Салют, полуостров!

Мы не можем, увы, назвать каждого, кто защищал, сражался, освобождал, но благодарны каждому и постараемся не забывать их, неимоверную жизненную цену заплаченную за Крымскую весну 1944-го. Помни, Крым, как 16 марта Ставка верховного главнокомандования во главе с Иосифом Сталиным приняла решение о Крымской наступательной операции, как началась она с мощных залпов артиллерии утром 8 апреля. И в наступление пошли вои­ны 4-го Украинского фронта Фёдора Толбухина, 19-го отдельного танкового корпуса Ивана Васильева (после его ранения - Ивана Поцелуева); армий - 51-й Якова Крейзера (когда в Керченско-Эльтигенском десанте плацдармы занимали - Алексея Первушина), 2-й гвардейской Георгия Захарова, Отдельной Приморской Андрея Ерёменко (в десанте - Ивана Петрова, в боях за Севастополь, когда армия стала частью фронта - Кондрата Мельника) общевойсковых; 4-й Константина Вершинина и 8-й Тимофея Хрюкина, воздушных. Черноморского флота Филиппа Октябрьского, Азовской военной флотилии Сергея Горшкова, Керченской военно-морской базы Владимира Рутковского. Действия армий, авиации и флота координировал представитель Ставки Александр Василевский, а с тыла громили врага подпольщики в городах и сёлах, из леса, с гор - партизаны соединений - Северного Павла Ямпольского, Восточного Владимира Кузнецова, Южного Михаила Македонского. Чуть больше месяца, до 12 мая, понадобилось нашим войскам, чтобы полностью освободить полуостров. И семь раз раздавались в Москве, от имени Родины, салюты Крыму, его жителям и спасителям.

В журналистском архиве сохранились воспоминания читателя Сергея Новикова, коренного крымчанина, которому довелось слышать крымские залпы 1944-го в Москве. Ему было 10 лет, всю оккупацию полуострова повезло пережить в столице, куда с папой Владимиром и мамой Марией приехал в начале июня к тёте Шуре и дяде Боре. Когда началась война, папа и дядя ушли на фронт, к счастью, оба вернулись с Победой, на рейхстаге в Берлине расписались. Мама мальчика подумывала уехать в Крым, но сестра уговорила остаться, ведь на полуострове никто не ждал - родители их с Гражданской войны не вернулись, девочки в детдоме росли, - вместе легче выживать и мужей-отцов ждать. У Александры первенец, дочка Лиза, недавно родилась. «Мама в гос­питале работала, мы каждый день слушали радио, сводки с фронта, - вспоминал
Сергей Владимирович. - Вначале трудно было, но старались не думать, что враг может и в Москву зайти. Только мама часто грустила, за папу переживая, когда писем не было, и за Крым, который фашисты заняли. Но постепенно вес­ти стали добрее, а в августе 1943-го у нас в Замоскворечье, на пустыре, неподалёку от дома, где мы в футбол играли, появились артиллерийские орудия. Мы, детвора, спросили у капитана, руководившего установкой: «Зачем, дядя? Ведь враг уже далеко?». Он сказал: «Скоро узнаете». А вечером по радио объявили о салютах в честь Орла и Белгорода. И как жахнуло за окном! Потом часто мы слушали эти салюты. Но самые радостные для нас, кроме 9 мая 1945-го, конечно, были весной 1944-го: 7 раз за Крым! Мама тогда смеялась и плакала от радости, родная земля спасена! Для нас - счастье, а вернувшись в июле в Симферополь, мы, как и многие из эшелона сошедшие, на разрушенном вокзале, не сговариваясь, стали на колени, произнося: «Здравствуй, Крым, ты спасён!».