«Мы вернулись к тебе, Родина!»

«Нехорошее слово»

В последнее воскресенье июля традиционно отмечается День Военно-Морского Флота России. Несколько лет его отмечали совместно с украинскими ВМС. В 1999 году к празднованию готовились особенно тщательно: ожидалось присутствие президента Украины Леонида Кучмы, мэра Москвы Юрия Лужкова, известных российских и украинских политиков.
На праздник в Севастополь вместе со мной отправились супруги Рябчиковы - Лев и Тать­яна: он, как всегда, и готовил информацию для ИТАР-ТАСС, поскольку являлся собкором информагентства в Крыму, а у неё на этот раз было особое задание.
Незадолго до этого председатель Верховного Совета Крыма Леонид Грач в сопровождении немаленькой свиты, куда в качестве спецкора «Крымской правды» входила и Рябчикова, совершил визиты в Белоруссию и Москву. Татьяна взяла большое интервью у президента Александра Лукашенко, которое мы вскоре опубликовали. А вот взять интервью у Юрия Лужкова не получилось - у московского мэра просто не нашлось на это времени, но он пообещал, что в Севастополе, на Дне ВМФ, он специально для «Крымской правды» найдёт полчаса.
И вот закончился парад кораблей и водно-спортивный праздник, за которыми мы наблюдали с центральной трибуны. Те, у кого были приглашения на фуршет (у нас они были), потянулись вслед за сановными гостями на Графскую пристань, откуда катера и яхты должны были доставить их на борт флагмана ЧФ - ракетного крейсера «Москва». Красавец-корабль только недавно вернулся в строй - за средства Москвы его капитально отремонтировали, и он сменил имя. Раньше крейсер назывался «Слава».
Мы договорились, что Тать­яна будет всё время держаться Лужкова, не обращая на нас внимания, мы сами доберёмся. Вслед за Кучмой и Лужковым валила толпа, все хотели попасть на президентскую яхту.
В какой-то момент выяснилось, что идут не туда, лидеры резко развернулись, Кучма со всего размаху налетел на Рябчикову и упал. Охрана его подхватила, заподозрив в Татьяне террористку, но Леонид Данилович оказался галантным мужчиной и принёс извинения женщине. Они и уплыли на одной яхте.
Когда мы с Лёвой поднялись на борт, фуршет уже начался, Кучма говорил тост. Столы стояли прямо на палубе под тентом, было очень жарко, +34 в тени. За главным столом слева от президента стояли его супруга Людмила Николаевна, Леонид Грач и Рябчикова, далее были свободные места, куда мы и перебрались постепенно. Справа от Кучмы было многолюднее: Лужков, посол Юрий Владимирович Дубинин, адмиралы Владимир Куроедов и Владимир Комоедов, другие военачальники.
Матросы-официанты, неслышно перемещаясь за спиной, наливали в стопки и фужеры спиртное. Стопки были необычные - высокие цилиндрики на ножках, миллилитров на 80 примерно. Со своего места я видел по артикуляции губ первой леди и даже иногда слышал, несмотря на тугоухость, как перед каждым тостом Людмила Николаевна говорила мужу: «Не пей!».
Леонид Данилович делал всего один глоток, ополовинивая стопку, которая тут же вновь наполнялась. Поскольку было жарко, а тосты следовали один за другим, минут через сорок президент «поплыл». Фуршет скомкали, московский мэр проводил главу соседнего государства до его яхты (бывшая горбачёвская «Крым»), стали разъезжаться гости. Но мероприятия на крейсере не закончились - далее в программе был обед для шефов, куда мы тоже были приглашены.
В просторной кают-компании было прохладно, щедро накрыты столы, играл флотский оркестр. Здесь находились только россияне - москвичи, губернаторы, руководители регионов, шефствующих над кораблями и частями Черноморского флота. Тосты чередовались с музыкальными номерами, подавались горячие блюда, десерт. Пришёл и мой черёд говорить тост; я сказал то, что думал:
- Предлагаю поднять бокалы и выпить до дна за будущего президента Российской Федерации Юрия Михайловича Лужкова.
Все встали, кто-то скомандовал, прозвучало троекратное «ура», выпили, сели, зааплодировали.
Напомню: на календаре - 25 июля 1999 года. Второй президентский срок Бориса Ельцина близится к завершению. Правительство возглавляет Сергей Степашин, которого через две недели сменит Владимир Путин. Юрий Лужков - лидер движения «Отечество», оно - явный фаворит предстоящих в декабре выборов в Госдуму.
После окончания торжественного обеда я подошёл к Лужкову, который беседовал с двумя адмиралами, двумя Владимирами - главкомом Военно-Морского Флота России Куроедовым и командующим Черноморским флотом Комоедовым. Это было очень кстати. Лужков пожал мне руку, поблагодарил за тост, а я, воспользовавшись моментом, обратился с просьбой.
- Юрий Михайлович, наша газета шефствует над военными кораблями Черноморского флота на протяжении почти всей своей истории, и даже сейчас, когда мы находимся в составе другого государства. И всегда название кораблей было связано с названием газеты. Сейчас мы шефствуем над большим десантным кораблём, у которого нет имени. Как вы относитесь к тому, чтобы дать кораблю имя - «Крымская правда»?
В ответе Лужкова я не сомневался - профинансировав капитальный ремонт крейсера, он добился смены его исторического названия на «Москву». Та же логика.
- Это было бы правильно.
А вы как считаете? - обратился он к адмиралам.
- Конечно, - хором сказали те и дружно закивали головами.
С крейсера мы уезжали вместе. Лужков на верхней палубе яхты давал интервью Рябчиковой, а мы с начальником его охраны сидели палубой ниже и не пускали желающих пообщаться с мэром Москвы.
Спустя какое-то время хорошее послевкусие от праздника осталось, а эйфория сменилась скепсисом, интуиция подсказывала, что провести такое решение в нынешней России будет непросто. Предчувствие не обмануло, и, когда через несколько дней на пороге кабинета возник целый адмирал, точнее, контр-адмирал, командир 30-й дивизии надводных кораблей ЧФ Владимир Васюков, я не сомневался в цели его визита.
Между тем мы пили чай, разговаривали о чём-то, а Владимир Львович никак не решался приступить к главному.
- Михаил Алексеевич, я по поводу названия, - наконец, произнёс он. - Понимаете, у нас другие планы. Мы уже договорились с губернатором Ямало-Ненецкого округа, что они тоже будут шефами БДК, окажут помощь ему и флоту, а корабль станет носить имя «Ямал».
- Мы не возражаем, Владимир Львович, лишь бы на пользу было кораблю. Никаких обид.
Васюков явно не ожидал такого ответа, вероятно, он готовился к долгому и трудному разговору, в котором я смысла не видел. Ну что мне было делать? Ехать к Лужкову жаловаться? Гость как-то сразу расслабился, заулыбался.
- Да, так будет лучше, поверьте. И потом у вас в названии есть одно нехорошее слово.
- Господи, какое же?!
- Ну что, вы не понимаете? «Правда».
Пока я приходил в себя, осмысливая сказанное, гость доверительно продолжил:
- Но вы не расстраивайтесь. До вас один коллектив тоже хотел стать шефом БДК-67 с условием, что корабль возьмёт их название, но там было два нехороших слова.
- Неужели «толстая жопа»?
- Нет, это знаменитая московская кондитерская фабрика «Красный Октябрь».
Как говорится, хоть стой, хоть падай.

