Анна Шатилова: Диктор - профессия уникальная

- Анна Николаевна, вы всегда с гордостью называете свою профессию - диктор. Нынче ведь такой уже и нет на телевидении.

- К сожалению. Нынче все телеведущие. Меня как-то Владимир Молчанов назвал так, но я его поправила, сказав, что имею редкую профессию - диктор. Это значит, что я и мои многолетние коллеги можем быть телеведущими, а вот диктором может быть не всякий телеведущий. В том классическом понятии, которое эта профессия подразумевает.

- Классически читать тексты - это как?

- Как по нотам. Так меня учили, когда пришла работать на радио в 1959 году: расписывали текст, ставили интонационные ударения, смысловые. Это и на телевидении пригодилось, ведь тогда телесуфлёров не было.

- Вы, наверное, мечтали быть актрисой, а радио выбрали как первую ступеньку к этой профессии? Ведь тогда одной из самых популярных была передача «Театр у микрофона».

- Нет, об актёрской профессии и не помышляла, хотя в художественной самодеятельности в школе, конечно, участвовала. Школу окончила с золотой медалью в деревне Шихово Московской области, где родилась. Высшее образование надо было получать, вот и подала документы на физико-математический факультет Московского областного педагогического института. Выбор этот сейчас и сама себе не могу объяснить. Как не могу себя представить преподавателем этих серьёзных наук.

- Когда же произошёл поворот к предначертанному судьбой?

- Очень правильное слово «предначертанному». Действительно, от судьбы не уйдёшь. Отучилась я три курса и отправилась вместе с сокурсниками на Алтай помогать комсомольцам поднимать целинные земли. Денег не заработала, зато медаль «За освоение целинных земель» заслужила. Чем горжусь. Вернулась в столицу, зашла на факультет посмотреть новое расписание. И увидела объявление о конкурсе Всесоюзного радио, которому были нужны дикторы-стажёры. Почему бы не рискнуть? Радио всегда слушала с удовольствием, голоса всех дикторов знала. Конкурс был огромный - 500 человек пробовали свои силы. В жюри - Юрий Левитан, Ольга Высоцкая. Отобрали пятерых, меня в их числе. Оказаться в коллективе с такими людьми было и удачей, и настоящим счастьем. Левитан и Высоцкая были не только непревзойдёнными мастерами дикторского искусства, но и очень доброжелательными людьми, умелыми наставниками. Левитан стал просто отцом родным. Даже сватал мне в мужья своего друга.
Я стала ученицей родоначальников профессии дикторов. Они не только у микрофона учили начинающих, но писали и выпускали брошюры, в которых очень доступно и интересно рассказывали, какими качествами должен обладать человек у микрофона. Это сейчас телеведущим можно стать без конкурса, даже не выговаривая букв. А тогда очень строго к этому относились. И на радио, и особенно на телевидении, где я с марта 1962 года.

- С каких передач начинали?

- Передачи приходилось вести самые разные: новостийные, развлекательные. Дикторов на Шаболовке было десять человек. Приходили на работу по расписанию, вели через каждые два часа по очереди выпуск новостей, открывали разные программы, вечером - спортивную передачу. Конечно, сначала доверяли то, что попроще, программу передач объявлять, например. А потом уже и «Голубые огоньки», и прямые трансляции парадов с Красной площади. «Музыкальный киоск» начинала вести я, а Элеонора Беляева была только её редактором, это потом уже она появилась на экране. Очень интересно было вести телефестиваль народного творчества «Радуга», благодаря которому познакомилась с великим хореографом Игорем Моисеевым, человеком очень образованным, с тонким чувством юмора. Мы потом долгие годы дружили, до самого его ухода в 101 год, сейчас поддерживаем отношения с его вдовой Ириной. Я многому у него научилась - и в искусстве, и в быту. Переняла манеру Игоря Александровича на лифте только подниматься, а спускаться по лестнице. Очень полезно. Кстати, характеристики на присвоение мне звания народной артистки СССР написали Игорь Моисеев и Юрий Левитан. Потом много лет вела главную новостийную программу - «Время».

- Работалось интересно, но, наверное, и трудно - годы-то такие, когда надо было быть застёгнутым на все пуговицы, что называется?

