«Какие же тут люди добрые!». Как в Джанкое встречают беженцев

Боль для всех нас

Беженцы. Простое слово, за которым как будто и нет ничего. Это ведь не с нами, не со мной. Да, все мы читаем новости и смотрим телеви­зионные каналы. Мы знаем, что людям тяжело. Мы слышим снова и снова о всех ужасах, которые они переживают. Но всё это ничто по сравнению с их глазами. Когда ты видишь перед собой молодую женщину с белым лицом, испуганным взглядом, копной волос на голове, кое-как стянутой резинкой, слов нет. Точнее, есть. Всего два: «ужас» и «кошмар».

- Мы были в Мариуполе до 20 марта, потом удалось выехать из города в другое место, но рядом, - говорит Ирина. -
Я не могла есть, не могу есть и сейчас. У меня стресс, может быть, я не знаю. Мы пять дней сидели в подвале, я поняла, что должна есть, когда не смогла открыть крышку подвала. Не хватило сил. Я начала есть, но очень мало. Не хочу. Не могу.

Её сын сидит рядом за столиком - это часть пункта помощи от волонтёров. Крымчан и не только, которые хотят помочь другим. Они приезжают сюда на машинах и бесплатно кормят беженцев. Сын Ирины ест банан. Волонтёр спрашивает его - будешь пюре и котлету. Мальчик, только что смотревший перепуганным взглядом, поднимает голову, улыбается и говорит: «Котлету? Конечно!». В этот момент хочется плакать. Потому что мальчишка, переживший в восемь лет обстрелы, живший в подвале неделями, может улыбнуться просто потому, что ему дают котлету.

Мы разговариваем с Ириной ещё немного. Я не могу оторвать взгляд от её рук. Она держит стаканчик с кофе, но напиток вот-вот выльется.
У неё дрожат руки. Она периодически замолкает, когда говорит о том, что ей пришлось пережить. Слышать это и видеть её - страшно. Очень страшно.
- Мы сосиски ели потом, когда выехали из Мариуполя. Только сосиски. Больше ничего не было. Сосиски и всё.
А теперь надо есть, а я не могу, - добавляет Ирина.
Я слушаю её. Спрашиваю, что она будет делать дальше. Она не знает. Говорит, что сегодня останется ночевать в Джанкое, в интернате для беженцев. Куда дальше и как дальше - не знает. Я прошу её записать мой номер телефона и начинаю плакать. Не могу ничего сделать. Слёзы льются ручьём. Моему сыну 12 лет. Он немного старше сына Ирины. Я смотрю на её мальчика, а вижу его. И мне так хочется сделать хоть что-то для этой женщины, пережившей ад.
- Ну что, ну не плачьте, не надо, - успокаивает меня Ирина. Только что у неё были слёзы на глазах. А теперь она утешает меня. Крымчанку, у которой есть крыша над головой, еда и родные люди рядом. - Вы тут все очень доб­рые, очень. Мы не знали, не думали, что так может быть.

Помогать. И точка

Пока мы разговариваем, Ирину отвлекает волонтёр по имени Олег. Он постоянно просит её поесть, уговаривает, как ребёнка. Ласково, но настойчиво. Когда она отказывается, он собирает ей еду с собой. Курица, гречневая каша, фрукты. Ирина благодарит и плачет.
- Понимаете, самое тяжёлое - это видеть слёзы, - говорит Олег. - За несколько недель такое было много раз. Люди приезжают и не верят, что мы бесплатно их кормим домашней едой. Не верят, и всё тут. А потом начинают благодарить и плакать. Им там, на Украине, говорят, что тут всех в рабство отправят и заставят работать за еду. А мы улыбаемся, поддерживаем и кормим.
Рядом с Олегом стоят другие волонтёры. Это обычные мужчины и женщины, которые приехали сюда по зову сердца. Говорят, что поначалу на Чонгаре не было ничего. Потом быстро обустроили территорию для беженцев. Появились палатки от МЧС, с кроватями и даже печкой. Столы и стулья. Биотуалеты. Даже симкарты теперь можно оперативно купить здесь. Это всё важно, да. Но главное другое - люди.
- Мы стараемся поддержать, приободрить, просто дать выговориться, - добавляет Олег. - Тем, кто приезжает сюда, им нужна вера в людей. Многие едут часами на машинах без еды и даже воды. Разное бывает. И мы хотим показать, что тут люди, сердечные и человечные. Что мы переживаем и помогаем.

У волонтёров есть детское питание, подгузники для малышей. И даже корм для собак и кошек. Всё это они дают бесплатно. Глядя на их труд, хочется снова и снова повторять: давайте прежде всего оставаться людьми. Неважно, какая национальность. Важно, когда женщина из Мариуполя успокаивает крымчанку, и они обнимаются, потому что у обеих болит сердце за детей, за сыновей. Человечность и любовь к ближнему. Вот что сейчас превыше всего.