Парни со «Щуки»

Иван Бурчак

8 апреля 1944-го Ивану Бурчаку исполнилось бы 24 года. Не дожил чуть больше месяца - 17 февраля краснофлотец погиб вместе с ещё 46 товарищами на «Щ-216». Благодаря помощи Сергея Стретовича, поисковика из Днепропетровска, удалось связаться с братом и племянниками Ивана Дмитриевича.

Как рассказала племянница погибшего Наталья Владимировна, в семье Афанасии Ивановны и Дмитрия Терентьевича из села Кархутора, что под Днепропетровском, было шесть сыновей. В 1917-м родился Николай, спустя два года - Иван, ещё через два года Дмитрий, в
1924-м - Григорий, в 1927-м - Андрей, через три года - Владимир. Троих забрала война: Николай погиб 29 июля 1941-го в районе Синельниково Днепропетровской области, Дмитрий - в Германии, куда угнан фашистами, Иван - в Чёрном море.

- Похоронку на Ивана получили весной 44-го, - вспоминает младший брат Владимир Дмитриевич. - Её оригинал, наверное, сохранился в архивах Криничанского райсобеса, где мама оформляла пенсию на погибшего сына, призванного на службу местным военкоматом. Конечно, было больно: «Погиб. По морской традиции похоронен в море». Верить отказывались все: как же так, ведь ещё недавно, после освобождения нашего района от фашистов, мы получили долгожданную весточку от Ивана. Рассказывал, что мстит фашистам за гибель старшего брата, спрашивал о нас, младших. Я мало помню Ивана, когда его призвали, мне было чуть больше восьми лет, но родители и братья, Григорий и Андрей, всегда отзывались о нём с теплотой. Он был внимательным, справедливым и заботливым.

Успешно окончил семилетку, работал на Днепропетровском металлургическом заводе имени Петровского, помогал растить младших братьев. Службу начал в Ленинграде, обучаясь в Краснознамённом учебном отряде подводного плавания, перед войной получил назначение в Севастополь.

- В отпуск Иван так и не успел приехать, - продолжает Владимир Бурчак. - И семьи у него своей не было. Уже после получения похоронки пришло письмо из Батуми от его знакомой, кажется, её звали Валя. Она писала, что дружила с Ваней. Увы, письмо затерялось, фамилия её забылась. Может, если жива она или её потомки, тоже откликнутся на весть о находке «Щуки» и экипажа.

Владимир Бурчак - единственный из братьев, дождавшийся весточки о месте гибели подводника. Григорий Дмитриевич, чудом выживший после угона в Германию, не дожил до неё всего несколько месяцев. Но, как рассказала его внучка Анна, всегда помнил о брате. «Портрет Ивана стоял на самом видном месте, во время уборки дедушка всегда просил очень осторожно вытереть с рамки пыль, чтобы не разбить, не потревожить». Часто вспоминал о подводнике и Андрей Дмитриевич, которого не стало
20 лет назад.

- Папа тоже служил на Черноморском флоте, - рассказала племянница погибшего подводника Ирина Андреевна, - на эсминце «Летучий». И всё мечтал узнать, где погибла подлодка старшего брата...

Родные подводника с гордостью узнали, что за «работу на боевом посту верный сын Родины Иван Бурчак» награждён медалями «За отвагу», «За боевые заслуги» и «За оборону Севастополя». Теперь мечтают приехать в Крым и опустить цветы к месту, где покоится их брат и дядя.

Григорий Черне

Большинство погибших на «Щ-216» - совсем молодые парни, не успевшие влюбиться до службы, до войны. Но жизнь вопреки боям брала своё: в Батуми, куда в годы войны перешла из Севастополя база подлодок ЧФ, несколько парней со «Щуки» нашли свою любовь. И после вести о гибели подлодки девчата подводников посчитали своим долгом написать родителям подводников хоть несколько строк. Письмо, подобное тому, что получили родные Ивана Бурчака, пришло и в Бердянск родным Григория Черне (о нём мы рассказывали 23 июля) - родителям Моисею Григорьевичу и Саре Исааковне, младшей сестре Фире. «На фото дядя Гриша с девушкой и её младшим братом, - написала нам племянница подводника Светлана. - И надпись: «Берегите и помните. Всё, что вам осталось от Гриши. Кузнецова Лена». А снимок сделан 5 февраля 1944-го - за день до того, как «Щ-216» ушла в свой последний боевой поход.

Алексей Максименко

Самому младшему из погибших на «Щуке» Алексею Максименко едва исполнилось 19 лет. На подлодке прослужил недолго: в конце 1942-го направлен в учебный отряд подводного плавания во Владивостоке, где освоил специальность моториста, затем в Батуми на «Щ-216». 14 и последний боевой поход «Щуки» стал для Алексея третьим. Нашей коллеге Алие Пшембаевой из «Комсомольской правды-Оренбург» удалось разыскать племянника подводника - Александра Скибу. Его семья живёт в селе Новоуспеновка Акбулакского района Оренбургской области. Именно оттуда, тогда ещё из Чкаловской области, мама Мария Максименко проводила на войну единственного сына Алексея, там с дочерьми ждала весточки от него и мужа Иллариона. Супруг хоть и израненный, но вернулся, а сын...

- Бабушке Марии Степановне даже не удалось последний разочек повидаться с сыном, прежде чем он уехал на войну, - рассказал племянник подводника Александр Васильевич. - Из Владивостока к месту службы ехал через Акбулак, написал об этом маме. Она, работавшая на поле, выкраивала драгоценное время, чтобы прибежать к поездам, следовавшим на юг. Бегала от вагона к вагону. Но поезда шли с опозданием. Разминулись родные люди. Не свиделись.

На фронт из Новоуспеновки, как написала составитель летописи села, местный библиотекарь Галина Кобзарь, ушло 120 человек, вернулась половина. Семья подводника тоже ждала, что Алексей вернётся, а полученное извещение - «Похоронен в море» - ошибка. Ведь где, не указано. А в последнем письме сын писал, «был в море, к качке привык», и ничего о войне. Как же они, мальчишки-мужчины на войне старались беречь матерей! И мамы ждали до последнего. Александр Скиба рассказывает, что фотокарточка Алексея всегда висела над бабушкиной кроватью. «Даже болея, потеряв зрение, она просила: «Протрите портрет, там Алёшенька запылился». До последнего мига своего думала о сыне, не вернувшемся с войны. Племянник подводника и вся его семья, уже младшие поколения, хранят светлую память о герое. А в его родном селе есть памятник женщине, провожающей сына на фронт, и табличка с именем 19-летнего подводника со «Щ-216».

Мы продолжаем разыскивать родных погибших подводников. Надеемся, что откликнутся и крымчане, знавшие семью Николая Нудьги, жившую до войны во Фрайдорфском районе (ныне территория Красногвардейского и Раздольненского).