- Это действительно так. Мы были роботами, которые не имели права ни одного слова изменить, что-то от себя вставить, только строго по тексту. За внешностью дикторов следили очень строго, за одеждой. Твой внешний вид не должен быть вызывающим, никаких украшений, чтобы не вызвать раздражения - жил ведь тогда, как говорили, «простой народ» скромно. Голос должен быть строгим, но не заупокойным, даже когда читаешь сообщение о каком-то трагическом событии, чтобы не вселять безнадёжность. Мне даже в письмах писали: «Слушаем ваш голос и нам не так страшно».

- Кстати, о голосе. Певцам его ставят. Если есть, конечно, природные данные. А дикторам?

- Специально этим не занимались с нами. Но мне повезло: всё случилось в детстве. Мама работала в детском доме в Подмосковье. И её коллега занималась со мной художественным словом. Она разучивала со мной, с пятилетней девочкой, стихотворения «Берёзка» и «Баллада о Заслонове и его адъютанте Женьке», которые и сегодня могу прочитать наизусть. Это мне очень помогло. С грустью слушаю профессиональных артистов, окончивших профессиональные вузы, телеведущих, у которых «каша во рту», что называется.

- Вы процитировали одно из писем, а вообще много было почтовых посланий?

- Очень! Одни мнение своё высказывали, что, кстати, помогало в работе. Другие ругали. Были такие зрители, что замуж звали. А однажды меня обозвали лодырем.

- Это за что же?

- Тогда очень строго соблюдался хронометраж: отведено 35 минут - ни секундой больше в эфире. Чтобы уложиться, иногда надо было срочно сокращаться, о чём тебе по наушникам сообщали. В тот раз поступила команда прочитать погоду без расшифровки, коротко: температура там-то такая-то и всё. Ну и получила: «Шатилова - лодырь, не сказала, что будут заморозки, и у нас всё помёрзло. А вот когда Кириллов читает, он всё в подробностях рассказывает». Так что всякое бывало, не только приятное.

- Вас считали законодательницей определённого стиля: строгого и в то же время праздничного. Многие в подражание стали сочетать белое с красным. Это ваши любимые цвета?

- Да. Без них уже не могу. Стрельцы - огненный знак по Зодиаку. Я и по жизни такая - огненная, на всех собраниях выступаю, за правду и справедливость борюсь. А стиль свой нашла в Японии. В 1973 году японцы решили по телевизору изучать русский язык и обратились с просьбой направить специалиста. Руководству коллеги подсказали: у Шатиловой ярко выраженная славянская внешность, филологическое образование - я, уже работая на радио, заочно окончила филологический факультет, бросив физико-математический. Одна загвоздка - не член партии. Но на это закрыли глаза и меня отправили в Страну восходящего солнца. На год. Приехала без всякого контракта, оказалось, что договорённости о предоставлении жилья нет, денег нет... Как хочешь, так и живи. Оппозиционные газеты писали: «Кремль прислал звезду насаждать в Японии русский язык». Но как-то всё устаканилось. Много встреч было с местным населением разных городов, которые организовывало Общество советско-японской дружбы. Русский язык японцы очень полюбили, рейтинг программы, которая выходила по воскресеньям, был высоким. Выходили в прямом эфире, что для меня было внове. К тому же приходилось самой писать тексты на самые разные темы. Даже о вкусном мороженом, которое в ГУМе продаётся, просили рассказать. А вернулась - и всё пошло по-старому: читаешь чужие тексты, ни на йоту от них не отступая.

- По-старому, кроме внешнего вида?

