Письма в "Крымскую правду"

Вечный зов добра и света

На телеэкране сменяются кадры фронтовой и тыловой жизни. Мужчина и женщина, обнявшись, сидят перед телевизором. Обоим за пятьдесят. У неё морщинки на лбу и усталые, натруженные руки. У него седина на висках и грустный взгляд. Киногероиня с криком «Кирьян!» бросается к киногерою на каталке. Мужчина и женщина на диване крепче прижимаются друг к другу. Из их глаз медленно стекают слезинки. «Вечный зов». Для них это не просто фильм: промелькнувшие кадры как будто о них, наших родителях, о любви, пронесённой сквозь лихолетье войны, о друге, ушедшем в вечность.
Далёкий 1963 год, в палате роддома разговаривают три будущих мамы. «А давайте, девочки, дружить семьями будем», - предлагает одна. «Давайте, ведь мы, получается, и живём-то неподалёку», - подхватывает другая.
«И ребятишки наши, первенцы, пусть вместе растут», - улыбается третья, поглаживая живот. Через некоторое время первая с нежностью глядит на новорождённого сынишку Толика, вторая подходит к окну, чтобы показать мир малышке Олечке, а третья прикладывает к груди крошечного Игорька. Мужья поддержали идею: первенцы подрастали, рождались новые малыши, шли годы, а три дружные семьи делили вместе радости и горести. Ребятишки даже в школу одну пошли, родители Толика и Игорька упросили директора принять сыновей не по месту жительства. Правда, в разных классах оказались: Толик и Олечка в «А», а Игорёк в «Б». Но все переменки проводили вместе, помогали друг другу с уроками, бегали в танцевальный кружок. Из-за девочки мальчишки не соперничали. Анатолий, поняв, что к друзьям пришла первая любовь, лишь порадовался. На свадьбе, сыгранной после выпускного, радостно кричал «Горько!», счастливые молодожёны обещали позвать в крёстные и назвать сына «Толиком». А потом были проводы. Анатолий решил пойти по стопам деда, стать защитником Родины - отслужить в армии, поступать в военное. Игорь и Ольга, студенты-первокурсники, желали ему лёгкой службы, три отца пожимали мальчишескую, но уже крепкую руку, братишка с восторгом шептал: «Вот он какой, мой брат».
А три мамы плакали. Может быть, материнские сердца уже чувствовали беду? Лёгкой службы не получилось - Анатолий оказался в Афганистане. Погиб незадолго до «дембеля».
Друзья, как могли, поддерживали враз постаревших родителей парня, Игорь часто приходил, чтобы побыть с младшим братом друга. Каждый раз возвращался мрачным, подолгу смотрел на новорождённую дочурку и молчал, как будто решал для себя что-то. Затем прорвало. «Понимаете, я должен. Не могу смотреть в глаза семье Толика, не смогу рассказывать своим детям о любви к Родине и верности дружбе, предам память погибшего на фронте деда», - убеждал он родных. Игорь бросил учёбу на физмате и пошёл в военкомат. Через некоторое время крепкий парень уже постигал десантную науку в учебке, а потом попал на вой­ну, убившую друга, чтобы продолжить его службу. Писал короткие, бодрые письма - дорогие странички стопочкой хранились в доме на почётном месте вместе семейными фотоальбомами. Потом стопочка перестала расти, а рядом с вынутой из фотоальбома карточкой Игоря появилась иконка и свеча. Родные молились о здравии, о возвращении, потом... потом просто смотрели на плачущий воск и утирали слёзы. Давно вывели войска, пошла в школу дочь, кто-то уже сватался к Ольге, но она, как талисман, не снимала обручального кольца и вместе с родителями посылала запросы. Узнали лишь, что «среди погибших не значится». Не пролили свет и небольшие денежные переводы, которые вдруг стали приходить из Одессы, обратный адрес был «до востребования». Решили, что это помощь от командования семье воина-интернационалиста. Как-то удалось выйти на служивших вместе с Игорем ребят, по их словам, его ранили, «вертушкой» должны были отправить в госпиталь. В какой, выяснить не удалось, последний след оборвался.
Однажды институтская подруга, переехавшая в Николаев, пригласила Ольгу на юбилей, а та взяла с собой двенадцатилетнюю дочь Аню. Погуляли в гостях, отправились посмотреть город. На улице девочка случайно толкнула высокого мужчину с палочкой, извинилась и побежала дальше.
А у Ольги почему-то бешено заколотилось сердце. Прошла немного, оглянулась. Стоит он, слегка сутулится, а взгляд такой родной. «Игорь!», казалось, что крикнула, а на самом деле едва шепнула, и слёзы из глаз. Прошла вечность, пока он подошёл, медленно, припадая на правую ногу. Взглянул в глаза, вытер ладонью слезинку на щеке женщины  и прошептал: «Олечка, родная, прости». Они стояли, обнявшись, посреди улицы, прохожие оглядывались на странную пару, а дочь недоумённо дёргала маму за руку.
Игорь был тяжело ранен, врачам пришлось ампутировать ногу ниже колена, долгое время провёл в госпиталях. Когда пришёл в себя, испугался, что станет обузой для родителей. «Ведь они не молодеют с годами, а жена, она же ещё сможет выйти замуж, зачем ей такой груз, зачем дочери или сестрёнке с братишкой во­зиться с инвалидом?». Сосед по палате, тоже «афганец», узнав, что Игорь разбирается в технике, позвал к себе помогать в автомастерской. Так и оказался мужчина в Николаеве, ни от какой работы не отказывался - трудился не только в мастерской, но и охотно чинил всем желающим бытовые приборы. Друзья-«афганцы» помогли справить протез и снять комнату у одинокой старушки. Её муж-пограничник погиб в первые дни Великой Отечественной. Храня ему верность, она больше не вышла замуж. Детей у бабушки Вали не было, и она охотно приняла солдата Игорька как родного. Пройдут годы, и добрая Валентина Петровна завещает мужчине квартиру. Часть заработанного Игорь отдавал «тёте Вале», а часть посылал домой, то сам ездил в Одессу, то просил знакомых отправить оттуда перевод.
Встречу в чужом городе наши родители не считают случайностью. «Я в это время должен был быть совсем в другом месте, - часто повторяет папа, - но какая-то сила тянула. Наверное, зов крови, любви, долга перед близкими, Родиной, который помогает выживать и верить». «Вечный зов, на котором и держится вся наша жизнь», - улыбается мама. И это уже не кино.