Спасибо, Юрий Михайлович!

Спасибо за дружбу, любовь, щедрость. Спасибо за верность присяге Великой Родине и честное ей служение. Спасибо за помощь крымчанам, Севастополю, Черноморскому флоту, спасибо за подставленное в самое трудное время плечо!
Мне выпало счастье близко знать этого удивительного человека. Много раз с ним встречался, больше меня из крымчан с ним общался, наверное, только Сергей Павлович Цеков. Человек, Человечище, Звезда, вокруг которой вращалась целая вселенная. Его энергия, казалось, неисчерпаема.
Каждый человек после себя что-то оставляет - порой, самую малость, ничто, а бывает - наследие, которое и осмыслить непросто. Юрий Михайлович Лужков в 1992 году принял город, практически уничтоженный «реформаторами» и горе-либералами, преемникам же через 18 лет передал в управление великую столицу.
И страна во многом благодаря ему опять стала великой.
Флагман Черноморского флота крейсер «Москва», севастопольский микрорайон «Лужники», средняя школа №8, своеобразный «омофор» непререкаемого авторитета, защищавший крымчан от националистической киевской власти, - это всё Лужков. Как и праздники, концерты, торжественные мероприятия с его участием. И фонды «Москва - Крым», «Москва - Севастополь» - это тоже Лужков. Как и необыкновенное обаяние, вселяющее веру и надежду в то, что политика может быть отнюдь не грязным делом.
Спасибо, Юрий Михайлович, Вам за то, что Вы были в моей, нашей судьбе!

Михаил БАХАРЕВ.