенин больше не ездил и о Крыме, где в 1914-м места казались ему «прекрасными», больше почему-то не вспоминал.
Наталья ПУПКОВА.Сорок один год назад, 17 августа 1974 года, астроном Крымской астрофизической обсерватории Людмила Журавлёва открыла малую планету, которую назвала в честь Сергея Есенина. В сентябре исполнится 120 лет со дня рождения поэта, а в декабре - 90 с момента гибели. И хотя наш полуостров не нашёл отражения в творчестве поэта, известно, что дважды он был в Крыму.

«Поедем в Крым»

В Ялте на набережной несколько лет назад установили «скамью влюблённых», в том месте, где, по легенде, встречались отдыхавшие на Южном берегу русский поэт Сергей Есенин и американская балерина Айседора Дункан. Правда, документальных подтверждений, что они, познакомившиеся в 1921 году, отдыхали в Крыму вместе, нет. Зато известно: именно на гастролях в Ялте Изадора, как называл танцовщицу поэт, получила телеграмму его литсекретаря Галины Бениславской о том, что Есенин счастлив с другой. На полуостров же Сергей Александрович приезжал, когда его имя ещё мало кому было известно: первое стихотворение «Берёза» опубликовано в январе 1914-го в журнале «Мирок» за подписью Аристон. «Москва неприветлива - поедем в Крым», - писал он летом 1914 года и 16 июля поездом Москва - Севастополь уехал на полуостров, надеясь печатать стихи в местных газетах и проводить платные поэтические вечера для отдыхающих.
В город русской морской славы прибыл 18-го июля (по старому стилю) и сразу же с почтамта, что находился на углу Берсеневской (Сергеева-Ценского) и Большой Морской, отправил отцу Александру Никитичу почтовую карточку: «Дорогой папаша! Я в Севастополе. Дорога была чудная. Места прекрасны. Только солнце встаёт и садится здесь по-иному. Не могу понять, где наша сторона. Сейчас пойду гулять к морю с 9 часов утра до 2-х часов дня, а потом еду в Ялту. Севастополь мне очень нравится, особенно у набережной, где памятник Нахимову».
В Ялту поэт добирался пароходом «Великая княгиня Ксения» Русского общества пароходства и торговли, снял комнату за 10 рублей на Массандровской улице, 34 (ныне Дражинского, 30). Об этом Сергей Есенин вновь пишет домой: «Дорогой папаша! Я рас-
положился в Ялте как нельзя лучше. У окон моей комнаты расстилается море, а за воротами дома чудные и величественные горы. Житьё здесь славное и недорогое, а за работу примусь послезавтра. Дорога была не из приятных. Когда вышли из Севастополя, в нас хотели стрелять из миноносца. Всё вышло по недоразумению. Наш капитан не ответил на три сигнальные выстрела. Был ветер, на море волны, и не было слышно. Пока всё хорошо. Комната 10 рублей. Массандровская ул., д. 34, кв. 4, квартира хорошая».
Это письмо уходит 19 июля (1 августа по новому стилю), в тот день, когда Германия объявляет России войну, и наша страна вступает в Первую мировую. В Крыму, как и по всей стране, проходит мобилизация, на фронт отправляются полки, расквартированные на полуострове, в частных домах открываются госпитали. Но молодой поэт ещё не подлежит мобилизации, а потому спокойно выступает на вечере, правда, где именно - неизвестно, публикует стихи в местной газете, скорее всего, на литературной страничке «Ялтинского курьера». И вновь пишет домой: «Дорогие родители! Кланяюсь я вам и желаю всего хорошего. Папаша! Письмо я твоё получил. Ты пишешь, когда я приеду в Москву, я готовлюсь ехать каждый день. Оставаться в Ялте опасно, все бегут. Вследствие объявленного военного положения в Севастополе тут жить нельзя. Я бы и сейчас уехал, да нельзя. Всё приостановлено. Теперь найму автомобиль до Симферополя со своими товарищами и поедем в Москву. Дела очень плохи. Никуда нельзя съездить. Почта большие пакеты не принимает. Я только выручил себя на стихах в ялтинской газете. 30 копеек за строчку. Кругом паника. Недавно я выступал здесь на одном вечере. Читал свои стихи. Заработал 35 рублей. Только брал напрокат сюртук, брюки и башмаки, заплатил 7 рублей. Остальные дела ни шиша не стоют. Больше не пиши. Скоро буду в Москве. Любящий сын Сергей Есенин. Больше никуда никогда не поеду, кроме Питера и Москвы. Тоска ужасная. Так и хочется плакать».
В ответ на этот крик души отец высылает Сергею Есенину деньги, о чём вспоминала Анна Изряднова, сослуживица поэта по московской типографии Ивана Сытина, первая любовь и мама наследника Юрия. Поэт выбирается из Крыма то ли на нанятом автомобиле, то ли на конном экипаже: Алушта, перевал, Симферополь, оттуда поездом на Джанкой, Харьков, Москву. Вновь на полуостров он приедет через два года, несмотря на уверения «больше никуда никогда не ехать» - шла война, и 20-летний Сергей Есенин прибыл в Крым не по своей воле.
Четыре девятки