Анна и Анатолий-младший.
Симферопольский район.

Не по-людски получается

Прошёл очередной год после окончания Великой Оте­чественной войны. Уходят навсегда от нас вернувшиеся ранеными с той войны герои, сходу включившиеся в восстановление народного хозяйства. Уходят те, кто прошёл через ад оккупации или концлагерей... Мы их помним. Мы должны их помнить. Не только в День Победы.
Бывшие фронтовики, труженики тыла после войны заново отстроили сёла Изобильное, Садовое, Жемчужина Крыма, которые образовали центр совхоза имени Первой Пятилетки Старокрымского, затем Белогорского, впоследствии и до сих пор Кировского района. Затем произошло слияние совхоза с колхозом имени Калинина, теперь Объединённое хозяйство стало называться совхозом «Старокрымский», а центральной усадьбой стало село Первомайское. До лихих 90-х было всё хорошо: сёла Изобильное, Жемчужина Крыма, Садовое успешно функционировали как отделение совхоза «Старокрымский». А потом началось: закрылись Дом культуры, два детсада, школа, гаражи, ангары, склады, упакпункт. Их просто с лица земли стёрли. После немцев хоть груды камней оставались, а тут совсем чисто - «неперспективно».  Но осталось кладбище, где лежат умершие солдаты Великой Отечественной, их жёны, даже дети - строившие славу этих мест. Стоят могилки в бурьяне, в забвении, за какими-то редко-редко внуки или соседи присматривают, у кого совесть есть. А в общем зрелище не из приятных. Стыдно.
Не выдержав такого бездушия, собрались на кладбище однажды сельские активисты, написали письмо в Первомайский сельский совет с просьбой найти решение вопроса. В ответ получили: «Денег нет». Тогда сами собрали деньги, откликнулись родственники тех, кто похоронен на очень большом забытом кладбище. Соорудили навес на случай непогоды, отштукатурили домик у ворот, изготовили мемориальную плиту с именами погибших односельчан - подлинные данные предоставил краевед В. Ширшов. Начатое надо довести до логического завершения, вот уже два года активисты добиваются у сельсовета выделить хотя бы 5 тысяч рублей в месяц на «единицу», человека, который постоянно будет следить за порядком на кладбище. Но где деньги взять: давно развалено хозяйство, уничтожена техника, ничего не осталось бюджетообразующего, хотя было процветающее хозяйство - сады, виноградники, МТФ, винзавод, консервный цех…
Возможно, благодаря нашим обращениям, встречам с депутатом Госсовета республики Иваном Шонусом «единицу» долгожданную дали. Но недолго мы радовались: вменили местные чиновники в обязанность работнику кладбищенского благоустройства ещё уборку автобусной остановки в селе Первомайское, подметание центральной площади... Как разорваться человеку за копейки?! Короче, ни в родительский день, ни к 9 Мая со вновь забытого сельского кладбища мусор не вывозили, порядок не наводят на нём. Так помним своих героев??!! Не по-людски это, господа чиновники. Ведь вас люди просят, потомки тех, кто дал вам возможность жить.

Т. БЕССАРАБ, Т. ВАСИЛЬЕВА
и ещё многие жители сёл Изобильное,
Жемчужина Крыма, Садовое, Тутовка.
Кировский район.

