Дмитрий Шаракоис: Все эти персонажи в очках мне уже надоели!..

- Дмитрий, как вы себя чувствуете в роли Шурика?

- Простудился вот, лечусь (улыбается). И самое обидное, что в море не купался, а просто весь съёмочный день провёл в озере, снимали сцены, где Шурик в спальном мешке падает в реку. Падал-то в воду каскадёр, но бултыхался в ней я. Вот и заболел. Но на качестве работы это не скажется: принимаю антибиотики, мне уже намного лучше, чем было вчера. А ещё вчера мы снимали сцены с волами. Один из них даже пытался насадить меня на рога, но мне удалось увернуться. Так что я теперь веду себя осторожнее. Наверное, с медведем и тигром не согласился бы и рядом сидеть, это такие животные, у которых может возникнуть внезапная агрессия. Ну а вол... если на расстоянии метра держаться, то можно контролировать ситуацию и в случае чего успеть увернуться.

А ещё здесь меня подвесили над скалой вниз головой на высоте семи метров. Так я и висел на тросе... До сих пор одна нога онемевшая, до сих пор не очень работает, так крепко привязали, боялись, чтобы не упал.

- Да, опасная у вас профессия...

- А ещё было страшно догонять на велосипеде машину, в которой мчится Нина и троица. Мы отрепетировали сцену, отработали то, как я цепляюсь за кузов грузовика, но когда начали снимать, машина внезапно набрала скорость (почему-то шофёр поехал быстрее, чем нужно), и мне пришлось отчаянно крутить педали, чтобы её догнать. А операторская группа, которая снимала всё это в профиль (тоже на машине), перекрыла мне дорогу. И чтобы не врезаться в эту машину, чтобы не перелететь через капот, пришлось выкинуть куда подальше велосипед и схватиться за кузов грузовика. Немного повредил ногу, руку, но хорошо ещё, что нас в институте обучают, как правильно падать. Дисциплина называется сценическое движение, уроки эти я не пропускал, поэтому и остался цел.

А как-то мы с Ай-Петри взлетали на планёре. Нам (мне и инструктору) нужно было пролететь возле камеры. Мы пролетели, потом повернули направо, и нас подхватил сильный воздушный поток, забросив высоко в небо, где мы попали в стаю аистов. Представляете?! А у меня на шлеме установлена камера, так что я не просто разглядывал аистов, но и параллельно снимал. Мы были так высоко! Нас унесло туда, где фуникулёр и канатная дорога. Мы долго и безуспешно пытались поймать воздушный поток, чтобы выбраться. Когда мы пролетали канатную дорогу, то я всё думал, что мы зацепимся за неё, я ударюсь о кабинку, в которой люди, и буду просить: откройте дверь, помогите, пожалуйста! Страшно, когда рядом скалы, когда рядом эти стропы канатной дороги. Страшно хотелось ступить на землю. Но потом прозвучала золотая фраза инструктора: будем садиться. И сели мы на поле с виноградом, за нами прислали машину. Кстати, инструктор потом признался, что летает уже не один десяток лет, но впервые попал в стаю аистов. А это так здорово - видеть каждую птицу, видеть, как она машет крылом и ощущать себя тоже птицей! Я даже не ожидал, что на съёмках в Крыму придётся такое делать, такое ощущать! Но налетался, наверное, на всю жизнь.

- Дмитрий, а каким будет ваш герой «Кавказской пленницы-2»?

- Мой Шурик - герой современный. Он - хороший парень, как и Шурик тех лет. Да и обстоятельства, в которые он попадает, - такие же. Но я специально не пересматривал фильм Гайдая перед съёмками. Решил, что если пересмотрю, то сложнее будет играть по-своему. Так что Шурики не будет одинаковыми. Всё-таки, у меня своя органика, у Демьяненко - своя. Мой Шурик будет другим. Каким? Не знаю, пусть судит зритель. Как говорится, весна покажет, где росли ландыши... (смеётся).

- А как складываются ваши отношения с коллегами на съёмочной площадке? Поговаривают, с актрисой Настей Задорожной, которая играет Нину, вы не ладите.

- Да всё хорошо. Ну а с Задорожной моё общение не переходит в панибратское, оно просто деловое. Изображать симпатию и влюблённость - это актёрская игра и операторская работа. Надо всё сделать так, чтобы зритель поверил. А вообще, у нас очень хорошая и дружная съёмочная группа, мне очень она нравится.

- С режиссёром Максимом Воронковым как работается?

- Легко. Но считаю, что актёра нужно побольше ругать, а он меня мало ругает. Даже если всё хорошо, нужно всё равно ругать режиссёру актёра! Мол, всё хорошо, но ты сегодня всё делаешь не так! И так должно быть всегда. Нельзя давать актёру полнейшую свободу, нужно его ограничивать, помещать в какие-то рамки, шлифовать.

- Режиссёры вас уже ругали?

- Нет (улыбается). Но ведь накал должен быть всё время. Нужно всё время твердить себе: сыграть хорошо, сыграть хорошо... сыграть ещё лучше. Сыграть хорошо - это как совершить подвиг.

