Память и поиск поколений

Короткое счастье

Это была красивая пара - молодые, любящие, труженики: Фахри Темир Джан и Фатиме Кайбуллы расписались 24 августа 1936-го в Улусальском сельсовете. Ровно через 11 месяцев миру улыбнулся первенец Нариман, а 16 марта 1940-го счастливый отец принёс любимой букет первых весенних цветов - благодарность за сынишку Шевкета. Она растила детей, хранила домашний очаг, он трудился на благо полуострова - был председателем сельсовета в Сахале, учил детей в одной из севастопольских школ. Потом в мирную жизнь ворвалась Великая Отечественная, враз разрушившая миллионы судеб.
- Прадедушка ушёл на фронт 18 августа, они с прабабушкой так и не успели отметить 5-летие свадьбы, - рассказывает правнучка героя Эльзара Жук. - Ничего не успели… Мой дедушка Шевкет Фахримович так и не смог осознанно взглянуть в папины глаза, не запомнил его лицо, улыбку. И я никогда не видела её, не слышала прадедушкин смех, он не рассказывал мне истории из своей жизни, усадив на колени. Только фотокарточки остались, да последнее письмо, написанное его рукой в мае 1942-го, во время боевого перехода в Ростове-на-Дону.
29-летний Фахрий Темирович, сержант, командир пулемётного отделения 1055-го стрелкового полка 297-й стрелковой дивизии погиб через месяц - 21 июня 1942-го в боях за небольшое село Шипы в Курской области. В Крыму, чудом выживая в фашистской оккупации, его ждала семья. Как радовалась Фатиме Кайбуллы освобождению полуострова, рассказывала 6-летнему Нариману и 4-летнему Шевкету, что скоро обязательно получат весточку от папы, что он их очень любит...

18 мая 1944-го

В этот день они спешно собирали узелки и уезжали из родного Крыма в неизвестность - крымских татар депортировали, обвинив в предательстве. Через месяц также выслали армян, болгар, греков, а первыми, ещё в августе 1941-го, - немцев. Одни пострадали из-за общей с врагом национальности, другие - из-за, в сравнении с числом патриотов, горстки предателей. Но подлость, предательство не имеют национальности, а среди высланных было очень много крымских партизан, подпольщиков, семей фронтовиков, погибших.
- О том времени старшее поколение нашей семьи, пережившее депортацию, рассказывать не любит - не исправишь, не вернёшь, только память осталась, - продолжает девушка. - Но два дедушкиных рассказа всё же навсегда в сердце. Он всегда очень бережно относился к хлебу, собирая до последней крошки. Пережившие блокаду Ленинграда поймут, о чём я. «Самое дорогое в мире - хлеб, - говорил, - дорожите им. В годы войны и первые послевоенные годы жизнь была очень тяжёлой, голодной. Особенно это чувствовали те, у кого мужья и отцы не вернулись. В 1944 году после депортации мы попали в Узбекистан, станция Воровского, совхоз Алмазар. В бараке жили 4 семьи по углам, а посредине - две бездетные сестры. Был строгий комендантский режим. Все, кто трудоспособен, - на работу, а дети присматривали за больными. Работающие получали 200 граммов чёрного ржаного хлеба, дети - по 100 граммов. Помню, как палкой «гонял» солнце, чтобы скорее настал вечер, потому что тогда собирались в бараке, складывали заработанный хлеб на ящик, который служил столом, делили на всех членов семьи. Мы сидели вокруг ящика на земляном полу и ждали кусочек хлеба. Трудно сейчас представить это: текли слюни, горели глаза, тряслись руки - от голода и бессилия. Мы боялись уронить крошку хлеба, такая она была дорогая и желанная. Наверное, не осталось ни одной семьи, где бы дети или старики не умерли от голода». А ещё в памяти дедушкины слёзы при рассказах об отце и о том, как страдали они от унижений. Да и многие прибывшие из Крыма такое пережили. Их, даже совсем маленьких, обвиняли в предательстве, хотя у большинства родные были герои, многие не вернулись с фронта.

Найти обязательно

Не вернулся и Фахрий Ибрагимов. В 1948-м семья получила извещение, что пропал без вести в июле 1942-го, - вот и повод для унижений. Почему-то считалось, если «без вести», то «измена». Сколько таких «без вести» честно отдали жизнь за Родину, оставшись в забытых захоронениях, в воронках от снарядов, в болотах, а то и следа нет, если под бомбёжку попал.
- Дедушка, вернувшись из армии, стал разыскивать отца, - продолжает читательница. - Кстати, дедушка был связистом, награждён нагрудным знаком «Отличник Советской Армии», его маме командование части благодарность прислало за сына. И брат его, Нариман Фахримович, в танковой дивизии отлично служил. Они доказали всем, что дети патриота. В 1978-м дедушке, наконец, прислали из Красного Креста ответ, что «его отец мог быть пленён немцами». Прабабушка Фатиме отказалась верить: она помнила слова любимого, сказанные перед уходом на фронт. Прабабушка тогда сказала: «Если будет очень трудно, если даже попадёшь в плен, помни, что у тебя есть два сына и я, мы будем всегда ждать». Он рассердился: «Выброси из головы такие мысли, я коммунист, и лучше застрелюсь, чем сдамся в плен».
Позже из Красного Креста прислали уточнение: погиб 21 июня 1942 года, захоронен в селе Шипы Курской области. Сын сразу написал туда, ответила Клавдия Денисова из соседнего села Косьминки, рассказала: теперь эта территория Белгородской области, а она, скорее всего, ребёнком видела нашего земляка.
- Написала, что братская могила есть в Косьминках, там похоронили всех погибших.
В их селе на постой остановились наши солдаты - перед боем за Шипы, где были немцы. И она запомнила, что один, нерусский солдат, показывал детям фокусы. Рассказала об одном: это любимый фокус прадедушки, он всегда до войны показывал его своим малышам и любимой…
У Эльзары и её родных есть цель: поехать в Белгородскую область, отыскать своего солдата: «Это наш долг, наша боль и память».

Кстати

В базе данных «Память народа» по документам Центрального архива Минобороны страны мы нашли донесение от 27 сентября 1942-го о потерях дивизии. Местом захоронения нашего земляка значится одиночная могила в 200 метрах северо-восточнее села Шипы. Возможно, солдат так и покоится там. Хотя есть данные, что в 1951-м останки солдат из братской могилы хутора Шипы (там по документам - 14 человек, погибших с 14 по 28 июня) перенесены в могилу села Ржавец, но на мемориальных плитах нет имён из того донесения. Зато несколько совпадают с нанесёнными на памятник в селе Косьминка. «Крымская правда» направила запросы в Белгородскую область, чтобы прояснили судьбу погибшего и, по возможности, нанесли фамилию героя на мемориальную плиту.