Просим передать искреннюю благодарность Елене Тужиковой, сотруднице Министерства внутренней политики и связи РК, за помощь нам, пожилым людям, в восстановлении работы стационарных телефонов в доме по улице Мате Залки. К кому мы только не обращались, чтобы восстановили связь, без которой очень трудно, но реально помочь, причём в короткие сроки, смогла именно она.

Жители дома.
Симферополь.

* * *
Прошу передать сердечную благодарность сотрудникам отделения Пенсионного фонда в Железнодорожном районе Симферополя за помощь и внимание при оформлении документов на получение пенсии.

Михаил ГОЛИКОВ.
Симферополь.

* * *
Слова сердечной признательности всему коллективу почтового отделения №15 за доброе отношение к пожилым людям и профессионализм в работе.

А. ЕФИМОВА.
Симферополь.

Спасите Старый Крым

Более полувека живу в Старом Крыму, куда переехала после окончания Полтавского пединститута. Дитя войны, родившаяся через неделю после начала Великой Отечественной, 5-й ребёнок в семье. Отца призвали за четыре дня до моего рождения, он так и не узнал о дочери, и мы больше о нём ничего не знали.
Но я сейчас об ином, просто молю спасти наш город, Старый Крым, ставший мне родным. Это исторический город, по документам существующий с XIII века, бывшая столица Крымского ханства, при императрице Екатерине Великой чуть не ставший столицей Таврической губернии, как Левкополь. Но даже не став вновь столицею, Старый Крым продолжал развиваться и привлекать внимание множеством исторических памятников - это и средневековая христианская церковь, и мечеть Узбека, армянский монастырь Сурб-Хач, источник Святого Пантелеймона, Дома-музеи Грина, Паустовского, ещё множество музеев, частных коллекций. Мемориальное Старокрымское кладбище вдоль трассы Симферополь-Керчь, где похоронены многие известные во всесоюзном масштабе люди, на улице Ленина - мемориал нашим героям-подпольщикам. А какое богатство наша природа!
Но, увы, в последние десятилетия город, ставший ещё при Хрущёве обычным населённым пунктом района, даже не его центром, приходит в ужасающее состояние. К примеру, большинство отделений в нашей больнице закрыли, теперь надо всем ехать в Кировское за десятки километров. Был у нас в городе Дом культуры, теперь нет. Было 4 кинотеатра - 2 зимних и 2 летних. Теперь в одном торгуют мебелью, в бывшей широкоформатной «Мечте» - одеждою, один летний развалился, в другом - молельный дом устроили. Всё уничтожено, от города остались лишь осколки.
Я очень прошу, умоляю власти республики спасти наш город! К кому я только ни обращалась, сотни писем отправила, но результата нет. Город гибнет на глазах, сердце обливается кровью, ведь был настоящий райский уголок. Спасите Старый Крым!

Надежда ЮРЧЕНКО.
Старый Крым.

* * *

Столица или базарное дно?

Мы, жильцы дома 114 по улице Киевской, уже много раз обращались во все инстанции с просьбой разобраться со стихийной торговлей перед нашим домом, но регулярно получаем отписки. К примеру: «В ходе мониторинга составляются протоколы об административных нарушениях за торговлю в местах, неустановленных для этих целей, складирования и выставления товаров, упаковки и т. п.». Ответы схожие, протоколы составляются, а воз и ныне там. Действительно, периодически минут на 10 появляются сотрудники полиции, а торговцы даже не уходят - что мелкие штрафы в сравнении с прибылью. И не надо говорить, что там бедные старушки продают выращенные собственноручно пучки укропа или килограмм картошки. Там полно перекупщиков, которые прячут на время проверки товар в машинах, типа просто на стоянке. Полиция ушла, и торговля продолжается. Сейчас продают не только овощи и фрукты, но и рыбу, мясо, молочное - антисанитария полная. Где же штрафы, протоколы, о которых говорят чиновники?
Мы устали от этой антисанитарии, постоянного галдежа, который летом начинается с 5 утра, все газоны затоптаны. Вообще страшно, как одна из основных магистралей города, улица Киевская, превращается в базарное дно, бардак! У нас в районе стихийная торговля продуктами, хотя рядом - рынок, на котором полно мест, а за кольцом - барахолка, где старьё продают. Почему во всех городах есть специальные рынки для таких торговцев, вдруг люди реально из-за нужды вынуждены свои вещи продавать, а у нас под это остановку и часть парка занимают? Что видят гости нашего полуострова, которые едут по трассе на Южный берег?
Очень надеемся, что хоть через газету чиновники нас всё-таки услышат, не будут рассказывать о мониторингах и прочем, а реально наведут порядок, спасут улицу и город от превращения в базар.

Р. ГОРЕГЛЯД, В. ВОЛЧАНОВА
и ещё 30 подписей.
Симферополь.