Война и мир матроса Лубенцова

Два друга

Среди этих восемнадцати было два друга - Саша Лубенцов и Коля Шульженко из Симферополя.

Детство Саши прошло в селе Ленинском, но в школьные годы пришлось поколесить по Крыму. Отца как члена партии и «двадцатипятитысячника 1930 года» назначали на разные руководящие должности в колхозы Ленинского района, Кировский райисполком, горисполком Феодосии. После школы устроился учеником слесаря на военный завод - в районе нынешнего посёлка Орджоникидзе. Кроме того, учился в феодосийском аэроклубе, летал на «У-2».

Когда началась война, завод перешёл на режим военного времени. А вскоре и заводская молодёжь ушла в военкомат по повесткам. Новобранца распределили на флот в Керчь, затем направили на 68-ю зенитную батарею на горе Митридат. Там и служили: Лубенцов - заряжающим на втором орудии, а Шульженко - на третьем. Именно их батарея 76-мм орудий первой открыла огонь по немецким «Ю-88», совершившим налёт на Керчь 27 октября 1941 года. Из шести бомбардировщиков удалось подбить один, но он сумел уйти, неприцельно сбросив тысячекилограммовую бомбу.

Десант

Затем была эвакуация на таманский берег: немецко-румынские войска стремительно продвигались по Крыму. В той неразберихе середины ноября друзья-зенитчики попросились добровольцами на флот и попали в полуэкипаж Керченской военно-морской базы. Это учебное подразделение и стало главной ударной силой десанта через Керченский пролив, который проводили части базы и 51-й армии. Ночью 26 декабря, преодолев штормовое море, торпедные катера и сейнеры с десантниками прорвались к Камыш-Буруну, где скрытно высадили моряков. Группа из 22 десантников, в которую входил Лубенцов, должна была высадиться прямо на пляж, неподалёку от пристани. Александр, оказавшись по грудь в воде, выбрался на берег, осмотрелся и занял позицию.

На рассвете удачно закрепившаяся группа приняла подкрепление - роту 302-й стрелковой дивизии. У пехотинцев было два миномёта, станковые пулемёты.
А вскоре немцы предприняли первую атаку, пытаясь сбросить десантников в море. В первый же день погибли командир группы Гасилин и комиссар Степанов. Немцы их заметили по приметным «крабам» на фуражках и накрыли одной миной. Атаки не прекращались четыре дня. Много солдат из 302-й дивизии погибло. Из группы Гасилина в живых осталось несколько человек, в том числе Александр Лубенцов и Николай Шульженко.

Как-то днём в районе пристани появилась советская баржа с артиллерийским полком. Её тащил буксир. Немцы артогнём с берега расстреляли и буксир, и баржу.

29 декабря оставшиеся десантники решили пробиваться к основным силам. Забросали противника гранатами и рванули к своим на Камыш-Бурунскую косу.

А потом были та уже известная нам разведка в Керчь и радость победы.

«Так бежали немцы, что их даже не видели до самой пристани Дуранде, но вот на ветру и холоде сильно обморозились многие десантники. Шапки бы надеть, но мы же моряки - грудь нараспашку, бескозырочки на головах - освободители как-никак!» - вспоминает Александр Григорьевич. Потому в госпитале пришлось полечиться, где его и нашёл отец, тоже бывший командиром в действующей армии.

Вскоре Александр Лубенцов был переведён в 83-ю отдельную морскую бригаду, в отдельную роту автоматчиков. Войска Крымфронта готовились наступать. Противник, однако, опередил наше наступление - и 9 мая подразделения бригады форсированным маршем ринулись на прорвавшегося врага. В то же время мощный танковый удар и бомбардировки немецкой авиацией позиций морских пехотинцев превратили день в ночь: пыль не успевала оседать, кругом кровь, всё горит. И в этом аду Лубенцову удалось выжить и в числе немногих пробиться к Керчи. «Зато хоть друга моего Колю Шульженко по ранению эвакуировать успели», - вздыхает бывший матрос. На прикрытии переправы ещё повоевал, но сами переправиться не успели. В Капканах какой-то старик дал Александру и ещё одному моряку гражданскую одежду, и это помогло им избежать пленения. Сработала и мужицкая сметка: помогая двум беженкам под видом родственников, сумели выбраться из Керчи, захваченной гитлеровцами.

