127, объятых пламенем. 80 лет назад фашисты начали сжигать крымские сёла

Такие разные...

Когда говорят о сожжённых деревнях и сёлах полуострова, как-то особенно подчёркивают, что поджигали, бросали в огонь детей, расстреливали матерей, пытавшихся заслонить малышей, крымские татары из карательного фашистского батальона. Наверное, это всё же неправильно выказывать национальную принадлежность у преступников вообще, а у таких вот - особенно. Нет у них национальности, Родины нет, ничего святого и людского не осталось - по разным причинам, за деньги, за блага, страх или по сути такие - неважно: просто враги, каратели. Ведь большинство уничтоженных тогда населённых пунктов в Крыму были крымскотатарскими, количество жителей, представителей этой нации, там было доминирующим. В селе Коуш, неподалёку от Лаки, также сожженном карателями, часть мужчин сражалась за Родину, кто-то на фронте, кто-то в партизанах, погибали, как 23-летний Виждет Мустафаев; народным мстителям помогали женщины, дети, полсотни подростков ушли в леса сражаться с врагом. А часть мужчин села Коуш стала карателями - гибель жителей Лаки, Чаира, односельчан, родни из Коуша - на их совести, фашисты ценили Коушский карательный отряд, их «9-ю татарскую роту Коуша, показавшую себя отлично». Фашисты любили подчёркивать национальность своих пособников, к примеру, взводом карателей, казнивших жителей села Чаир, у них командовал некий Лазарев - гордились, что «русский!»… И рука ни у него, ни у его помощников, ни у самих немцев не дрогнула, когда убивали соплеменников, жгли созданное ими… сожжённые Розенталь, Фриденталь - немецкие селения, да, их оттуда выселили в августе 1941-го, но дома-то их остались, школа, кирха - храм… В самом Чаире «русским» был староста некий Литвинов, вместе с дочерью и сдавший фашистам партизанских помощников и весь посёлок… Нет национальности у карателей, преступников, ничего человеческого нет...
Лет шесть назад в республике планировали установить единый день памяти обо всех жителях сожжённых сёл, но что-то не сложилось: быть может, не могли определиться с датой: предлагалось 21 декабря - трагедия в Улу-Сала в 1943-м, 4 февраля - Чаир (самая первая подобная трагедия в Крыму) или 23 марта - Лаки в 1942-м… А может, иные даты, уже даже забытые, когда погибли жители и сёла Бура, Ново-Ивановка, Джафер-Берды, Барановка, Чердаклы, Розенталь, Фриденталь, Саблы, Биюк-Янкой, Пычки, Коуш, Авджикой, Шуры, Кучук-Озенбаш, Бия-Сала, Биюк-Озенбаш, Пайляры, Терскунду, Тавель, Эки-Таш, Арматлук, Узенбаш, Стиля, Бодрак, Кобази, Татаркой, Оул, Сумба, Авчилай, Виши...

Дети, взрослые

Территория каких-то населённых пунктов ныне вновь обитаема, о каких-то даже толком неизвестно, где находились по современным меркам. Названия незнакомы, даты позабыты - только в памяти родных, книжных воспоминаниях партизан, особенно Михаила Македонского, командира Бахчисарайского отряда, позже - Южного соединения, да в архивах хранится и полный список тех 127, составленных весной 1944-го, спецкомиссией по установлению фашистских злодеяний, да имена, возраст некоторых казнённых, вместе с описанием жуткой гибели: стреляли, жгли…
Чаир: 3-летний Витя Захаров и его дедушка, возможно, - Фёдор Петрик, а может быть, это были иные погибшие дедушка с внуком; партизан Иван Никитин, бежавший из фашистского плена, рабочие шахты (рядом с селом добывали уголь) Николай Жуков, Маслов. Максим Пономаренко с сыном Романом, семья Захаровых, 15-летняя Александра, Митрофан Камышин, Александра Уткина, Василий Бадаев, Василий Плишко, Павел Мартышевский и его жена, Бондаренко… имена и фамилии многих не установлены. 19-летняя Люба Мартышевская и её грудной младенец - с малышом на руках мама бросилась спасать раненых красноармейцев Кожедуба и Семёна Диделя, которых прятала в доме. «Пуля пробила грудь матери и голову ребёнка» - очевидец Анна Сандулова, партизанская связная (она погибнет позже, в бою), вспоминала, что стрелял тот самый, якобы «русский» Лазарев. Тяжелораненые красноармейцы сгорели заживо. 19 казнённых в тот день людей, домашние животные, сожжённое село и ещё десятки угнанных людей из родных мест, не вернувшихся… Лаки, бесстрашное отдалённое село, где до прихода фашистов весной 1942-го, над сельсоветом был красный флаг, - 47 погибших, тоже разных национальностей. Первый, как вспоминал тогда 7-летний Николай Авлахов, - пастух, подорвавшийся вместе с коровами на минах, когда бежал с горы в село, предупредить о приближении врага, - фашисты заминировали подходы. Елена Гавалло с 8-месячным ребёнком, Мария Леви с младенцем, их расстреляли, детей бросили в огонь, молодая мама Спаи с малышом - их привязали к кровати и подожгли, запертые в подвале сгорели заживо 29 человек - активных партизанских помощников…
Улу-Сала - 36 сожжённых заживо, большинство - крымские татары, женщины, старики, малыши, в том числе годовалый, известно имя одного грека Константин Шаши, 74 года... Фриденталь - 34 человека: Василий Скопин с женой и 2 детьми, Алексей Батанин с женой и 3 детьми от 2 до 7 лет, Карасёв с женой и сыном, Морозов и его жена Наталья Суворова, Иван Смоляков с женой и 11-летним сыном, Мария Волгова с 14-летним сыном, Пётр Истомин с женой и ребёнком, Александра Зинченко… тела казнённых фашисты сожгли вместе с домами.
Восемьдесят лет прошло с тех трагедий крымской земли, многонациональной, мужественной, многие из погибших, по мере сил помогали партизанам, все - верили в Победу. Это страшно: погибнуть от пуль, от огня, от рук своих же земляков, соседей, таких же когда-то крымчан, по какой-то причине ставших врагами, выбравших службу карателям. Мы, нынешние, должны помнить об этом. По словам Рустема Эминова, «Всё, что минуло, в памяти хранить…/ Мы нить… связующая прошлое с грядущим,/ Всего лишь нить… всего лишь только нить…».
И только в наших силах никогда не позволить повториться этим ужасам, помнить, что Крым - многонациональный, единый, дружный. Не забывающий!
127 крымских населённых пунктов, 5 тысяч погибших в них, сожжённых, кто заживо, кто после расстрела… А сколько таких сожжённых было за весь период оккупации полуострова - в концлагере «Красный», к примеру, где одним из первых так казнили симферопольского подпольщика Семёна Кусакина… А по бывшему Советскому Союзу таких сожжённых - десятки тысяч… Мы не должны забывать об этом: пусть всё же появится в крымском календаре памятных дат (в любой день, лишь бы помнить) день их памяти, день, когда в храмах и мечетях, кирхах и синагогах будут поминальные службы по ним… Храм в Лакской долине: здесь плачет воском поминальная свеча, и в отблесках её пламени, светлом, очищающем, словно отражаются лики тысяч безвинных крымчан, пожилых и крошечных, мужественных, не предавших...