Время глинтвейна и тёплых носков

Уменьшение солнечной активности ведёт к повышенному образованию в организме человека гормона меланина, который может стать фактором, провоцирующим развитие депрессивных состояний. Так объясняют причины сезонной хандры глянцевые издания, игриво советуя прикупить себе обновку к Новому году. Рекомендуют потеплее одеваться и больше гулять на свежем воздухе. Наверное, чтобы мысли «не застаивались» в замкнутом пространстве черепной коробки. Ещё советуют почаще радоваться. Например, ярким мандаринам. Или взять да помечтать о чём-нибудь волшебном у камина, закутавшись в плед, выпить горячего шоколада....

Но ведь нет камина. И шоколада нет. Значит, можно заварить чай покрепче, разбавить его горячим молоком. И смаковать такое питьё у горящей газовой духовки вприкуску с сушёным инжиром. Вкусно. Сидеть и перечитывать, о чём говорил Заратустра Ницше. Или, накупив всякого рода политических изданий, пытаться «переучить» себя на политического обозревателя. Потому что такое искусство написания заметок кажется востребованным. И пытаться запомнить умные предложения из сложных слов, которые кто-то составил, изощряясь посерьёзнее написать о простых и всем понятных вещах.
О том, что МВФ - это яма, из которой не выбраться, что каждый день на Украине вымирает одно село, что растут тарифы, а более половины наших граждан находятся за чертой бедности. Ещё о том, что овощи подорожали и сердобольный Китай, быть может, даст нам денег, о том, что чернобыльцы остались виновны в том, что попытались отстоять свои права. Вот только зачем?

Небо разбивается на мелкие осколки холодного дождя. Унылая пора. Это метко. Но радует многоликой палитрой парков, зеленью сосны. И зачаровывает туманом, что бродит привидением, виснет на костлявых, худых и чёрных ветках и кутает прохожих в свои сети.
И всё же не серое это безмолвие. О чём-то ярком, о чём-то своём, солнечно-цитрусовом, говорят горы мандаринов на рынке, ящички хурмы и гранатов. Летом красок слишком много. И они отвлекают. От самого главного, интуитивного. Чего-то такого, что едва улавливается в запахе мокрой коры, мокрого асфальта, мокрого воздуха, озябших мыслей. В простуженном городе, в котором вдруг захочется начать сторониться людей, избегать больших хмельных компаний. Передвигаться короткими быстрыми перебежками. От лужи к луже, от дома к дому. И шмыг - в подъезд, в дверь, в тепло. Взять и прогнать трусливое летнее легкомыслие, «забаррикадироваться» дома и ждать чего-то. На кухне, греясь у горящей газовой плиты. И пусть забудут все, пусть оставят в покое. Пусть никуда не приглашают, ничего не просят и уж тем более не требуют. Буду терпеливо отмывать сапоги от грязи, тщательнее «утепляться». Жить. С улыбкой отвечать на дерзости этой самой жизни. А то и посмею дерзнуть в ответ. С благодарностью принимать все проявления бытия (как-то не хочется писать существования) и с лёгкостью относиться к капризам судьбы. Знать, что он не против подарить мне то, «чего не дожил». Но не подарит, потому что «жизнь эту должен другим». Помнить, что он всегда рядом. Но знать, что далеко. Мечтать о том, что этот Новый год встретим вместе. Но помнить, что как только отгудит череда новогодних праздников, он уедет. Туда, где снега всегда больше.

Осень - ветреная пора. Значит, непостоянная. Значит, желанная. Та, которая рдеет от собственных откровений и зачаровывает просинью хитрых глаз под рыжей чёлкой. Говорят, осенью хорошо влюбиться. Хотя бы в саму осень. Соглашусь, пожалуй. Только влюбиться нужно так, чтобы чуть теплее, чуть роднее что ли. Потому что в это пограничное время как-то по-особенному остро хочется тепла и уюта. А ещё бывает, что вдруг захочется перед сном порыскать по сайтам туристических агентств, предлагающих незабываемо сказочные туры в экзотические тёплые страны. Нет, не для того порыскать, чтобы заказать.
А для того, чтобы помечтать, пересматривая фотографии чужих воспоминаний. Мечты ведь, говорят, имеют свойство сбываться. Да и Новый год не за горами. Как не помечтать, когда есть время глинтвейна и тёплых носков?