В подполье

Александр дошёл до родного села Ленинского. С помощью друга детства Александра Беспалова на станции Семь Колодезей устроился работать на железную дорогу стрелочником. Парни наблюдали, работали без энтузиазма, но нареканий со стороны оккупантов не было. А в 1943-м организовали подпольную группу, в которую вошли помимо двух друзей родители Беспалова, Евгений Иванов, Надежда Великая, Тамара и Виктор Строгановы, Галя Перемищенко, Александр Ачкалов. Связались с группой в Китене, которую возглавлял Михаил Царёв. Через китеньцев установили связь с партизанами, и те передали им магнитные мины.

6 сентября 43-го Лубенцов и Беспалов около Керчи пустили под откос эшелон с боеприпасами, был разбит паровоз и 60 вагонов. 25 сентября - диверсия уже на перегоне Сарыголь - Владиславовка, разбит паровоз и 3 вагона. Этой же ночью Александр Лубенцов и Александр Беспалов взорвали склад с горючим. Было уничтожено 120 тонн горючего.
3 октября на полном ходу сошёл с рельсов ещё один вражеский эшелон с боеприпасами - не без помощи подпольщиков.

В старокрымском лесу

Какое-то шестое чувство подсказывало, что ведётся слежка.
И тогда Царёв решил отправить в старокрымский лес Лубенцова, Беспалова и Лиду Шведченко, подпольщицу из Китени. Через конспиративную квартиру Якова Кладовщикова в Спасовке подпольщики добрались до партизан.

Александр Лубенцов был в диверсионной группе 5-го комсомольско-молодёжного отряда 3-й бригады Восточного соединения. За шесть месяцев пребывания в отряде Лубенцов вместе с группой вёл «рельсовую войну»; водил по вражеским тылам разведгруппы с Большой земли, в частности фронтовую группу капитана Николаева (по-настоящему - Николая Полежаева) в феврале 44-го; участвовал в известной «ледовой» Баракольской операции, в январских боях на горе Бурус, в первом и втором освобождениях Старого Крыма 27 марта и 11 апреля 1944 года.

После освобождения Крыма его отправили восстанавливать хозяйство: сначала - в Кировский район, затем - в Ленинский, где Лубенцов стал вторым секретарём райкома комсомола. Но не усидел Александр в тылу, добился отправки на фронт. Вторым в пулемётном расчёте со станком «максима» на плечах прошагал через Украину и Румынию, участвуя в боях с румынскими «железногвардейцами». Войну закончил в Болгарии. В то время он служил в отдельной пулемётной роте 333-й Перекопской стрелковой дивизии. Дошёл до знаменитого Шипкинского перевала.
В послевоенные дни открылся ещё один талант солдата - песенный. Обладая хорошим тенором, Александр пел в нескольких военных творческих коллективах, в том числе в большом хоре.

Снова в родном Крыму

Вернулся в Крым, вначале в Феодосию, а затем переехал в Керчь, где 30 лет и проработал машинистом камнерезной машины на Камыш-Бурунском карьере. Его труд отмечен высокой наградой - орденом «Знак Почёта». За Керченско-Феодосийскую операцию Лубенцов награждён медалью «За отвагу». Среди многих наград - орден Отечественной войны II степени. Всех из диверсионной группы Лубенцова командование партизанского соединения представляло к ордену Ленина, но вышестоящее командование решило иначе - наградить орденом Красной Звезды. Эта награда нашла героя только в 1989 году.

Ветеран и сегодня остаётся в строю. А вот Николая Шульженко не стало несколько лет назад. Но память о друге Лубенцов хранит, поддерживает связь с двумя дочерьми Николая - Мариной и Олей. Александр Григорьевич ведёт активную патриотическую работу, встречаясь с молодёжью. Он может на собственном примере показать, что такое настоящая дружба, война и мир.

Фото с сайта www.waralbum.ru