Состав преступления

«Европейские ценности» образца III рейха

При подготовке документа использовались показания более 100 пленных, переданных украинской стороной в период с 25 августа по 4 ноября текущего года. Авторы доклада отмечают, что практически все захваченные украинскими карателями граждане передаются при обмене пленными со следами пыток и побоев. Согласно показаниям потерпевших, во время плена им не оказывалась медицинская помощь.
Директор Фонда исследования проблем демократии Максим Григорьев отмечает, что, по свидетельствам опрошенных, украинская сторона предоставляет для обмена лишь тех пленных, которые находятся в сравнительно удовлетворительном состоянии. «Это позволяет сделать предположение о том, что в действительности ситуация с пытками на Украине находится в более тяжёлом состоянии, чем описано в данном докладе», - отмечает Григорьев.
«Практически все люди возвращаются с переломанными рёбрами, руками, ногами, вырванными зубами. Без побоев нет ни одного. Только к моменту обмена их начинают лечить. Один парень получил восемь пулевых ранений. Его даже в больнице избивали, засовывали пальцы в раны. Зубы выдёргивают плоскогубцами. Бьют в места ранений. Много людей с проломленными черепами. Пытают шилом, колют. В последнее время хватают не ополченцев, а простых людей. Их пытают порохом, электрошоком, клеймят. Кого-то бросали в яму с трупами, давили ковшом экскаватора, засовывали паяльник в рот. Людей содержали в железных контейнерах без доступа воздуха. Пытки изощрённые, страшные - люди становятся калеками, - отмечает представитель Комитета по делам беженцев и военнопленных ДНР Лилия Родионова. - Людям не оказывают медпомощь, даже больным сахарным диабетом. Наших пленных можно отличить по цвету кожи. Она у них становится сероватой. Каждый раз составляются списки с фамилиями людей, которые находятся в тяжёлом состоянии, но нам их не отдают».
Экспертами фонда установлено, что задержанные украинской стороной подвергаются пыткам на различных этапах: непосредственно на месте взятия в плен, во время транспортировки, во время предварительных или основных допросов, в изоляторах, в судах и даже в медицинских учреждениях. При этом медицинская помощь пленным либо носит недостаточный характер, либо не оказывается вовсе.
В применении пыток пострадавшие обвиняют Национальную гвардию, различные формирования МВД Украины, «Правый сектор», различные подразделения ВС Украины, СБУ.
Подавляющее большинство захваченных рассказывают о том, что с помощью пыток и угроз украинские власти заставляли их подписывать признания, что они являются агентами российских спецслужб.

«Неваляшка», «качели», «бандеровская удавка»

По свидетельствам пострадавших, украинская армия, Национальная гвардия, различные формирования МВД и СБУ используют целый арсенал пыток. При этом садисты в форме украинских военных, как и их идейные предшественники-бандеровцы, проявляют нечеловеческую изобретательность. Например, целый ряд пострадавших свидетельствуют, что используются такие пытки, как прижигание тела с помощью горелки или раскалённых предметов, выжигание на теле арестованных различных надписей.
Широко используется приём «неваляшка»: один каратель бьёт жертву прикладом в затылок, затем второй наносит удар в лоб, потом один бьёт прикладом справа, второй - слева. В конце экзекуции жертву избивают, нанося ногами удары в область живота, отбивая внутренние органы. «Качелями» палачи называют пытку с помощью лома, в ходе которой жертве повреждают суставы и сухожилия. Для выбивания признаний используется также «бандеровская удавка» из проволоки.
В докладе также отмечается, что в последнее время карателями системно применяется такой метод пытки, как «утопление». Ранее этот метод использовался американскими спецслужбами.
Практически все пострадавшие заявляют о том, что каратели также стреляют по конечностям заключённых, совершают наезды военной техникой. Кроме того, некоторых арестованных украинские войска отправляют на минные поля. Системной практикой также является имитация расстрелов. Широко применяются методы психологического давления - в частности угрозы расправ с родными и близкими задержанных.
Абсолютное большинство мирных граждан, захваченных украинскими войсками, не выдерживали пыток и подписывали любые признания.