- Мне так понравились белые рубашки с накрахмаленными воротничками, что до сих пор у сына их конфискую. Даже костюм белый из модной тогда ткани джерси привезла фирменный. Предмет зависти женщин. Нас ведь тогда не одевали в модных магазинах - как хочешь, так и крутись. А выглядеть хотелось хоть скромно, но со вкусом. По праздникам рисковала: цветок яркий приколю, шарфик наброшу. Сначала замечания делали, потом смирились. Даже в очках разрешили выходить, что было для всех неожиданностью. Мы не имели права в очках на экране появляться. Вообще никаких «излишеств». Помню, как сняли с передачи специалиста по искусству Андрея Золотова за то, что у него была борода. Я позволила себе однажды прочитать на московском канале новости в очках, так Кириллов, мой партнёр, который был ещё и художественным руководителем, вызвал меня и сделал замечание, припугнув, что уберут за кадр. А вот Юрий Александрович Летунов, главный редактор программы «Время», увидев однажды, что я репетирую в очках, разрешил и на экране в них появиться. Я тогда читала текст о полёте в космос Шаталова. Оправа у меня была плохонькая, в ней и вышла. Других-то в продаже не было. А коль разрешили, надо же приличную достать. Беру бумагу у начальства, еду в управление, получаю разрешение поехать на завод, приезжаю, дают три на выбор, по тем временам просто роскошные. Примеряю - все к лицу. А три нельзя? - спрашиваю. Нет, говорят, у вас разрешение только на одну. Там же стёкла зеленоватые поставили. Появилась в эфире, и что тут началось! Письмами завалили с просьбой купить такую же. Деньги даже высылали. После этого и Кириллов очки надел, и даже те, кому они вовсе не нужны были. Мода пошла на очки. А я, стало быть, законодательницей стала.

- Поездка в Японию, наверное, не только на выбор одежды повлияла, но и желание путешествовать разбудила?

- Да, я очень любила путешествовать, а муж это поддерживал. Тогда супругам вместе ездить не разрешали категорически. До начала девяностых негласный запрет действовал. Во многих странах побывала, в дальних перелётах. На Аляску шестнадцать часов летела, на Кубу - пятнадцать. А сейчас и на пятнадцать минут в воздух не поднимусь.

- Здоровье не позволяет?

- Да нет, со здоровьем всё в порядке. Просто боюсь. Уж больно катастроф много. Для внуков себя берегу. Их у меня двое: Всеволод в пятом классе, Светик, как мы называем младшего Светослава (именно так его имя пишется, а не Святослав), в первый пошёл. Старший, Севочка, мой постоянный партнёр по путешествиям. Мы с ним четыре раза в Париже были на «Больших гонках» от первого канала. Внук учит французский, уже свободно изъясняется. В Венецию ездили, во Флоренцию, в Германию. Романтические путешествия совершаем, куда можно поездом добраться.

- А как же на «Большие гонки» в Мадрид и в Афины добирались?

- Да они все снимаются под Парижем. Это Дима Нагиев зрителям лапшу на уши вешает, рассказывая о съёмках в разных точках планеты.

- Вы ведь неизменный капитан на «Больших гонках»?

- Вот уже несколько лет капитаню с разными партнёрами.
В этом году - со знаменитыми футболистом Андреем Аршавиным и боксёром Николаем Валуевым. А в финале - с режиссёром, актёром Владимиром Меньшовым.

- Было такое, что профессия помогла в чём-то важном в жизни?

- На шестидесятилетии Победы вела прямую трансляцию с Поклонной горы. Для меня этот день всегда и торжественен, и грустен. В том числе и потому, что об отце знала только то, что он пропал без вести. Обмолвилась об этом директору музея Вячеславу Ивановичу Брагину, и он дал мне анкету, которую я заполнила и отправила в фонд «Народная память». Оказалось, что отец погиб в лагере для военнопленных «Цайтхайн» в ста километрах от Лейпцига в 1943 году. 33 тысячи советских солдат лежат там. Поехала и увидела огороженный колючей проволокой участок в лесу, мемориал, на котором нет ни одной фамилии. Привезла горсть земли с маминой могилы, а на её высыпала горсть немецкой земли.

- Как сейчас живётся «лицу советского телеэкрана»?

- Не люблю я громких слов - «лицо экрана», «звезда». А живётся хорошо. Стыдиться нечего.
У меня прекрасные сын, невестка, внуки. Востребована. От приглашений не отказываюсь. Надеюсь и в Ялту ещё приехать. С молодости люблю этот город. И на съёмках здесь бывала, и с мужем на отдыхе. Стараюсь быть полезной. А это значит, живу интересной полноценной жизнью. Чего и всем желаю.

Признание

Народная артистка России, кавалер орденов «За заслуги перед Отечеством» III степени, Почёта.

* * *

Анна Шатилова: «Телекинофорум «Вместе» - это серьёзная работа в праздничной приподнятой атмосфере. Это очень нужная и важная встреча высоких профессионалов друг с другом, со зрителями».