Если сцена большая, то мне нравится выучить её накануне, а с утра повторить. Когда текст наизусть не знаешь, то не можешь в нём купаться, не можешь добавить каких-то своих красок. Увы, когда съёмки ежедневные, с огромными сценами, то заранее слов не выучишь: приходишь на площадку, быстренько их читаешь и пытаешься запомнить. Всё доводится до автоматизма, как работа людей в «Макдональдс». Вот и актёры тоже, как роботы. Они тоже существуют в роботизированной системе. Потому-то я не очень люблю долгоиграющие проекты, в них превращаешься в робосяку какого-то.

- Из одного такого проекта, который и сделал вас знаменитым, вы всё-таки ушли...

- Да, после «Интернов» ко мне пришла глобальная популярность. Меня стали узнавать девчонки и мальчишки, а также их современные родители, а на этом проекте я планирую «захватить» аудиторию бабушек и дедушек, тётушек и дядюшек (улыбается). В Крыму ко мне уже подходят бабушки и просят автограф. И мне это очень нравится.

- Фраза «планирую захватить аудиторию» звучит угрожающе.

- Ну, как работаю, так работаю. До предложения участвовать в съёмках ремейка фильма «Кавказская пленница, или Новые приключения Шурика», у меня был огромный «простой», съёмки были аж в январе.

- И чем же вы занимались в «простое»?

- Играл в футбол и боулинг, кормил кошку, ходил в кинотеатр и медитировал. Конечно, случались пробы, но на всё не соглашаешься, потому что продавать душу дьяволу не хочется. Можно её, конечно, продать, расслабиться и остаться на всю жизнь в докторском халате, например. А можно не продавать, а пробовать искать что-то новое.

- А «Кавказская пленница-2» - это не продажа души дьяволу?

- На этот проект согласился только потому, что предложили главную роль. А так... все эти персонажи в очках, они мне уже надоели! Я не хочу остаться актёром, которого похоронят в очках. Поэтому пробуюсь на другие роли, у меня происходят другие съёмки. Например, я занят в проекте, где играю шурфовщика 60-х годов. Съёмки проходили в тайге, поедем ещё и на Чукотку. И в этом кино я лысый, с золотым зубом, руковожу бригадой. Там нет очков, там абсолютно другой человек! Меня, наверное, зритель, даже и не узнает. Вообще, мне нравится, когда мой герой агрессивный, не в плане того, что он мерзкий, а когда есть сцены, где нужно дать в морду, нужно дать отпор.

- Возможно, это оттого, что в жизни вы этого сделать не можете?

- Почему не могу? Это связано с тем, что накапливается какая-то негативная энергия, которую хочется выплеснуть. Мне намного проще сказать какие-то плохие слова, чем какие-то хорошие.

- Ну а кого сыграть пока только мечтаете?

- Гамлета, конечно! Вообще работал я уже в театрах Москвы. Да и сейчас предлагают, мол, не хотите ли вы к нам? Но отказываюсь. Раньше думал, что в моей жизни обязательными должны быть и театр, и кино, но когда понял, что актёры в театре не особо ценятся (дело даже не в деньгах, а в человеческом отношении), изменил точку зрения. Если уж и возвращаться в театр, то с хорошей ролью. А иначе зачем попадать в театральный котёл с его грязными интригами и прочими подводными течениями?..

- Неужто в кино таких интриг нет?

- Среди мальчиков нет (улыбается). В этом плане мужской части населения в кино вообще повезло.

- Часто приходится слышать, что российский кинематограф переживает не лучшие времена. Например, народный артист России Александр Пятов в одном из интервью вообще сказал, что российское кино находится в «мёртвой зоне».

- Не согласен. Полно хороших фильмов. Вы же смотрели «Искупление» Звягинцева? Или «Ёлки», например? Вам не нравится это кино? Идут новые технологии, мы должны научиться конкурировать с Западом.
И сил на это хватит. Запад уже у нас снимает вовсю! Бекмамбетов периодически запускает голливудские проекты совместно с Бертаном. Так что разговоры о тяжёлом периоде российского кино - пусты. Другое дело, что фильмы сейчас снимают для того, чтобы собрать кассу. У некоторых картин это получается, у некоторых - нет. Качество? По-разному. Считаю, если ты снял хорошую картину, но у тебя нет кассы - это плохо. Кино должно приносить средства на следующее кино. Даже если это кино поп-корновое, как «Ёлки», например. У какого фильма самая большая касса?
У «Иронии судьбы-2»! Картина собрала 60 миллионов евро! Наш кинематограф был в упадке в
90-х, а сейчас жизнь налаживается. Есть хорошие фильмы, есть хорошие поп-корновые фильмы, а есть фильмы - абсолютная чушь, когда хочется уйти с премьеры, но есть и фестивальное кино. И тот же Константин Лавроненко получает призы в Каннах. Так что нельзя говорить, что в кино сейчас всё плохо.

Кстати

Дмитрий Владимирович Шаракоис - родился 15 января 1986 года в Москве. Российский актёр, наиболее известная роль которого - Левин в телесериале «Интерны».