Материалы для Нюрнберга

Согласно определению Европейского суда по правам человека (ЕСПЧ), Конвенция по правам человека полностью запрещает использование пыток вне зависимости от любых других условий. Более того, законодательство Европейского союза исходит из того, что «государство несёт ответственность за действия всех своих агентов, таких, как полиция, спецслужбы и другие правоохранительные органы, а также любые другие государственные органы, осуществляющие контроль над тем или иным лицом, независимо от того, выполняют ли те приказ или действуют по своему усмотрению». В отличие от других прав, закреплённых Конвенцией, статья 3 не может являться предметом частичной отмены (оговорки) в случае войны или иной чрезвычайной ситуации, угрожающей национальной безопасности. Статья 15(2) ясно исключает возможность какой бы то ни было частичной отмены или умаления статьи 3 в рамках Конвенции.
- Полученные Фондом свидетельства позволяют однозначно сделать вывод о том, что большинство жертв пыток не являются ополченцами Донецкой или Луганской народных республик, а относятся к категории мирных граждан. «Причиной» ареста и пыток граждан украинской стороной может быть наличие в адресной книге мобильного телефона «телефона российского журналиста», «имён с Кавказа - Аслан, Узбек», факт телефонного разговора с «депутатом Донецкой Народной Республики», «оказание медицинской помощи в ДНР» и так далее, - отмечают эксперты. - В целом ряде случаев для участия в обмене пленными украинские власти совершают аресты граждан, которые заведомо не совершали никаких правонарушений.
Полученные Фондом исследования проблем демократии данные позволяют утверждать о том, что украинские вооружённые силы, Национальная гвардия и другие формирования МВД Украины, а также СБУ систематически и намеренно нарушают статью 3 «Европейской конвенции по правам человека»: «Никто не должен подвергаться ни пыткам, ни бесчеловечному или унижающему достоинство обращению или наказанию».
Масштаб и системность применения пыток позволяют также говорить о том, что их использование является намеренной политикой этих структур, санкционированной их руководством.
А это значит, что на скамье подсудимых нового Нюрнбергского процесса должны оказаться не только рядовые исполнители, но и их начальники.

* * *

«Глаза были завязаны, клали на лицо полотенце или тряпку. Я не видел. Руки при этом были прикованы сзади. И, держа меня сзади за голову, положив мне на лицо тряпку, поливали сверху. Не знаю, из чего - из бутылки, из чайника… Состояние - утопление. Потом приводили в чувство. Ну и так далее».

* * *

«По пути машину расстреляли. Нас двоих, меня и водителя, увезли в Краматорск, где пытали, допрашивали, избивали, избивала Национальная гвардия. Выжигали на груди цепью раскалённой надпись «сепр» и на ягодице немецкий крест... На бедре выжгли немецкий крест раскалённым штык-ножом. Били так, что повредили глаз. Теперь я им не вижу».

* * *

«9 июля меня схватили, били. Схватили мою девушку, тоже повезли на базу. Заставляли её давать признательные показания в том, что я командир, который командовал отрядом, который сбивал вертолёты. Говорили: «Твоя девушка с базы не выедет, мы её будем насиловать на твоих глазах и убьём в конце концов». Стали мне предлагать подписывать чистые листы бумаги».

* * *

«Нас задержала Национальная гвардия по какому-то списку... надели мешок на голову, плотно перемотали - передавлена была сильно вена, дня три я не могла шевелить головой. На просьбу о том, чтобы облегчить страдания, что у меня голова вот-вот лопнет, они мне сказали: «Сдохнешь ты, сепаратистка. Вас, знаешь, сколько тут закопанных валяется». В итоге нас привезли в аэропорт Краматорска. Там было такое, что я за всю жизнь не смогла бы придумать в страшном сне. Издевались - не то слово...».

* * *

«В одну из ночей я услышал, как избивали женщину, она кричала. Эти молодые военнослужащие (от 18 до 25 лет, не старше) разговаривали на украинском языке с западным акцентом, то есть некоторые слова были вперемешку с польским. Потом эти молодчики (насколько я понимаю, их по голосам было около четырёх-пяти человек) глумились над ней, то есть насиловали, избивали, при этом ржали, как лошади, это был нечеловеческий смех, то есть они были то ли под наркотическим воздействием, то ли под алкогольным. Они получали большое удовольствие, избивая ее, насилуя. Что именно было, я потом услышал уже от неё сам. Даже просто то, что я слышал, - для меня, как для человека, это было унизительно».