Такой номер личного знака был у санитара полевого Царскосельского военно-санитарного поезда №143 Её Императорского Величества Государыни Императрицы Александры Феодоровны Сергея Есенина, когда в апреле 1916-го он поступил на службу. Призвать должны были ещё в начале года, но друзья - поэты Николай Клюев, Сергей Городецкий не хотели, чтобы талантливый парень оказался на передовой, где мог погибнуть в любую секунду. Они просят помощи у Дмитрия Ломана, с которым, как поэты из народа, знакомы по «Обществу возрождения художественной Руси». Дмитрий Николаевич, полковник лейб-гвардии Павловского полка, приближённый к императору, который крестил его сына Юрия, был уполномоченным Её Величества по полевому Царскосельскому военно-санитарному поезду №143 Её Императорского Величества Государыни Императрицы Александры Феодоровны. Представляют ему и Есенина. Сын полковника Юрий вспоминал: «Пришёл молодой кудрявый блондин в канареечного цвета рубахе и русских цветных сапогах на высоченном каблуке. Я на него глянул, и мне показалось, что этот парень похож на Ивана-царевича, словно он только сошёл с серого волка. Спросил у отца, кто этот молодой парень? «Крестьянский поэт-самородок, рязанец, Сергей Есенин».
В конце января Дмитрий Ломан подаёт рапорт начальнику главного управления генерального штаба, в котором «ходатайствуется о зачислении в Царскосельский военно-санитарный поезд №143 Её Императорского Величества Государыни Императрицы Александры Феодоровны» пятерых парней, в том числе - «крестьянина Рязанской губернии и уезда Кузьминской волости села Константинова Сергея Александрова Есенина».
20 апреля (по старому стилю) 1916-го поэт является в Царское Село к месту назначения. Чуть позже появляется приказ: «Поезд завтра 27-го сего апреля отойдёт в 30-ю поездку по направлению Москва - Курск - Симферополь - Евпатория, забрав раненых из Петрограда и Царского Села». В шестом вагоне для больных и раненых нижних чинов будут «фельдшер Иконников, санитары Гречишников, Ежов, Зубин и Есенин». «27 апреля в 4 час. 30 мин. дня поезд был подан на распределительный пункт при Варшавском вокзале и начал приём раненых. Принято 48 больных и раненых нижних чинов. В 5 час. 25 мин. дня поезд прибыл в Царское Село, где принял 28 офицеров, 48 нижних чинов и 5 сестёр милосердия, а также лиц, сопровождающих офицеров.
С поездом следовали: Анна Вырубова (фрейлина императрицы. - Ред.), полковник Вильчковский, врач, действительный статский советник Коренев, городской голова Евпатории господин Дуван». В поезде, который осмотрела императрица с наследниками, был вагон и для неё, «если благоугодно будет удостоить проехать с поездом». Но Александра Фёдоровна не поехала, отправившись вместе с мужем и детьми в Крым неделей позже в императорском поезде, а Сергей Есенин в момент отправления пишет другу, журналисту Михаилу Мурашёву: «Еду в Крым (с поездом). В мае ворочусь. Живи, чтоб всем чертям было тошно, и поминай меня».
Через два дня в Харькове он с товарищами выгружает из поезда в санитарные машины часть нижних чинов, «подлежащих отправлению в Анапу и на Одесские лиманы». В Евпаторию поезд прибывает 1 мая: санитары передают в местный госпиталь имени императрицы Александры Фёдоровны, устроенный в санатории «Приморский», «18 офицеров и 33 нижних чина». В семейном архиве Кирилла Афанасьева, в то время заведовавшего рентгенкабинетом санатория, сохранилось фото, запечатлевшее разгрузку раненых: на нём  светловолосый парень без фуражки, очень похожий на Сергея Есенина. Спустя сутки поезд доставил оставшихся «раненых 13 офицеров и 16 нижних чинов» в Севастополь. Там поэту даже довелось в вагоне-ресторане завтракать вместе с великой княгиней Ксенией Александровной, захотевшей осмотреть поезд. На обратном пути была короткая остановка в Симферополе, но ни о нём, ни о Севастополе с Евпаторией 1916 года Сергей Есенин не вспоминал. Хотя рассказывал родным «много случаев с ранеными. «Говорил об операции одного совсем молодого офицера, которому отнимали обе ноги, а тот под наркозом пел «Дремлют плакучие ивы», - вспоминала сестра поэта Екатерина.
Вскоре полковник Дмитрий Ломан делает из санитара Есенина артиста: «22 июля 1916-го в день именин великой княжны Марии Николаевны читал стихи императрице. Она сказала, что стихи мои красивые, но очень грустные. Я ответил ей, что такова вся Россия. Ссылался на бедность, климат и прочее». С санитарным поездом Сергей Есенин больше не ездил и о Крыме, где в 1914-м места казались ему «прекрасными», больше почему-то не вспоминал.

В Крыму поэт был дважды.

Кстати

28 декабря 1925 года Сергей Есенин покончил с собой, повесившись в номере ленинградской гостиницы «Англетер». Такой конец ему, как вспоминал потом его друг Николай Клюев, предсказали девятью годами ранее:  «1916 год. Январь. Россия падает. Мы идём с Сереженькой по Москве и уже в третьем часу ночи заходим в храм Христа Спасителя. И тут от стены отделяется схимница в чёрном плате по брови и, обращаясь к Есенину, говорит: «Уходи отсюда, висельник!».